Звезды без пощады (СИ) - Моури Эрли (читаем книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
— Гори ты в аду, — пробормотал Николай, наводя плазмомет на кафравскую машину. Пальцы мягко поджали две спусковых пластины, и яркий сгусток с ворчанием ушел к цели. Оказывается, приноровиться стрелять можно даже с этого утюга. Да хоть с гладильной доски, если надо! Если вопрос жизни-смерти твоей и товарищей стоит ребром!
Плевок плазмы ударил в надстройку над дисковым телом, рявкнул как хищное существо, пуская огненные щупальца в прорези купола. Робот завертелся на месте, водя из стороны в сторону раструбами, словно в слепоте и ярости ища обидчика. Выпустить еще заряд в металлического противника Старовойтову не удалось: карем-кафравец, стоявший на четвереньках, поднял оружие и начал стрельбу по бойцам Хрипунова, разбросанных между останками укрепления и стеной. И второй кафр завозился грузным телом, отгребая клешнями куски пенолита и раздавленных людей. Только двое дружинников ответили огнем хозяевам звездолета, остальные или выронили оружие после гравитационной встряски, или пребывали в темном замешательстве, таком что, хоть по морде им лупи, хоть режь — не почувствуют. Вояки, блин!
Старовойтов плавно прижал спусковые пластины и положил заряд плазмы туда, где шлем кафра стыковался с ободком черно-синей бронированной одежды. Скорее всего именно там уязвимое место. Если в стыке имелась щель, то плазма просочится в нее. Так и вышло: инопланетянин выронил оружие, дергаясь как свинья под высоковольтным напряжением, издавая сдавленный рев. Еще один сгусток плазмы ударил ему в спину. Откуда? Едва слышные в ворчание огня щелчки разорвали броню на другом кафре. Просто чудо! Доброе, светлое, для кого-то кровавое: красная жижа фонтанами брызнула из туловища инопланетянина на пенолит.
«Теперь робот! Робот! — вспыхнуло искрой в голове СОБРовца» Он навел плазмомет выше мигающих на диске глазков, прицеливаясь и обнаруживая с почти детским удивлением, как от машины отлетают куски металла. Робот упал на пол, так и не дождавшись второй порции плазмы от Старовойтова. А снайпер заметил шевеление в узком жерле туннеля. Ну конечно, Гудвес оставил там нескольких ребят типа как в засаде, чтобы те ударили кафрам в тыл. Вот и сработало. Только что за оружие у них? Прямо скажем неслабое оружие (о козлобоях Николай еще понятия не имел)! И на кой черт тогда эти плазмометы?
Двое малознакомых ему бойцов, кажется числившиеся у Сани Вольного, выпрыгнули из темного овала туннеля и взяли на прицел самодвижущуюся платформу, пока не подававшую признаков агрессивности. «Разбирайтесь сами, — мысленно решил Старовойтов и повернулся к оружейке». Здесь происходили менее приятные дела: кафравец, прокатившийся туда во время встряски и всеобщей неразберихи, наворотил много бед. Пол и часть стены до огромного, почему-то закрытого люка, дымилась, местами пылала желтыми языками. Сколько нововладимирцев положил кафр трудно понять, но минимум четыре обугленных тупа лежали в разных местах прохода. Сам космический гоблин тоже выглядел мертвым: лапы в стороны, башка со сдернутым наполовину шлемом набок. Возле кучи инопланетного барахла полусидя расположился Гудвес. Жив ли он? Лицо серое точно вековая пыль, только на правой щеке и лбу мазки сажи, и его заметный нос кажется еще длиннее. Правая рука вывернута за спину, левая будто тянется к пистолету системы «Вальтер», что валяется в пенолитовом расплаве. И нога Василия Григорьевича черная, словно покрыта смоляной коростой.
Старовойтов сделал несколько шагов к нему и за поворотом увидел тех, кто в этой переделке уцелел: Кирюха Мякушев — везучий чертенок, Ильясов, Дудик, еще трое, знакомых только в лицо.
Мякушев вскинул голову, но спросить так и не смог — язык будто прилип к небу. Николай понял его без слов:
— Вроде отделались, — произнес он, подходя к Гудкову. — Один кафр жив еще — в дыру его унесло. Ту, что в полу. А наших полегло… — он мотнул головой, — …много.
Здесь и зам главы администрации открыл свои зеленовато-болотные глаза, зрачки уперлись в Старовойтова.
— Вольный, Коржиков, Хрипунов? Кто уцелел? — прорычал Гудвес. Боль в сожженной ноге была такой, что ему чудилось: это последние минуты, сейчас лопнет сердце, и проклятый мир угаснет навсегда. И прощай Фаргерт, прощай Нововладимирск. И рыжеволосая стервочка, которая только сегодня стала доброй к нему, тоже прощай.
