Большая игра. Книга 2 (СИ) - Беляев Михаил (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Не зная, куда деваться, она стащила с себя кофту и насквозь мокрую от пота футболку, следом на холодный пол упали вымазанные грязью джинсы. Оставшись в одном белье, она свалилась в ванну. Голова звонко ударилась о стенку, её снова скрутило в приступе тошноты.
«Это невозможно… больше невозможно это терпеть… кто-нибудь, пусть мне станет легче… пожалуйста, молю, я всё отдам, только бы стало легче… больше никогда… никогда…»
Болезненная судорога заставила всё тело съёжиться и замереть над зияющим провалом слива. Размазывая по щекам слёзы, Рин вцепилась в холодную ручку смесителя.
«Боже… можно я просто умру? Прямо сейчас, дай мне умереть! Я не могу дальше!..»
Приступ.
Организм больше не мог терпеть переполнявшую его отраву. Заходясь в приступах рвоты, девушка содрогалась всем телом и царапала стенки ванны. Впервые в жизни она ощущала себя настолько плохо, что была готова выдрать каждую каплю отравы из своего тела голыми руками.
Всё закончилось. Рин лежала на дне холодной, мокрой ванны, свернувшись в дрожащий комок, и глотала слёзы. Рядом шумела бегущая вода, а с душевой лейки сочились капли, звонко разбиваясь о дно ванны.
Все эмоции стёрлись, ушли в канализацию вместе с отравлявшим её тело пойлом, желчью и остатками еды. Осталось лишь одно настойчивое желание.
Ей хотелось умереть.
***
Рин уснула тут же, в ванне, изредка вздрагивая сквозь сон. Ей снилось поле боя, лица товарищей и врагов, лица всех тех, кого она не успела спасти. И жуткие, пугающие до дрожи глаза мертвой девушки, навсегда лишённой будущего. Если бы только она могла поменяться с ней местами…
Она пыталась что-то сказать, попросить, поторопить, но стоило ей только начать, как изо рта вытекали целые потоки крови. Рин тонула в ней, погружалась в липкое буро-черное месиво с головой, ощущала её вкус и запах — мерзкий, с оттенком ржавчины, совсем как контактная жидкость.
Сон повторялся снова, обрастая страшными подробностями, но в этот раз противные сгустки крови текли уже из неё. Заполняли лёгкие, пищевод, мешались в горле и не давали вдохнуть, душили и топили измученную девчонку.
Она проснулась от собственного крика, в луже рвоты и желчи.
Голова болела так, будто её, по меньшей мере, переехал танк. От холода стучали зубы, — болезненно щурясь от света ламп, Рин включила воду и, зашипев от ледяного душа, торопливо настроила температуру.
Бельё мгновенно намокло. Содрав с себя остатки одежды, она схватила щетку и принялась с остервенением тереть всё тело. Хотелось содрать с себя кожу, соскоблить до мяса любой след от стоявшей перед глазами крови, крупными каплями усеявшей её с ног до головы.
— Ненавижу себя… ненавижу…
Комната наполнилась паром, горячие струи омывали спину и плечи, скатывались по впалым щекам и очерчивали подтянутые бёдра. Прижав к груди белую от пены губку, она прижалась лбом к стене и, стиснув зубы, шептала одно и то же.
— …я сделаю… я сделаю это.
Она зажмурилась и помотала головой. Стряхнув остатки сна, Рин снова открыла глаза. Среди заполненной паром комнаты сквозь шум воды послышались полные роковой неизбежности слова.
— Я сделаю это.
***
Кира решительно вошла в лабораторию, окидывая ее быстрым взглядом. Все на месте, кроме Чуйкова. И Рин, разумеется. Лучше не придумаешь.
— Доброе утро всем. Ребята, можете подойти на минутку? У меня есть один важный вопрос.
Коллеги нехотя поднялись со своих мест и подошли к центральному столу. На голографическом проекторе тускло мерцали проценты расшифровки данных с вычислительного блока Рин. Владимир, Игорь Кузнецов и доктор Штерн заняли свои места вокруг стола. Лишь Майя не двинулась с места, — развернувшись в кресле, девушка с любопытством смотрела на майора.
Кашлянув, Кира начала.
— Ребята. Пусть мы с вами работаем вместе всего полгода, я полагаю, между нами есть определённый уровень доверия. Сейчас я в непростой ситуации, и это касается Рин — а значит, и всех нас.
— Что, Кира, к нам едет ревизор? — опершись на край стола, Марков криво усмехнулся. Улыбнувшись, она покачала головой.
