Темный Клубок (ЛП) - Фехервари Петер (читать полную версию книги .txt) 📗
— А это такая уж хорошая смерть? — уточнил Хольт.
— Твоя будет хуже, если убьешь меня.
— Сэр, подобная тактика не вполне целе… — слова Изабель растерзал в клочья перепуганный вопль с верхней палубы. Девушка мгновенно обернулась к его источнику, как и большинство летийцев — не шевельнулись только Айверсон и Васько, молча выяснявшие, кто отступит первым.
— Янош! — крикнул один из мореходов, и в тот же миг вопль резко оборвался. Матрос бросился к трапу, но Рив оттолкнула его и сама понеслась вверх, прыгая через ступеньку. Резко повернувшись, Хольт прервал дуэль взглядов и зашагал следом.
— По местам, морские псы! — взревел Васько, направляясь туда же вместе с парой корсаров. — Император зовет!
У трапа, ведущего к марсу[13], они нашли сломанную лазвинтовку, но сам впередсмотрящий исчез. Что-то злобно бормоча на родном языке, Ксанад полез было наверх, но комиссар стащил его со ступенек. Забатон оскалился, показав черные зубы, однако Айверсон не убрал руку.
— Что бы ни схватило его, оно могло остаться там, — ровным голосом произнес Хольт, движением головы указывая на густую листву вверху. Некоторые ветки касались «вороньего гнезда», пока канонерка дрейфовала вдоль берегов. Сбросив руку комиссара, Ксанад уставился на полог джунглей.
— Ты считал, его забрало растение? — спросил летиец.
— Это могло быть всё, что угодно. В Клубке точно не скажешь, но на марс теперь никто не должен подниматься. И размести здесь отряд, включая минимум одного корсара, чтобы наблюдали за обстановкой днем и ночью.
Васько кивнул и направился к трапу на нижнюю палубу, но Айверсон произнес ему в спину:
— Судьбой рядового Модина распоряжаюсь я, забатон, — Ксанад замер. — Это понятно?
Обернувшись, летиец хмуро посмотрел на Хольта.
— Очень хорошо, так есть, — спокойно ответил Васько, — но знай вот что, комиссар: если ты будешь совравшим, я сделаю новый флаг из твоей шкуры.
День 66-й — Клубок: Пожиратели гнили
Иногда кажется, что страх во мне умер, но тут же какая-то новая мерзость решает доказать обратное и вдалбливает в мою голову правду: кошмары никогда не успокоятся, ни одному человеку не дано избавиться от них. За каждым ужасом приходит следующий, отвратительнее прежнего.
— из дневника Айверсона
Корабль вновь резко дернулся, и пошатнувшийся комиссар едва не выпустил железный леер. Хольт с руганью тащился по тесным коридорам нижней палубы, покачиваясь, словно пьяный, а мир тем временем подпрыгивал и вертелся вокруг него. На полу плескалась вода, заливающаяся через потолок, Айверсону она доходила почти до щиколотки. Распахнув люк на верхнюю палубу, арканец тут же угодил под настоящий артобстрел крупными дождевыми каплями. Всё ещё не придя в себя после сна, он пытался разобраться в хаосе, творящемся на канонерке.
Нас что, атакуют?
Давно наступила ночь, но от вездесущего биологического сияния джунглей не осталось и следа. В тусклом блеске аварийного освещения Хольт разглядел мореходов, которые сновали туда-сюда с фонарями и ведрами, понукаемые своими господами-корсарами. За бортом царила абсолютная, чернильная тьма.
— Почему двигатели остановлены? — заорал Айверсон, перекрывая рев бури.
— Кажись, река впереди перекрыта! — крикнул в ответ Модин. Беглец съежился под брезентом возле трапа, баюкая в руках огнемет. — И этот шквал фраганый реально не вовремя начался!
— Я тебе говорил, не попадайся никому на глаза!
— Слышь, Хольт, для тебя же стараюсь, слежу тут за всем!
Вспышка молнии озарила палубу, и комиссар заметил Ксанада Васько в рулевой рубке. Фанатик щелкал церемониальным кнутом и выкрикивал приказы, а рядом с ним, сложив руки за спиной, стоял Старик Бирс и мрачно наблюдал за переполохом. Поймав взгляд Айверсона, призрак покачал головой.
