Рожден быть опасным - Самохин Дмитрий (библиотека книг .TXT) 📗
Я вошел и встал рядом. Рената присоединилась к нам. Главный захлопнул створки изнутри, запер их на какой-то запор и дернул за вешалку.
– Все гениальное просто, – заявил Главный. Шкаф медленно стал двигаться вниз.
– В палате вашего товарища неотлучно находится несколько человек. Не бойтесь, убийцу поймают. Он не сможет уйти. Все перекрыто, – рассуждал Главный.
– Надеюсь, – буркнул я.
Шкаф остановился. Главный отпер дверцы, мы вышли в другую палату, похожую на ту, где было совершено преступление, только заполненную людьми. Два солдата сидели возле кровати. При виде Главного они вскочили и вытянулись по стойке «смирно». Врач колдовал над аппаратом, от которого к Марку, улыбающемуся Марку, ползли провода. Провода впивались в тело Крысобоя, но не причиняли ему боли.
– Порядок, шеф, – приветствовал меня Крысобой (как мы и договаривались, он не называл меня по имени). – Меня уже подлатали. Говорят, денек проведу здесь, и полный ажур.
– Вы слышали наверху шум? – поинтересовался Главный.
– Никак, нет, – отрапортовали солдаты.
В кармане Главного запищала рация. Он вытащил ее, поднес к уху и молча выслушал сообщение.
– Выходы блокированы. Прочесывается территория. Парковка чиста, – проговорил он.
– Может, соизволите объяснить, что здесь творится? Кто пытается нас убить? – насел я на Главного.
– Я не обладаю такими полномочиями, – ответил Главный.
– А кто обладает?
– Думаю, президент.
– Тогда везите нас к нему. Только когда Крысобой будет готов к транспортировке. Мы его в этом гадюшнике не оставим, – заявил я. – И запомните, не знаю, как вас зовут, что от нашего слова и весомости ваших объяснений зависит то, будет ли объявлена экономическая блокада вашему государству. Вы находитесь в очень шатком положении. Я решаю вашу судьбу. От моего слова зависит дальнейшая политика Торговой Палаты с вашим государством.
Главный меня понял.
Глава тринадцатая
– Одиночество… – повторил он. – Вы всегда уходили от меня, люди. Я всегда был лишним, назойливым и непонятным чудаком. И сейчас вы тоже уйдете. А я останусь один. Сегодня ночью я воскресну в четвертый раз, один, на мертвой планете, заваленной пеплом и снегом…
Через четыре с половиной часа регенерация тканей у Крысобоя закончилась. Он был готов к поездке. Главный дожидался нас в ресторане госпиталя, медленно опустошая винные запасы заведения. Три бутылки стояли на столе подле жаркого. Главный мутным взглядом окинул нас и, погрозив указательным пальцем, нырнул лицом в тарелку с остывшим мясом.
– Он чего? – спросила Рената.
– Чувствует, – неясно ответил секретарь.
– Что чувствует? – не поняла Рената.
– Чувствует… – повторил секретарь и икнул. Похоже, к винцу они прикладывались поочередно:
– Снимут его теперь. Вместе со мной. На фиг. Снимут. И все. А может, и головы снимут?.. – мечтательно произнес секретарь.
– Сможешь доставить своего до машины? – спросил я.
– По… ик… пробуем.
Мы представляли странную процессию. Первым шел Крысобой, слегка сгорбившись и скривившись. Хоть рану и зарастили свежей тканью, она продолжала болеть. Где-то я слышал, что есть такой психический эффект, который современная наука не научилась преодолевать. Человек, которому отрубили пальцы на руке, пытается ими пошевелить и долго не может понять, почему у него ничего не получается. За Крысобоем шагал я. Рядом со мной Рената.
А позади, пересчитывая углы и порожки, плелся секретарь, на спине которого висел Главный.
– Хоть бы носильщика вызвать, что ли… – протрезвевшим голосом заметил секретарь, пытаясь отдышаться.
Мы спустились на лифте в подземный паркинг, вызвали кабинку, которая доставила нас к автомобилю. Расположившись на мягких диванах лимузина (Главный заснул, заняв целый диван спереди), я постучался в черное стекло, разделяющее пассажирский салон и водительский. Стекло медленно опустилось; водитель в черном костюме с любопытством поглядел на нас.
