Крымская война. Соотечественники (СИ) - Батыршин Борис (книги бесплатно без TXT) 📗
- Votre Majesté, nous sommes venus pour vous sauver! [24]
V
Париж, набережная Турнель.
На этот раз Фро подыскала для группы двухэтажный домишко в квартале Сен-Жермен, недалеко от моста Турнель - того самого, припомнил Белых, на котором Портос из «Трех мушкетеров» встретил своего будущего слугу Мушкетона. Новое пристанище группы было ветхим, полным сквозняков, сдавалось за непомерную плату, но имело, с точки зрения спецназовцев, неоспоримые преимущества. Фасад его смотрел на набережную Турнель, а выйдя через заднюю дверь можно было закоулками добраться до улицы Хильдеберт, что недалеко от собора Сент-Жермен-де-пре. Крыша вплотную примыкала к кровлям соседних зданий; выбравшись на нее через мансардное окно, можно было, не спускаясь на мостовую, пересечь весь квартал.
Крышу, как и кровли окрестных домов, помог обследовать добрый знакомый спецназовцев, малыш Мишо. Предвидя скорое расставание, Белых вручил юному савояру горсть золотых наполеондоров, а Фомченко прибавил к ним запечатанное сургучом письмо: «когда мы уедем, подожди две недели и отнеси по адресу, указанному на конверте. О тебе позаботятся.»
И наконец, в полу темного, заваленного полусгнившим хламом, подвала, обнаружилась чугунная решетка, прикрывавшая глубокий колодец. Темный провал источал отвратительные миазмы, сырость от него расползалась по всему зданию. Но именно эта архитектурная деталь и подкупила Белых, заставив согласиться на непомерную плату, запрошенную домовладельцем.
Капитан-лейтенант обследовал колодец в первый же день и обнаружил именно то, на что рассчитывал. Узкий тоннель тянулся под кварталом Сен-Жермен метров на двести, а дальше соединялся с другим, ведущим в один из главных каналов парижской дождевой канализации. Этот канал заканчивался в полутораста метрах от моста Турнель. Широкий, низкий лаз перекрывала заросшая многолетней ржавчиной решетка, но для Белых, в отличие от Жана Вальжана, это не было препятствием.
Единственным неудобством было то, что тоннель на полтораста шагов от решетки оказался затоплен, и кое-где глубина достигала полутора метров. Впрочем, достаточно широк, чтобы вместить плоскодонку, из числа тех, что во множестве шныряли по Сене. Немного поразмыслив, Белых решил принять меры заранее: той же ночью они с Вием увели возле моста Руайяль подходящую посудинку и загнали ее в тоннель. Замок, запиравший решетку, Белых приладил на прежнее место, тщательно замаскировав следы распила на дужке смесью ржавчины и быстросхватывающего клея.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
I
« События 1855 года в мировой прессе».
The Philosophical Transactions
of the Royal Society» [25], Лондон:
«Русские крадут у Европы ученых?
Это и мало кому известные молодые дарования, вроде датчанина Лоренца, получившего в прошлом году Золотую Медаль Копенгагенского университета; и маститые мэтры, такие как швед Андреас Ангстрем, прославившийся фундаментальным трудом «Исследования солнечного спектра».
«Я желаю заниматься наукой, а не ловлей блох! - высокомерно заявил герр Ангстрем. - Ознакомившись с письмом из Зурбаганского Университета, я сделал непреложный вывод: первенство на поприще наук переходит к России!»
Не обойдены вниманием и наши соотечественники. Джеймс Джоуль, удостоенный Королевской медали за работу о механическом эквиваленте тепла; кембриджский бакалавр Максвелл, известный исследованиями по теории цвета - вот далеко не полный список тех, к кому проявили интерес царские вербовщики от науки.
Кабинету тори и премьер-министру Палмерстону следует задуматься - что затеяли в Санкт-Петербурге? Не секрет, что Россия добилась поразительных успехов в области военных изобретений; чего же ждать, когда они переманят к себе на службу лучших ученых Европы и Великобритании?»
II
Крым, Зурбаган
- ...что, самому Джоулю? - восхитился Рогачев. - Ну, вы, блин, даете!
