Наёмный самоубийца, или Суд над победителем (СИ) - Логинов Геннадий (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗

— Интересно, а что же, в таком случае, снится тем, кто снится ему во сне? Ладно, как бы то ни было, сейчас для меня важно другое: дорогой ты мой психопомп, как ты думаешь, это он убил Время? — в очередной раз напомнив себе и собеседнику об основной цели своего расследования, задал вопрос детектив.

— Нет, что ты, он никого не убивал, просто решил задремать и хотя бы на время оставить в стороне всё то, что делает его тревожным и несчастным. Но скоро он очнётся, обновлённый и сильный, и сможет преодолеть все трудности, которые встанут у него на пути, а на что-то просто плюнет. Сон иногда помогает найти ответы на вопросы, упорядочить и запомнить то, что казалось хаотично разбросанным и сложным, и потом всё то, что казалось неразрешимым и тяготившим, становится далёким и несерьёзным. А когда он не помогает решить проблему — он может облегчить страдание и даже даровать исцеление духу и телу, — переливаясь мерцающими зыбкими текучими формами, поведал дискретный человек.

— Допустим. Но кто в таком случае убил Время? — потерев подбородок, нахмурил брови инспектор. — Уж не ты ли?

— Уж точно не я, — заверил его подозреваемый.

— И кто тогда? — начав терять остатки терпения, выпалил сыщик.

— Да вот кто! — кивнув в сторону читателя, рассмеялся дискретный человек.

— И всё это время ты знал, но скрывал от меня?! — наконец не выдержав, рявкнул инспектор.

— Именно так. Но я всего лишь считал, что наказание было бы сурово и неуместно, ведь это было убийство в целях самообороны… — дискретный человек собирался сказать детективу что-то ещё, но не успел, поскольку спящий человек уже проснулся, а читатель успел ускользнуть от ответственности, дочитав историю до конца.

Конная инспекция

Провожать Белого Коня в дальнее странствие собралась вся местная знать. Здесь были все, от мала до велика: Белый Ферзь руководил парадом, где в сопровождении двух Белых Слонов меж двумя Белыми Ладьями прошествовала колонна Белых Пешек в своих парадных облачениях. Они чествовали своего героя, а Его Величество Белый Король даже собственноручно облачили его в новое пальто, коль скоро погода стояла прохладная.

Единоутробный брат-близнец Белого Коня даже проронил скупую слезу радости, умиляясь от увиденного. Совсем недавно Чёрные устроили заговор, закончившийся покушением на жизнь Белого Короля. Отступая в сопровождении верных ему пешек, с готовностью отдававших свои жизни за честь шахматной короны, Белый Король причитал и молился, пока недруги преследовали его по пятам, загоняя в угол и матеря. Но Белого Короля спасло внезапное появление Белого Коня, нарушившее коварные планы врагов.

Некоторые из них называли Белого Коня «Выскочкой». Отчасти это было вызвано тем, что он появлялся там, где его не ждут, и совал свой нос туда, куда его не просят. Отчасти тем, что он играючи перескакивал любые фигуры, союзные или вражеские, стоявшие на промежуточных полях траектории его хода, заставляя перепрыгнутых молча завидовать. Непосредственный, стремительный и смелый, он не боялся авантюр и риска, поэтому даже Чёрный Король не мог укрыться от нападения Белого Коня за кем-либо из своих вассалов. Враги невольно уважали и боялись Белого Коня, который смел в одиночку угрожать Чёрному Ферзю, не опасаясь атаки с его стороны. И это не было по силам более никому.

Его травили Чёрными Пешками, преследовали Чёрные Слоны и Чёрные Ладьи, а Чёрный Ферзь устраивал на него засаду, но Белый Конь вновь и вновь уходил из западни и оставлял всех с носом, победно гарцуя по доске.

Белые Слоны, горделиво шествовавшие по своим диагоналям, никогда не сменяли ранее взятого политического курса: они нередко обвиняли Белого Коня в легкомыслии, сумасбродстве и недостаточной идеологической подкованности, наблюдая за тем, как он меняет цвет поля на каждом ходу. Но Белый Конь поступал так, как считал необходимым, заставляя считаться со своим выбором и своих и чужих.

