Земля лишних. Новая жизнь - Круз Андрей "El Rojo" (чтение книг .TXT) 📗
– О чем спрашивать? Лучше некуда, – усмехнулся Джо. – Марии Пилар лучше вообще в городе не появляться – замучают признаниями в любви. Мало того что она всегда была любимицей города – так теперь еще и слух прошел, что чуть ли не она одна все это организовала.
– Пусть мне памятник тогда ставят на главной площади. В откровенном наряде, как Зена – королева воинов. Или – Рыжая Соня. Очень красиво получится, тем более что Зена похуже меня будет, – без излишней скромности высказала свои пожелания к обещанному монументу Бонита.
– И все подростки бросят школу и будут толпиться возле него? – засмеялся Джо. – Нет, уважаемая сеньора, вас – только в скромном и целомудренном наряде воительницы и с винтовкой, как в Старом Свете в каждом городе стоял свой отец-основатель.
– У вас был?
– А как же! Джебедайя Спрингфилд. В енотовой шапке и с ружьем.
Пересечь Территорию Техас с юга на север удалось за одиннадцать часов. В город въехали глубокой ночью. Все ехавшие с нами устроились в том самом мотеле, в котором обычно останавливались конвойщики – неподалеку от стоянки, а мы заехали с Джо сначала к нему на склад, где поставили грузовик со всем трофейным вооружением, кроме стрелковки, которую всю перебросили в кузов «бандейранте» Марии Пилар – он так и стоял на площадке у Джо. Все тот же Джо взял с нас обещание зайти к нему завтра в гости на зажаренные на гриле колбаски, после чего мы расстались.
Около полуночи мы наконец заехали к себе во двор. Хорошо-то как домой приехать! Домик в мотеле «Арарат» хоть и выполнял исправно функции нашего семейного жилья, нона самом деле таковым не являлся. Все же мотель и есть мотель. А здесь… здесь все свое. Привычный и при этом такой свой стук деревянных ступеней под ногами, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж. Привычно включенный свет над входной дверью. Привычный замок, отперев который распахиваешь дверь – и попадаешь в свой холл, к своей вешалке, своей стойке для обуви. А вокруг… своя кровать, свои вещи, своя кухня, своя кофеварка, в конце концов. В стойке возле стереосистемы стоят привычные компакт-диски, даже набираемая в ванну вода звучит как-то привычно, по-домашнему.
Сколько мы уже здесь не были? Кажется, ровно пятьдесят дней. Вполне достаточный срок, чтобы начать отвыкать от своего жилья. Знаете, как бывает? Не был ты дома месяц или больше, ездил в отпуск или, скажем, в командировку. А потом возвращаешься, заходишь в свое жилье, в котором ты прожил долго, не как я здесь – пару месяцев всего. Осматриваешься вроде бы в насквозь привычном, знакомом до последней черты интерьере – и все равно чувствуешь, что как будто бы и не знакомое все, как будто ты видел это на фотографии. Примерно такое ощущение сейчас у меня и возникло.
– Corazon! Наша ванна! – закричала Мария Пилар, бросаясь в ванную комнату.
Я услыхал, как давно закрытый кран фыркнул, плюнул водой – ржавой, судя по взвизгу Бониты, – но затем звук превратился в монотонное журчание вполне стабильной струи.
– Не закрывай пробку, дай ржавчине слиться! – крикнул я из комнаты.
– Не учи – не глупей тебя, – с апломбом заявила Мария Бонита, выходя из ванной и начиная раздеваться на ходу. – Там нет ржавчины, просто воздух в трубе. А вода льется чистая-чистая. Как я после ванной. Знаешь, какая я после ванной?
– Не-а.
– А я сейчас покажу. Чтобы знал.
Ну почему уже завтра рано утром нам уезжать? Как хорошо было бы пробыть дома хотя бы еще пару дней, провести их вот как сейчас – вдвоем, в постели, среди своих вещей, и когда утренний солнечный свет падает в свое окно. А еще сейчас я сварю кофе для обоих, а потом, когда мы его выпьем, мы вернемся в постель – свою, попрошу заметить. А потом уже будет очередь Бониты варить кофе, а моя очередь любоваться на нее.
