"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Мзареулов Константин (читаем книги TXT, FB2) 📗
Опять не успеваем что-либо сделать. Немцы начинают атаку. Две самоходки, медленно продвигаясь, прикрывают взвод пехоты противника. Идут гады прямо посередине улицы, вообще страх потеряли. Как на параде, маму их через колено. Солдаты, прячась за самоходы, продвигаются уверенно. Различаю среди врагов человека, указывающего направление атаки, или офицер, или унтер, но все едино. Стреляю. Командир фрицев падает, а в ответ начинается пальба.
– Петь, сейчас самоходы мимо будут проходить.
– Да нет у меня больше гранат, не дали, – разводит руками напарник.
– У меня в сидоре бутылка КС лежит, первую самоходку зажжешь, вторая не полезет. Слышишь, наши уже отбиваются, прикроют, не высовывайся слишком, кидай наверняка.
Петя кивнул и, взяв у меня бутылку, направился к окну. Мы лежали на третьем этаже, крыши над нами нет, но стены пока целы.
– Они остановились, не идут к домам.
– Не глупые, соображают, гады. Давай сюда мою бутылку, а ты вот, – я протянул напарнику немецкую дымовую гранату, – держи. Кинешь слева от самохода, когда крикну снизу, понял?
– Понял, – кивнул Курочкин.
Я сбежал по лестнице вниз и, осмотревшись по сторонам, дал сигнал напарнику. Подождав с полминуты, пока начнет подниматься дым, рванул к самоходке. В одной руке у меня была бутылка, в другой пистолет. Из клубов дыма доносится стрельба, прямо на меня выходит здоровый фриц, появился, блин, как ежик из тумана. Всаживаю ему три пули в корпус и, увидев, что самоход сдает назад, чтобы выйти из дымовой завесы, бросаюсь к нему. Уже бросив ему на жалюзи бутылку с зажигательной смесью, слышу, как что-то взрывается, и чувствую, как у меня обжигает ногу и руку. Больно стало, аж в глазах потемнело. Рву назад и понимаю, не дойду, дыма там нет. Тот дом, что был занят фрицами, ближе, сворачиваю к нему. В меня никто не стреляет, перекресток плотно окутан дымом, даже горящей самоходки не видать.
Черт, тут подвала нет, по крайней мере окон не вижу. Пытаюсь обойти дом, но слышу, что с другой стороны идет бой, туда мне тоже нельзя. Окно первого этажа находилось довольно низко, пара метров до него. Нога болит, но все-таки через силу заставляю себя прыгнуть. От усилия нога еще больше заболела и стала неметь. Зацепившись руками за проем, подтягиваюсь. Рана на руке несерьезная, чувствую это, просто жжение, наверное, только зацепило слегка. В комнате никого нет, но в глубине дома слышится стрельба. Выхода у меня нет, дым уже расходится, и сейчас меня увидят немцы из дома напротив. Черт, у меня из оружия только нож и пистолет. Переваливаюсь и падаю на пол комнаты. Здесь явно никого, стреляют откуда-то выше. Иду в сторону лестничной площадки. По пути не встречаю ни одного врага, уже хорошо. Выйдя из квартиры, заглянул в соседние, пусто, двинул вниз, только на несколько секунд остановился, чтобы сдернуть с себя ремень и перетянуть ногу чуть выше ранения. Штанина порвана, лоскуток топорщится, осколок скорей всего. Нога продолжает неметь, силы кончаются, только бы успеть заныкаться. Подвал все же был, просто с торца здания, в нем почему-то не было окон. Заглядываю в дверной проем, никого. Спускаюсь дальше. Так, стоп. То место, где идет лестница в подвал, очень темное, тут должна быть какая-то щель, чтобы можно было оказаться под лестницей. Осматриваю все и нахожу таковое укрытие. Упав на брюхо, начинаю ползти в щель высотой сантиметров пятьдесят. Только успел свернуть под лестницу, как слышу в подъезде голоса и топот. Что говорят, непонятно, но сам понимаю одно, если наши не продолжат атаку, я тут останусь с фрицами, да еще и раненый. Голоса затихли, стрельба на улице продолжается, я осмотрелся, кивнув сам себе, достаю и включаю трофейный фонарик. Хрен тут кто заметит свет, я в такую нору залез, тут только поворотов три, нет, никто меня не увидит. У меня был кусок бинта, надо попробовать перевязаться, хоть немного закрыть рану. Потихоньку надорвал штанину прямо на месте разрыва, добрался до кожи, о да, осколок, мать его сидит, я его даже чувствую. Достал бинт и фляжку со спиртом, спирта там, конечно, кот наплакал, это мне Нечаев подогнал, там всего граммов сто, может чуть больше. Блин, а запах немцы не учуют? Да какой к хренам собачьим запах, тут вокруг такая вонища, дым кругом, пахнет всем чем угодно, разве различишь тут. Достал трофейный складешок, жаль, на нем пинцета или кусачек нет. Намочив кусочек бинта спиртом, протер лезвие ножа. Затем стер кровь вокруг ранки, она оказалась небольшой, пару сантиметров, наверное. Потрогал пальцем, надавливая, и, нащупав что-то явно лишнее, чуть не вырубился от боли. Блин, надо вытаскивать к хренам, а то я тут взвою скоро. «Черт возьми, где мои патроны для винтовки? А, вот же они», – достал из кармана один гансовский винтовочный патрон, зажал его зубами, ну вот нет больше ничего. Нога перетянута и порядком занемела уже, пытаюсь просунуть пальцы внутрь раны, нет, дырка слишком маленькая, не войдут они, а резать боюсь. Что я, Рэмбо, что ли? Как же быть-то, ведь я сейчас вырублюсь. Чуть не заорав от боли в ноге, ввожу в рану лезвие ножа, пытаясь вести его по осколку. Как только лезвие прошло осколок и уткнулось в плоть, искры из глаз полетели, вперемешку со слезами. Чуть возвращаю нож и нажимаю на рукоять так, чтобы лезвие поддело этот гребаный осколок. Есть, вроде пошло. На ногу я практически не смотрю, кровищи много, хрен тут чего разглядишь, но чувствую, что железка вот-вот выйдет. Левой рукой протираю края раны вокруг лезвия и замечаю что-то черное.