Он не знал себе равных в закрытых позициях, где возможности дальнобойных фигур были сильно ограничены. Налетая как вихрь, мог побить кого угодно, не опасаясь ответного удара. А его коронным номером была знаменитая «вилка», при которой Белый Конь угрожал атакой сразу двум и более фигурам. Лишь Чёрные Кони могли ответить на его дерзкие налёты той же монетой, но, трезво оценивая возможные шансы и риски, они не доводили дело до открытой конфронтации.

В этот же раз в боевых действиях наметилось временное перемирие, необходимое сторонам конфликта для передышки перед новой битвой; поэтому, совершив пятьдесят бескровных ходов, противники объявили временную ничью. Естественно, никто не питал иллюзий, поэтому Белый Конь, уже не раз доказавший свою смелость и преданность Белому Делу, получил задание провести рекогносцировку предстоящего театра военных действий под видом мирной инспекции. При этом оптимальный маршрут подразумевал, что Белый Конь побывает на каждой клетке шахматной доски не более одного раза. Итого: ему предстояло исследовать шестьдесят четыре клетки без повторений, что, хоть и не было невозможным, всё-таки представляло собой не самую простую задачу. Но Белый Конь не сомневался, что справится.

История противостояния Белых и Чёрных уходила своими корнями в седую древность; и хотя многочисленные политологи, историки и философы могли приводить многочисленные причины её начала, сдувать вековой слой пыли со старинных хроник, хранивших записи древних дебютов, миттельшпилей и эндшпилей, походово изучать каждый цугцванг и строить предположения о том, возможно ли было избежать тот или иной мат, поставленный ещё дедам и прадедам нынешних Королей, на взгляд Белого Коня всё было гораздо проще и банальнее.

Во-первых, Белые и Чёрные фигуры имели разные цвета. А во-вторых — проживали в разных концах света, занимая противоположные стороны шахматной доски. И для подавляющего большинства фигур уже и этих причин было с лихвой достаточно для возникновения устойчивой неприязни и начала вооружённых конфликтов.

Ведь, в сущности, каждая Пешка (не важно, Белая или Чёрная) лелеяла в глубине души надежду преодолеть все клетки и препятствия на пути к противоположному концу доски, дослужившись до Ферзя или, в некоторых случаях, хотя бы до Коня, и, когда на её пути к успеху вставали другие фигуры, конфликт был неизбежен.

Разумеется, до противоположной стороны добирались лишь единицы, искренне веруя в то, что там — лучше, чем дома, но это уже был отдельный разговор.

Сильным фигурам хотелось заполучить как можно больше влияния и простора, из-за чего они стремились занять центр доски, по возможности очистив её ото всех неприятельских фигур. И понимая, что в одиночку им никогда не совладать с врагами, одни фигуры объединялись по принципу родства и своячества с другими фигурами одного с ними цвета и общей исходной позиции.

Хотя некоторые дотошные исследовали пытались обнаружить некую природную общность разноцветных фигур, настаивая на их едином происхождении из фигур одноцветных (предположительно — Серых, в незапамятные времена безраздельно мигрировавших по протяжённости всего игрового пространства), проводя аналогию в сходстве расстановки и внешнем виде фигур, обитавших по разные стороны доски, в это верилось далеко не всем, а для большинства не имело ровным счётом никакого значения: ну, допустим, были у них с врагами когда-то общие предки — ну и, собственно, что с того?

Разумеется, находились пацифисты и космополиты, периодически утверждавшие, что разлинеенные границы необходимо упразднить, буквенно-цифровые координаты — отменить, выкрасить все поля и фигуры в один цвет, забыть про все былые обиды и зажить одной большой дружной семьёй; но их романтические бредни не воспринимали всерьёз, а если кто-то вёл себя слишком настойчиво, — его заставляли замолчать.

Кто-то видел причины сложившейся обстановки в недостатках политического режима, но и это казалось Белому Коню довольно притянутым: у шахмат, конечно же, была монархия, имелись свои короли, ферзи, сильные и лёгкие фигуры, пешки; но и у формально демократичных шашек, которые, согласно их громким заявлениям, были равны между собой, — тоже все метили в дамки.