Потом, после моего любимого шоу, которое, я напомню, называется «Обнаженная красавица, готовящая капуччино», Мария Пилар все же оделась и побежала в парикмахерскую, проклиная морскую воду и то, как она действует на волосы, обещая сделать маникюр, педикюр и что-то еще. Из чего я сделал вывод, что ждать ее до обеда нет даже смысла.
Тогда я нашел в записной книжке телефон Скотта. Напомню – того парнишки, которого нам рекомендовал владелец и президент стрелкового клуба Аламо в качестве продавца в магазине. Скотт жил с родителями – в доме на восточной окраине городка. Трубку сняла его мать, я отрекомендовался и попросил позвать его к телефону. Она тоже поздоровалась, затем я услышал, как она его зовет.
Извинившись за беспокойство в выходной день, я попросил его на часок подъехать в магазин. Аргументировал тем, что мы в городе проездом, а я завез кое-какой товар, и хотелось бы сразу решить, что с ним делать. Скотт с готовностью согласился и пообещал вскоре быть. Я поблагодарил его и спустился вниз. Открыв заднюю дверь магазина, я начал затаскивать свертки с трофейным оружием. На судне мы их просто запаковали в куски нарезанного брезента и перехватили армированной лентой.
Действительно через несколько минут раздался треск двигателя, и перед магазином остановился квад «Ямаха-Рэптор», хищная на вид, прыгучая и скоростная штуковина. Скотт прибыл.
Скотт несколько огорчился, что не увидит сейчас Марии Пилар, но это не помешало ему взяться мне помогать с затаскиванием в торговый зал и распаковкой трофеев. Он поинтересовался, «откуда дровишки», разумеется, и я, чтобы совсем не разочаровывать семнадцатилетнего парня, выдал ему подкорректированную версию наших приключений.
Если изложить ее вкратце, то звучала она как «новое воплощение Рыжей Сони – брюнетка Мария Пилар Родригез», в компании мужа (меня) и верных товарищей (описаны очень кратко) «взяли контракт» (американцу рассказываю – все же ему так понятней) на захват судна работорговцев (ну разве плохо, что они такими оказались?), которое перевозило рабынь (семнадцатилетнему парню ведь рассказываю, подростку, ему обнаженные рабыни в цепях и в мрачных трюмах куда как больше понравятся, чем, скажем, малообразованные обитатели Северной Дагомеи), причем перевозило не куда-нибудь, а во дворец халифа (чем не «1001 ночь»? И халиф тут, и рабыни для халифа нехреновые быть должны, знай представляй их себе в цепях и слезах). И не соврал ведь почти! После ее подвига по освобождению Дороги от бандитов такая мелочь, как захват судна работорговцев, прошла «на ура». В общем, Скотту история понравилась, и он, со свойственной местным жителям практичностью, предложил продавать историю вместе с винтовками и повысить цены на них процентов на тридцать, потому как почти раритеты. Я обещал поразмыслить над предложением.
Когда мы закончили с распаковкой и сортировкой трофейных автоматов с пистолетами, я попытался отправить Скотта домой, но он отказался, сказав, что папаша попытается запрячь его мыть машины, так что лучше он займется чисткой оружия в магазине.
Затем я вытащил из машины еще одну большую оружейную сумку, которая приехала сюда почтой и которую нам отдал вчера Джо. В ней лежал мой табельный «сто третий» и взятый в Углу «сто четвертый» – каждый со своим чемоданчиком, – «девятка» с магазинами и прицелами, «абакан» Бониты и «вал» с «винторезом». А заодно обе снайперки, «армалайт» и М21. Из этого в продажу ничего не идет, это наш арсенал, к которому я сейчас присовокупил обе AR10 с глушителями и оба же UMP. Орденское имущество, которого я точно не верну.
Большая куча получается – все это надо наверх тащить, а в одну ходку я не справлюсь. Даже в две не справлюсь: тут еще магазинов и приблуд огромная сумка.
Тут в разговоре выяснилось, что у Скотта две недели назад был день рождения, и ему уже не семнадцать, а все восемнадцать. А по законам Территории Техас с этого возраста разрешено владение любым оружием, включая автоматическое и штурмовое. Пришлось озаботиться подарком, на роль которого прекрасно подошла одна из G3. Тем более что я все равно хотел выразить ему свое «спасибо» за отличный порядок в магазине и бухгалтерии. Мы ведь приехали неожиданно и без предупреждения: нас он не ждал и специально не готовился.
