Наследие - Тармашев Сергей Сергеевич (прочитать книгу txt) 📗
Грин сделал знак, и все, кроме Дэйва, покинули помещение. Троица скрылась из вида в коридорах клиники, а шестерка «медбратьев» осталась дежурить под дверью. Дэйв неподвижно сидел в кресле, глядя невидящим взглядом куда-то в стену. Время для него словно остановилось.
Сюзи с ребенком он увидел спустя четыре часа, когда его фактически под конвоем привели в отдельную палату, подобную тем, что устраивают в клиниках для психически больных пациентов. Пол, стены и потолок в палате были полностью обиты толстым мягким покрытием, которое не только не позволяло бьющемуся в истерике человеку повредить себя, но и не пропускало звук. Перед дверью дежурила медсестра и пара дюжих санитаров. Вместе с провожатыми Дэйва охранников скопилось почти с десяток.
Дэйв вошел внутрь. Сюзи с младенцем на руках сидела на полу, забившись в угол. Едва он вошел, она дико оскалилась в злобной гримасе, и ее глаза сверкнули безумным огнем. Но, узнав мужа, Сюзи немного успокоилась.
– Дэйв! Где ты был?! – зашипела она на него. – Они хотят отобрать у меня ребенка! – Она заговорщицки оглядела пустую палату. – Сначала они не хотели отдавать мне дочь, а теперь хотят отобрать! Ты должен что-нибудь сделать, слышишь? Они где-то тут, совсем рядом! Я иногда слышу их голоса! Они выжидают удобного момента! Надеются подобраться к нашему малышу, пока я буду спать! Но не тут-то было! – Она победно улыбнулась. – Теперь нас двое, и мы можем спать по очереди!
Дэйв подошел к ней и сел рядом, не сводя глаз с младенца.
– Как она? – осторожно спросил он жену.
– Тише! – вновь зашипела Сюзи. – Разбудишь! Малышка спит, я только что ее покормила.
– Сюзи, – Дэйв посмотрел на жену, – она не спит. У нее глазки открыты.
Он почувствовал, что все тело становится словно ватным. Маленькая темнокожая кроха была само очарование. Глаза – копия мать, а нос и губки – точно его, Дэйва, один в один. Младенец, словно игрушечный, неподвижно смотрел куда-то прямо перед собой.
– Да? – Она посмотрела на ребенка. – Наверное, ты ее разбудил! Ты слишком шумишь! – набросилась на него жена. – Разговаривай тише! К счастью, наша девочка совсем не капризная и очень спокойная! Совсем не плачет!
Сюзи бережно прижала к себе младенца и принялась убаюкивать его.
– Сюзи, – Дэйв обнял жену за плечи, – она нас не слышит. И не видит. Я говорил с врачами. Ее глаза не реагируют на свет, а уши – на звук. Она не может заплакать. У нее нет языка и атрофированы голосовые связки... – Он почувствовал, как против его воли из глаз хлынули слезы, и уткнулся лицом жене в спину.
Она замолчала и перестала раскачиваться.
– Я не позволю им убить мою дочь, – произнесла она неожиданно разумным тоном, – слышишь, Дэйв? Это мой ребенок, и он абсолютно нормальный! Если они хотят отнять его у меня, то сначала им придется убить меня!
– Нас выселят из центра меньше чем через двадцать часов, – тихо произнес Дэйв, – нам некуда идти, мы окажемся на улице.
– Ну и что? – Сюзи пошевелила плечами, освобождаясь от его объятий, и повернулась к нему, поднося ребенка к его глазам. – Посмотри, какая она красавица! Она вылитая ты, только глазки мои! Неужели какой-то центр стоит этого, Дэйв?
Он посмотрел на дочь, на Сюзи, на обитые мягкой обшивкой стены и закрыл глаза.
Служебный микроавтобус с логотипом Грейт-Смоки-Маунтинс ЦСГР на бортах в сопровождении двух джипов, набитых охранниками, вышел из ворот центра и направился к северной границе национального парка. Дэйв и Сюзи с ребенком на руках, словно преступники, сидели в отгороженном пуленепробиваемым стеклом отделении автобуса. Сюзи что-то тихо рассказывала дочке, замершей безразличным поленом, а Дэйв смотрел через окно на окружающие узкую ленту дороги заснеженные деревья. Середина апреля, холода будут стоять еще долго, а у них вещей всего пара дорожных сумок... И денег меньше трехсот долларов – все, что было из наличных на момент выселения. Хватило бы на дорогу до Нью-Йорка. А что потом? Может, стоит вернуться домой, в их маленький убогий городишко? Но до него еще дальше, а значит, еще дороже...