«Ну-ка, ну-ка, иди сюда, зараза ты худая!» – подцепляю грязными пальцами предмет, торчащий из раны, тащу и наконец отбрасываю его в сторону. Кровь вытекает из раны, а мне даже вроде и полегче стало сразу. Смочив не выжимая новый тампон из бинта, прикладываю к ране. Тут сознание-то меня и покинуло. Сколько лежал, не знаю, на часы не глядел. Очнувшись, даже улыбнулся. Ногу вроде не дергает, а главное, я так и лежал без сознания с тампоном на ране. Убрав руку, заметил, что кровь течь перестала, но нога просто как деревяшка.
«Твою мать, у меня же ремень на ноге!» – Ослабив, а затем и вообще сняв ремень, убедился, что кровь не идет. О, кстати, наверное, недолго я «спал», фонарик-то еще не сдох, хотя и светит практически никак. Бинта у меня мало, полноценно забинтоваться не хватит. Задираю гимнастерку и вытаскиваю подол нательной рубахи. Оторвав кусок, когда ткань треснула, я аж замер, сообразив, что на улице-то почти не стреляют. Сделав подушку из остатков бинта, помочился прямо сидя на нее и приложил к ране, затем плотно, но особо не перетягивая, заматываю ногу оторванным куском ткани.
«Сойдет, чего там с рукой?» – подумал и понял, что с рукой мне не справиться. Ранка была на правой руке в районе бицепса с наружной стороны, подлезть так, чтобы рассмотреть, точно не смогу, да и не чую я там ничего лишнего. Хрен с ним, надо думать, как выбираться. Собрал все, что выкладывал перед «операцией», включая потухший фонарик, поменял магазин в пистолете.
«Так, двигаем помалу, и да поможет нам… Партия и Ленин. Тьфу ты черт, а это что за хрень. Понимаю, что на улице темно, но почему я щель не вижу, через которую сюда залез?»
Обалдев от картины, что увидел, а главное, представив, что меня из-за фонаря могли увидеть, кинуло в дрожь. В подвале, прямо возле лестницы, что ведет в подъезд, были сложены трупы немецких солдат. Да много-то как! Я еле пролез мимо них, вылезая из щели. Немцы, сами того не зная, замаскировали ту дыру, в которую я залез. Выбравшись, прислушался, вроде тихо. Нож в левой руке, пистолет в правой, черт, интересно, кто в доме, фрицы или наши???
Оказалось – немцы. В подъезде стоял часовой, и пройти мимо него я точно не смогу, никак. Немец стоял спиной, повесив руки на автомат, что висел на груди. Даже если смогу подойти тихо, хватит ли сил в раненой руке, чтобы убить? А если с ним рядом еще кто-то есть, кого я не вижу? Блин, вопросов, как на экзамене! Осторожно, на цыпочках начинаю подниматься и… фриц оборачивается. Невысокого роста, ни фига не ариец, простой белобрысый парнишка, глаза чуть навыкате, нос длинный. Наши глаза встречаются. У меня пистолет направлен на него, автомат фашиста просто висит на груди. Мотаю головой, показывая тому – не шуми. Фриц открывает рот, но я уже в метре от него. Прикладываю лезвие ножа, что в левой руке, к своим губам, молчи, фриц, дольше проживешь… Немец начинает пятиться и, оперевшись на стену, освобождает мне проход. Показываю ему ножом на автомат и перевожу нож на себя. Руки у парня лежали на автомате, он медленно берется за ремень и снимает автомат с шеи. Протягивает мне и постоянно мотает головой, понимаю, не хочет, чтобы я стрелял. Соображает парень, пусть меня и убьют его товарищи потом, но он-то будет уже мертвым, легче ему от этого не станет. Немец вешает ремень автомата мне на вытянутую левую руку и застывает. Я, протискиваясь между ним и стеной, держу его на прицеле, но стрелять не собираюсь. Может, еще выберусь. До угла дома метров десять, как я помню, даже если он сразу заорет, успею завернуть. Из подъезда я выходил боком и видел, что вроде никого, опасность может исходить только из дома напротив, если оттуда заметят, жопа. Надеюсь, что темнота все же мне поможет. Оказавшись на улице, в несколько быстрых прыжков оказываюсь за углом.