– В президентский дворец. Да побыстрее, – приказал я. Водитель скользнул пытливым глазом по храпящему Главному и спросил:
– Чего это он?
– Не твое дело, – резко ответил секретарь.
Окно заросло черным стеклом.
– Дисциплинка, – буркнул секретарь. – Раньше такого не было. Когда мы были частью Земного государства, дисциплина была куда крепче, чем сейчас.
Я обменялся с Крысобоем удивленными взглядами.
До самого президентского дворца секретарь больше не произнес ни слова. Он сознавал, что и так наболтал больше, чем нужно. Но в его нынешнем незавидном положении капля крамолы не могла испортить практически приготовленное блюдо.
Возле президентского дворца нас остановил первый караул. Восемь боевых офицеров в штатском, вооруженных автоматами. Они потребовали предъявить документы, и наш водитель протянул им нечто, похожее на путевой лист. Нас пропустили. Открылись резные ворота, украшенные грифонами, василисками и драконами. Мы въехали на территорию дворца. По тенистой аллее, с двух сторон зажатой кипарисами и деревьями, похожими на гибрид ели и пальмы, мы приблизились к трехэтажному вычурному зданию с балконами, мраморной парадной лестницей и колоннами-стволами, подпирающими веранду. Атланты поддерживали балконы левого крыла. Кариатиды зазывно улыбались с правого. Эклектичное здание, в котором полностью отсутствовал какой-либо архитектурный вкус.
Автомобиль остановился перед лестницей. Дверца распахнулась. Я выбрался наружу. Крысобой и Рената последовали за мной. Секретарь и не проснувшийся Главный остались в машине. Но ни я, ни мои спутники не заметили их отсутствия.
Нас встречали.
Сухой воблоподобный человекообразный костюмчик со смешным лицом и огромными очками без дужек и две дамы в строгих одеяниях, не допускавших фривольных мыслей.
– Президент Шутов счастлив приветствовать в своей резиденции представителей Торговой Палаты, – сухо отчеканил Костюм.
Я лишь кивнул головой и поднялся по лестнице на веранду.
– Где президент? Я требую объяснений!
– Президент примет вас немедленно, – спокойно, не глядя на меня, ответил Костюм.
– Веди.
Мы последовали за Костюмом. Длинными залами, широкими, точно гандбольные поля, и шикарно украшенными. Роскошь взирала на нас из каждого угла. Только это была вычурная роскошь, дикая. Такая роскошь присутствует при дворе какого-нибудь негритянского царька на Земле, который считает необходимым обвешивать себя и приближенных золотыми украшениями.
Возле роскошных до самого потолка дверей из красного дерева, украшенных сценами из какой-то мифологии с драконами, рыцарями и спасенными девицами, Костюм остановился и, не обернувшись, произнес:
– Ждите здесь!
Приоткрыв створку маленькой дверцы, – выпиленной части целой двери, он скрылся внутри.
– Важный, как индюк на вертеле, лорд Джудд ему в клюв, – выругался Крысобой.
Через минуту Костюм снова возник перед нами и пригласил внутрь.
Мы не заставили просить себя дважды.
Комната, в которую мы вступили, оказалась пуста. Только огромная, в длину всей стены, плазменная панель. И ни единой души. Костюмчик, едва мы вошли, выскользнул за дверь. Грохнул задвигаемый засов.
– Что-то я ничего не понимаю, – потряс головой Крысобой.
– Чего тут понимать, мы в ловушке, – пояснила Рената, озираясь по сторонам.
Я чувствовал, что она права, но догадывался, что эта ловушка не смертельна. Мы сумеем из нее выбраться, только сейчас еще не время. К тому же мы при оружии. Местные секьюрити не посмели отобрать у нас «Аргументы», видимо, посчитав их частью обмундирования представителей Торговой Палаты; никто не требовал разоружиться перед встречей с президентом. Скорее всего, повстанцы уже в курсе, что представители Торговой Палаты никогда не снимают оружие, даже когда идут на встречу с Президентом Земли.