Их вывезли за полицейский кордон и высадили прямо на дороге. Охрана не сводила с них оружия, пока Дэйв выходил из авто и доставал сумки. Потом машины уехали, и маленькая семья осталась одиноко стоять посреди заснеженного подлеска. Дэйв оглянулся, осматриваясь.
На подступах к национальному парку жестокая реальность генетического заражения властвовала безраздельно. Повсюду лежали рухнувшие древесные стволы, подточенные грибком-мутантом, давно превратившим некогда стройный лес в кладбище деревьев, обильно заполняющееся какой-то чахлой, кривой растительностью. Не было слышно птиц, почти не встречалось звериных следов. И даже снег уже не казался таким белым, как в лесу возле их бывшего дома...
Территория национального парка, некогда бывшего самым популярным и посещаемым местом отдыха в восточной части страны, с началом проекта «Сёрвайвинг Корпорэйшн» была обнесена многометровыми заграждениями, а немногочисленные пропускные пункты охранялись полицейскими кордонами. Метрах в ста от полицейских позиций виднелось поселение «заботливых», которое Дэйв заметил еще в день приезда в центр. Что ж, по крайней мере, они не одиноки в этом лесу за множество километров от цивилизации. Пешком с грудным ребенком на руках далеко не уйдешь... Дэйв подхватил сумки, и они с Сюзи направились к поселку, состоящему из нескольких десятков старых палаток и неуклюже выкопанных землянок.
Их появление не осталось незамеченным, и на входе в поселок маленькую семью уже встречал немолодой обросший щетиной человек в сильно поношенной зимней одежде.
– Что, благодетели вышвырнули на улицу из-за неправильного ребенка? – без всякого приветствия поинтересовался он. – Я Хэйни, местный врач, – он протянул Дэйву руку, – вы можете звать меня просто док.
– У меня самый лучший ребенок! – мечтательно протянула Сюзи, не сводя глаз с дочери. – Самый правильный в мире! – Она даже не посмотрела на Хэйни – окружающее ее совершенно не интересовало.
Док понимающе кивнул и перевел взгляд на Дэйва.
– Здравствуйте, док, – Дэйв пожал протянутую руку, – нам бы попасть в Нью-Йорк или, в крайнем случае, в ближайший город...
– Ближайший город перед тобой, сынок! – невесело ухмыльнулся док. – До следующего почти сутки ходьбы. Единственный транспорт, приходящий сюда, это автокараваны «СК», снабжающие ЦСГР, а они пассажиров не берут.
– Но у вас же есть машины, – Дэйв кивнул на старый покосившийся пикап, стоящий неподалеку. Изрядно потрепанный трейлер с занавешенной одеялом дырой вместо двери, лишенный колес, одной стороной опирался прямо ему на кузов. – Или они не на ходу? – Он запоздало заметил, что колеса пикапа давно уже вросли в землю. – Может, у кого-то еще есть машина? – Он достал из кармана смятую банкноту. – Я заплачу, у меня есть деньги!
– От денег сейчас не много пользы, сынок, – покачал головой док, – некоторые машины еще на ходу, только горючего нет. Оно у нас сейчас главная ценность, дороже только лекарства.
Он бросил взгляд на ребенка в руках Сюзи.
– Пешком ты с ребенком до города не доберешься. И вообще, вам бы надо в тепло поскорее, хотя бы от ветра укрыться. Пойдем! – он поманил их за собой. – Есть тут неплохая землянка, разместитесь пока там, в ней и поговорим.
Док направился в лагерь и, проходя мимо трейлера, пару раз ударил ладонью по борту:
– Джей Ти, сынок! – позвал он на ходу.
Дверной полог откинулся, и из трейлера показалась голова мальчишки лет четырнадцати.
– Принеси дров в бывшую землянку О’Брайенов, – велел ему док, – и захвати пару одеял и кастрюлю побольше!
Парнишка скрылся в трейлере, и они пошли через лагерь, петляя между палаток. Лагерь представлял собой навевающее уныние убогое зрелище. Рвань, грязь, вонь, антисанитария. Иногда им навстречу попадались люди. Взрослые были, как правило, нормальны, дети же поголовно были лигами. Дэйв растерянно озирался по сторонам, уже не понимая, как реагировать на все это. Единственным желанием сейчас было поскорее покинуть это место.