«Мне это нравится не больше, чем тебе, старина», — подумал Хольт, осторожно пробираясь к рубке. Палуба то опускалась, то вздымалась под ним, волны, перехлестывая через борта, заливали канонерку почти так же быстро, как летийцы успевали откачивать воду. Почему, черт их дери, помпы не работают? Он проделал столь долгий путь не для того, чтобы утонуть в Квалаквези…
Комиссар замер на ступенях, ведущих в рубку. Он заметил рыхлых, бесформенных великанов, окруживших корабль; их силуэты грозно выступали из полумрака. Мгновение спустя по гигантам скользнул луч прожектора, и Айверсон расслабился, узнав бугристые иглу саатлаа. Строения были такими же неопрятными и опростившимися, как их хозяева: стены из прутьев, покрытых слоем высохшей глины, да крыши из широких листьев. Эти грубые лачуги были на порядок примитивнее коралловых зданий, возведенных древними федрийцами.
— Деревня Рыбок есть! — проорал Васько из рубки. — Река бежит насквозь её, но впереди стена!
Подойдя к нему, Хольт посмотрел вдаль через покрытое дождевой водой стекло кабины. Широкий луч носового прожектора озарял дамбу, перекрывшую Квалаквези примерно в двадцати метрах впереди. Довольно примитивное строение, из каких-то деревяшек, связанных лианами, но при этом трех метров в ширину и шести — в высоту. Возле препятствия подпрыгивал на волнах один из разведкатеров «Покаяния и боли» с экипажем из нескольких летийцев. Корсар, возглавлявший группу, следил за обстановкой, а мореходы тем временем рубили дамбу топорами и мачете. Храброе, но бессмысленное предприятие, особенно в бурю.
— Вы что, не можете просто пробить дыру из главного орудия? — спросил Айверсон, указывая на носовую лазпушку.
— Можем, — согласился забатон, — но энергобатареи очень низкие. Только шесть, может, семь выстрелов осталось. Не хочешь тратить, нет?
— Семь выстрелов? — возмутился комиссар. — Но мы ведь ни разу не палили из чертовой хреновины! С чего вдруг батареи сели?
— Федра есть, — Ксанад ответил так, словно это всё объясняло, и пожал плечами. К сожалению, Айверсон знал, что летиец прав.
— Нужно возвращаться и попробовать другой приток, — произнес кто-то за плечом Хольта. Обернувшись, он увидел, что позади стоит Рив, хмуро взирающая на преграду. К своему удивлению, Айверсон понял, что почти скучал без «четвертой тени». — Мне кажется, это ловушка.
— Но это место — просто вонючее гнездо Рыбок! — заартачился Васько. — Ничего здесь, что мои корсары не могут убить насмерть, девочка.
— Может, и так, но кадет Рив права, — ответил комиссар. — Найдем другой путь.
Мы ведь, если честно, и так никуда не продвигаемся.
— Верни своих людей на борт, забатон, — добавил он.
— Надо только ослабить стену, потом легко толкнемся насквозь! — настаивал Ксанад, не желая вновь отступать.
— Забатон…
Люди у дамбы внезапно оказались в полной темноте — что-то со свистом вылетело из бури и раскололо носовой прожектор. Стоявший возле него мореход вскрикнул и засуетился в поисках замены.
— Зажечь больше света! — скомандовал Васько в корабельный мегафон.
Сквозь рев грозы пробился завывающий, пронзительный крик. Один из матросов у преграды включил фонарь, и Айверсон увидел, что летиец сидит на вершине дамбы, гоняясь лучом за тенями. Его товарищи тем временем возились с собственными фонариками.
— Отводи их, — приказал комиссар.
— Просто Рыбки есть! — упрямился Ксанад.
Поджарая тень выпрыгнула из мрака и столкнула морехода-«осветителя» с насеста. В тот же миг, как он с плеском рухнул в воду, ночь вновь обрушилась на летийцев, будто голодный призрак, и начались крики. Людские голоса перемежались со звериным рычанием и странными, щебечущими воплями, от которых у Айверсона волосы на загривке встали дыбом.
До сих пор Хольт надеялся, что больше никогда их не услышит.
— Это не Рыбки, — прошептал он.
Сначала тьму возле дамбы прорезал багровый лазерный луч из корсарского хеллгана, а затем новая вспышка молнии ярко озарила всё вокруг, включая сгорбленных, хищных созданий посреди кучки летийцев. Секундой позже вернулся непроглядный мрак, и корсар больше не стрелял.
