Эмигрант с Анзоры - Завацкая Яна (первая книга .txt) 📗
Мы выбрали маленький столик – из самого настоящего, даже плохо оструганного дерева – в углу, под слегка чадящей масляной лампой. Тотчас к нам подскочила официантка – женщина средних лет, одетая в настоящий засаленный черный передник и длинное синее платье, с кокетливым кружевным убором на голове.
– Что вам будет угодно, сэни?
Аделаида снова взяла инициативу на себя.
– Дай-ка нам… по порции жареной свинины с капустой, – сказала она, – ну и пива. Темного какого-нибудь.
Я представил, сколько здесь может стоить порция и прикинул, сколько кредитов у меня до конца месяца… впрочем, еще с патруля остался некоторый запас. Ладно, не буду же я жмотиться…
А любопытное здесь принято отношение к официантам. Мне даже неприятно стало – почему-то вспомнилась Эль-Касри. Хотя, конечно, ничего общего.
Здесь это – просто игра.
– Здесь настоящее мясо, натуральное… они своих свиней держат. И жарят прямо на вертелах, – сказала Аделаида, – кстати, можно посмотреть.
Я не выразил особого желания смотреть на мясо. Аделаида тоже не двигалась с места.
На Анзоре я не то, чтобы наелся мяса – мы его получали редко. Но все же оно там было вполне натуральным. И особой разницы с синтезированным я как-то не почувствовал. Сегодня, пожалуй, Аделаида слегка подкачала с романтикой… ну не вижу я ничего особенного в таверне доцхарновских времен и в натуральном жареном мясе.
Лучше бы уж в «Ворону» пошли… В конце концов некоторые девушки-эстарги одеваются еще покруче Аделаиды. Неужели «Синяя ворона» – это так пошло? Впрочем, ладно… ну раз Ада так хочет – что мне, трудно? И я действительно здесь еще ни разу не был. Пусть мне не интересно, но ей-то это нравится.
На мой взгляд, в «Вороне» все же кормили вкуснее. Мясо было жестковатым, пахло дымом… может, кому-то это и нравится, а мне лично напоминает армейские сборы. И по-моему, клонированное даже вкуснее. Пиво мне и вовсе не понравилось… Однако я молча ел и делал вид, что все замечательно.
Аделаида рвала зубами куски мяса с большой двузубой вилки, и это странно не вязалось с ее сегодяшним великосветским обликом.
Я уже понял, как закончится сегодняшний вечер. Вариантов только два. Первый – Ада исчезнет сразу после ресторана. Второй – мы отправимся ко мне, и проведем вместе еще пару восхитительных часов. Словом, все, как обычно… Все замечательно. Только завтра мне идти на центрифугу, потом практика по медицине, потом тренировка… Слишком уж все это несовместимо с моей обычной, нормальной дневной жизнью. Я должен сделать выбор? Но не могу же я сделать его, даже не посоветовавшись с самой Адой?
Ада доела свое мясо. Достала откуда-то сигарету и закурила. Это поразило меня – я никак не предполагал, что она курит… от нее бы пахло! Но нет, ничего же подобного… возможно, она просто курит очень редко.
Она и курила красиво. Держа сигарету в вытянутых длинных пальцах с ногтями, сверкающими, как рубиновые капельки крови. Пуская сизые колечки дыма… Я втянул дым ноздрями – обычный никотин, вроде бы. Ну да, на Квирине с этим строго… ско ведь и в Коринте дежурят! И сюда, между прочим, могут заглянуть для проверки.
Вдруг показалось – только на миг – что Ада значительно старше меня. Горькая складочка залегла между бровей, и в глазах – грустное, старческое уже всепонимание. Или – просто пустота?
А ведь я даже не знаю, сколько ей лет.
– Я хотел с тобой поговорить…
Сам не знаю, как решился на эту фразу. Как в ледяную воду кинулся… Только что было все так хорошо, восхитительно просто, и вот. Нарушил гармонию…
Ада, впрочем, как обычно вскинула свои бровки, и спросила просто.
– О чем?
– О нашей жизни… вообще.
– О нашей жизни? – Ада сделала ударение на «нашей».
– Да, – я отодвинул надоевшую тарелку с резиновым мясом. – Понимаешь, – я перешел на шепот, – я люблю тебя.
– Ты мне это уже говорил, – насмешливо сказала она.
И правда – говорил. Не раз. В жаркой, сладкой ночи, трепеща от счастья и благодарности…
– Ада, я не просто… я не могу без тебя жить, понимаешь? Совсем не могу. Ты с ума меня сводишь.
– И что? – Ада недоуменно пожала плечами.
– Я… – сам не знаю, как я решился это сказать, – ты… может быть. Ну, замуж, конечно, я понимаю, это не для тебя. Но может быть, мы просто поживем вместе? У меня, хотя бы, можно…
Ада расхохоталась – резко, будто заклекотала хищная птица.
– Ланс, ты неисправим… прости. Ты действительно совершенно законченный… эстарг. Мне ты казался человеком.
– Ада, – произнес я обреченно, – ты пойми, я просто тебя люблю. Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать…эстарг, человек… это для меня все слишком сложно. Я действительно совсем простой ско. Даже хуже, я даже не ско – я эмигрант с отдаленной и дикой планеты. Я вашу жизнь квиринскую совсем не знаю. И я не понимаю, что ты хочешь сказать… что ты хочешь от меня. Ну объясни, пожалуйста, может быть, я пойму.
– Я все ждала, – грустно произнесла Ада, – может быть, ты перестанешь смотреть на себя так. Поймешь, что ты не анзориец, и не квиринец, и не эстарг, и не ско… ты просто человек, мужчина. А я женщина. Просто женщина. Вы всю жизнь загоняете себя в клетку понятий… обычаев, долгов, наименований. А я живу просто… как птица, как облако в синеве. Я пошла с тобой… ты показался мне другим. Но они уже научили тебя. Ты хороший ученик, Ланс! И ты будешь хорошим ско.
«Ты будешь хорошим ско. Ты не боишься огня, быстро соображаешь», – вспомнилась мне вдруг Оливия. Только она сказала это совсем иначе. А сейчас… сейчас мне было плохо. Я понял уже, что не оправдал… не смог стать таким, как нужно.
Но ведь она сидит здесь… не ушла. Ждет ответа. Значит, не все потеряно!
Искренность, только искренность. Это я чувствовал интуитивно.
– Ада, я не знаю… я просто никогда не думал в таких категориях. Ну скажи мне, что сделать для тебя?
Мне вдруг на миг показалось, что я понимаю ее…
Маленькая обиженная девочка. Мама и папа – эстарги. Уходят. Оставляют одну. Однажды – ушли и не вернулись. Ненависть. Лучше бы они были плохими родителями, лучше бы били ее или были несправедливы… все что угодно лучше, чем это – просто уйти и не вернуться. Оставить – расти у чужих людей. Без любви. У милых, правильных, добрых людей – без любви. Одну. Ненавижу. Ни за что. Никогда. Не хочу в Космос. Ненавижу весь этот мир, отбирающий родителей у детей, отбирающий любимых. И никого никогда больше не буду любить. Привязываться – ни к кому. Не дай Бог снова пережить это.