Второй следящий Пимер-Кри-Ин лежал в полудреме у контрольного экрана. Ничего необычного: в углу красноватый шар звезды, крупная точка Фаргерта и звезды, звезды, среди блеска которых затерялось еще несколько планет системы Аулур. Скука, теплая, тягучая скука, и даже лень прихлебывать коктейль, булькающий в сосуде разноцветными пузырями. Не было смысла гнать рейдер сюда, ведь говорил об этом опытный Эрх-Кон-За — у него ума на шесть пунктов больше, чем у капитана. Но капитан есть капитан, с ним спорить опасно. Ведь клан Извилистых Линий Быстрых Прозрачных Рек теперь представлен во Дворце ста двадцатью миллионами членов, а это явный перевес. С другой стороны здесь, в окрестностях Аулур нет и никогда не будет кораблей дрейфов, а значит, шансы вернуться под родное небо живыми бесконечно велики. Это хорошо. Это прекрасно. Это влажно и разноцветно, точно пузырьки коктейля.
Вспомнив о коктейле, Пимер-Кри-Ин таки уцепил сосуд с подставки длинным щупальцем и поднес ко рту. Первый глоток всегда самый приятный. Он подобен плаванию в океане ЗиТи, он равен прикосновению прекрасной Они-Пыш-Аны или словам в Зале Кривого Когтя, и от этого разноцветные пузыри словно разрываются в голове. Но возникает вопрос. Важный вопрос. Вопрос вопросов, который не дает покоя многим шесть стандартных суток: в чем ценность Фаргерта для кафравцев? Может все это надуманно? И кроме нескольких шахт с добычей редкоземельных металлов и плантаций какой-то вонючей растительности здесь ничего нет? Колонизовать планету Кафраве вряд ли имеет смысл — климат малоприятный. И туземное население — полуразумные уродцы гиаку — вряд ли будут работать на них. Действительно, чего бы им?
Писк на пульте справа заставил Пимер-Кри-Ина открыть второй глаз. И когда он перевел бледный зрачок на монитор радиального детектора, следящего словно током ударило между задних ножек. Из гиперпространства вылуплялся объект. Он являлся в мир точно великое яйцо из разверзнувшейся детородной щели Ахми-Хулан-Ту. Он… Еще не вошел целиком регулярное пространство, но уже можно было судить по параметрам — объект огромен. Боевых кораблей такой массы у кафравцев нет. Транспорт? Пассажирский лайнер?
— Классификация? — запросил он, кинув свободное щупальце на сенсоры.
Пока биокибер плавал в базе данных, Пимер-Кри-Ин успел рассмотреть, как космическая чернота справа от материнской звезды вздулась голубым пузырем и вмиг лопнула. Плеснула в стороны фиолетовыми, синими волнами, выпуская гигантский звездолет в регулярное пространство.
— Колониальный корабль Ари-Он-Эк-543-876, — прошелестел докладом биокибер.
Пимер-Кри-Ин поначалу так и застыл, не в силах выдавить даже звук. Ему хотелось заговорить с кибером на запретном языке. Приказать ему: «Ущербное отродье горячего ветра, я требую, повтори эти слова! В порядке ли твои мозги? Ты смеешься над великим следящим грозового рейдера?». Однако доклад машины подтверждали данные терс-сканера.
— Пыш-ыш-ыш! — выдал бурный восторг второй следящий. — Колониальный корабль! Огромный, чудесный колониальный корабль!
Пимер-Кри-Ин мелко затрясся, прикрыв глаза щупальцами. Это было невыносимо. Такую радость последний раз он переживал двадцать шесть с половиной циклов назад, когда сам командор эскадры отметил его в списке достойных Розовых Волн Анару.
— Колониальный корабль Ари-Он-Эк-543-876!.. — повторил следящий слова биокибера, не убирая щупальца от глаз, чтобы случаем не развеять прекрасное наваждение.. — Это сколько жертв выйдет после нашей атаки! Мно-го! П-ыш-ыш! — запыхтел Пимер-Кри-Ин. В его воображении точно ароматные волны океана ЗиТи набегали и отступали волнующие образы гибели вражеского звездолета: «разорванные выстрелами гиперионных пушек переборки, беспощадный огонь, в котором корчатся уродливые тела подданных Кафравы. Корабль их огромен, и значит, рейдер нанесет много-много выстрелов. И жертв будет много! Кафрава будет страдать, когда до нее дойдет весть о гибели членов их семьи и нашей доблести! Они будут очень, очень страдать, а мы радоваться!» — рассуждал и воображал Пимер-Кри-Ин.