— Вот ты, Марков, любой серьёзный разговор сведёшь до подросткового юморка. Нет, вопрос мой касается нашего славного профессора. Петр Иванович Чуйков. Вы давно с ним работаете?
Коллеги переглянулись, никто не решался ответить первым.
— Года два от силы, — подал голос Владимир. — Только как сказать, знакомы… Скорее виделись на испытаниях, без особого общения. У него — своя работа, у меня — своя. А так, чтобы плотно… только здесь и начали.
— Полгода, — поднял руку Кузнецов и, помедлив, добавил. — Но он вел у нас вводный курс по биологии и энергосвязям ретрансляции в институте.
— То же самое, только здесь познакомились, — кивнул Штерн. После ранения доктор словно закрылся в себе, стал немногословен и замкнут. Кира ощутила укол вины — всё же, это было её решение и ответственность, взять его с собой тогда, до метаморфозы.
— И я тоже. С вами всеми здесь впервые встретилась, — кивнула Майя. Кира вздохнула и легонько куснула губу. Нет, не такого ответа она ожидала.
— Хорошо. За это время, что мы вместе работаем, никто не замечал что-нибудь необычное в его поведении? Встречи с руководством, планы, резкие изменения будущих работ… ничего такого?
Выражения их лиц изменились. Владимир насупил брови, словно перебирал в голове воспоминания. Штерн и Кузнецов переглянулись, Майя же сняла очки и аккуратно протёрла линзы.
— Если подумать, то была пара моментов, когда я не совсем понимал, что он пытается сделать, но потом всё оказывалось так, будто без этого шага было просто нельзя, — неторопливо начал Кузнецов. — Но это касается теории, мы проверяли влияние физиологических циклов на скорость обработки данных… как это может помочь?
Кира покачала головой — не то.
— Кира, если ты его в чём-то подозреваешь… — Марков, наконец, открыл рот, но Кира перебила его. — Ничего такого, Вова, просто есть вещи…
— Дай договорить.
Она опешила. Взгляд инженера, этого вечного ворчуна и балагура, стал совершенно другим. В нем чувствовалась холодная уверенность и решимость. На мгновение показалось, что на неё смотрит совсем не Владимир Марков, а один холодный и угрюмый парень с бомбой возле сердца. Последний раз так на неё смотрел только Алголь.
Кира кивнула.
— Чуйков, он же давно в этой теме. Ну, с ретрансляторами. Я сперва думал, что так и надо, что он вечно отчитывался перед военными, на доклады какие-то ходил и так далее. Но вот когда меня сюда перевели, я заметил одну вещь. Он знает что-то куда большее, чем все мы. Я имею ввиду, о Рин. О том, что должно быть. Вот такое поганенькое чувство, когда вроде всё хорошо, но ты точно знаешь, что впереди будет какая-то ерунда. Вот и у меня такое чувство постоянно возникает.
— Почему, Владимир?
— Почему? Почему, Кира? — он выпучил глаза и вцепился в край голографической панели. — Да потому что это ОН вёл весь проект «Ноль Один»! Это он писал программы стратегического развития Алголя! Он — и его этот дружок из военных! Понимаешь, о чем я?
— Что?..
— То! Рин так рвется вперед с опережением не потому, что она такая молодец. Вернее, и поэтому тоже, но в основном потому, что он взял программу Алголя и просто выкинул всё лишнее и ненужное, оставив голый скелет, основу подготовки! И ведь будто знал, ЧТО именно нужно убрать, да? Без согласований, просто взял — и выкинул! Как тебе такое самоуправство? И вот я сижу и думаю, а не много ли воли в отношении стратегического оружия, со всех сторон прикрытого колпаком внимания военных?
— Кира, можно я добавлю?.. — Майя робко подняла руку, дождавшись, пока Владимир выговорится и переведёт дыхание. Кира кивнула. — Конечно.
— Я иногда просматриваю почту, ну, общую, через свои каналы, — она слегка покраснела. — И иногда личную еще…
— Нашу, да? — Кира сощурилась, губы растянулись в улыбке. — Майя, ты хакер что ли?
— Н-немного, — она виновато улыбнулась. — Но я не лезу слишком глубоко, честно! Я несколько раз ради тренировки входила в потоки документов и переписки нашей лаборатории и других ведомств. И меня удивило, как много отчётов посылает Пётр Иванович на несколько повторяющихся адресов. Мы столько данных не производим, а все наши официальные отчеты я рассылаю и готовлю сама. Одно письмо меня удивило, ну я и открыла его. Ничего не поняла, правда, но там было что-то про проект «Радуга» и связанный с ним НИОКР «Гетерохромия». Что-то про наследование генетических признаков, или как-то так.