Велесов расплылся в довольной ухмылке.
- Ему. А так же Уильяму Грове, тому, что изобрел гальванический элемент, и гидродинамику Джорджу Стоксу. Но особое внимание уделяли молодым, тем, кто делает первые шаги в науке. Вот, скажем, Максвелл - он всего год, как сдал экзамены в Кембридже. Или Круксу, который открыватель таллия.
- И что, откликаются?
- Не очень. Крукс, инженер Джеймс Томсон - вот, пожалуй, и весь список. Да, еще шотландец Уильям Ренкин. Этот польстился на высокое жалованье - ему в 1838-м пришлось покинуть Эдинбургский университет из-за стесненных обстоятельств. Да и англичан он прямо скажем, недолюбливает. А нам он пригодится - как-никак, будущий создатель теории паровой машины, один из основоположников газодинамики.
Андрей щелкнул мышкой, и на мониторе замелькали странички с портретами и биографиями ученых
- На британских физиков вообще мало надежды. Сейчас в Англии быть ученым престижно и выгодно: на носу революция угля-и-пара, на прикладную науку большой спрос. Внимание прессы, медали, гранты, или как они там сейчас называются...
- Зато скандинавы откликнулись - Велесов завладел ноутбуком. - Вот, смотрите: Ангстрем и Лоренц. Еще Эрик Эдлунд, он работает с электричеством и, насколько мне известно, испытывает денежные затруднения. Кстати, в нашей истории он стал членкором Петербургской академии наук.
- Ты еще Кристиансена выпиши,- посоветовал Андрей. - Который учитель Нильса Бора.
- Я бы и рад, но рановато. Он, видишь ли, родился в 1843-м, сейчас ему всего 12. А остальных пока подкармливаем письмами о блестящих перспективах, которые ждут в России. К осени запустим физ-мат. факультет, и вот тогда - добро пожаловать!
Валя Рогачев скептически хмыкнул.
- Вы простите, Сергей Борисович, но это прямо как в книжках про попаданцев. Там герой, стоит ему попасть в прошлое, сразу вытаскивает из-за границы Дизеля или Теслу.
При слове «попаданцы» Велесов и Митин дружно прыснули смехом. Валентин недоуменно посмотрел на них поверх очков.
- Ну хорошо, приедут они, а дальше что? Ни лабораторий, ни студентов, одни голые стены. Да и те надо еще оштукатурить...
Как - что? - удивился Велесов. - Выдадим каждому по компьютеру и засадим за курс физики средней школы. Через полгода, глядишь, и к вузовскому можно переходить.
- И чего вы этим добьетесь? Ткнете выдающихся ученых носом в то, как мало они знают? Ну ладно, ткнули. А дальше?
- Прежде всего, я хочу пробудить в них здоровое чувство научной алчности. Пусть у них глаза загорятся, пусть руки буду трястись при мысли о том, как они дорвутся до наших научных библиотек. Они же толком не будут знать, что там находится, такого нафантазируют... И чтобы в мыслях ни у кого не было уезжать! А мы подберем для каждого будущих учеников, пусть вместе осваивают премудрости науки будущего. С осени по университетам и реальным училищам Москвы, Питера, Казани, Нижнего начнут отбирать юные таланты, средства из казны уже отпущены. А Геллер с Пироговым займутся тем же, но в области медицины и биологии. В конце концов, надо с чего-то начинать?
- Звучит, что и говорить, красиво. - Рогачев не скрывал скепсиса. - А на деле, не боитесь, что все обернется, в лучшем случае, очередным Сколково? Это же Россия, причем реальная, не из попаданческих книжек. Насколько мне известно, правление Николая Первого не отличалось лояльностью к наукам, а про взятки и прочие злоупотребления я вообще молчу. Ну разослали вы циркуляры - думаете, все сразу возьмутся за дело со всем пролетарским пылом? Ага, щас, только шнурки погладят! Деньги, выделенные на поиск молодых дарований тупо попилят, а вам пришлют, кого попало. Или вообще отпишутся, как при Петре Алексеевиче - "народишко-де темен, глуп и к наукам неспособен..."
