Характерник (СИ) - Забусов Александр (читать полную версию книги txt) 📗
Все это не интересно и предсказуемо. На тыловую часть, солдаты которой с начала войны так и не нюхали пороха в окопах, которым теперь, осталось только принять смерть от более обученного противника. Адреналин в крови не кипел, от этого портилось настроение. Почему так скучно? Он продолжал наблюдать за ходом боя.
Мульке со своими парнями дело знал. Как не крути, в двух рядах колючей проволоки — огромная брешь, пройдет пульмановский вагон, еще и место останется. В нее то и хлынул целый взвод обер лейтенанта Лехта. Надеялись, что большую часть охраны покромсали минометные залпы. И ведь считай, прорвались за внутренний периметр, только не предусмотрели ловушки, флангового огня из пулемета. В ста метрах от дыры проснулась замаскированная от глаз пулеметная точка. Врезала так, что дала просраться всем. Нет, потеряли не многих, но мордой в грязь положили, дали русским возможность снять бойцов с других направлений и заткнуть, чертов прорыв.
Бюлофф распорядился, подавить минами пулемет, ругаясь по поводу нерасторопности приданных ему минометчиков. Такой момент упустили! Шайзэ!
Нет худа без добра. Времянка КПП от прямых попаданий мин, рассыпалась как карточный домик, а ворота перед ней, сбитые брусовые рамы, с натянутой на них, все той же колючей проволокой, распахнуты настежь. Наезженная дорога, можно сказать, призывно открыта для прохода.
— Форвэрст!
Отто видел и слышал, как Вюнше поднял в атаку солдат своего взвода. Молодец! Те бежали вперед, пригибались, передвигались по-обезьяньи скачками, при этом поливая огнем все и вся, заваливая траншею трупами русских, вставших на их пути. Настоящие викинги!
Но, что это? Атака захлебнулась, его солдаты схлынули от уже захваченного пространства для маневра. Появились потери. Навел окуляры бинокля на, казалось, самый проигрышный для славян участок выстроенной диспозиции. Так и есть! В самых рядах его парней беснуется, стреляя из явно трофейного пистолета и кромсая плоть маленькой лопаткой какой-то русский самородок. Это уже становится интересным!
Майор поднялся во весь рост, не обращая внимания на свист шальных пуль, легкой, пружинистой походкой двинулся к воротам. Только теперь он почувствовал, как участился его пульс, как адреналин, буквально хлынул в кровь, заставляя ее закипать в жилах. Вдохновение, как это прекрасно! Кто этот неизвестный мастер боя? А может все намного проще, и это всего лишь, обычный деревенский мужик, в сумасшествии потерявший страх перед смертью? Сейчас он это узнает.
Следуя навстречу судьбе, Отто по заученному с малых лет ритуалу, в стороны развел руки, громким голосом воззвал к своему божеству:
— Один! Мое сознание растет, я готов к встрече с высшими силами! Укажи путь, я готов выполнить свое предназначение. Даруй мне победу над смертным! Он будет жертвой тебе! Ты слышишь? Во мне нет сомнений, сила руны Соулу со мной, она во мне!
Берсерк встал перед входом в ворота. Осталось провести противнику последнюю проверку, узнать, тот ли он, за кого его принял Отто. Очень хотелось верить, что это так. За всю свою жизнь он никогда не встречался с себе подобным по другую сторону поля брани, хотя от старших неоднократно слышал рассказы о них. Прикрыв глаза и совсем не воспринимая шума боя, он заученно и монотонно, на древнем языке, которого дословно не понимал, произносил фразы заговора. Берсерк знал, что сейчас произойдет и не удивился тому, что все вокруг стихло. Мертвая тишина оповестила о том, что все живое по всей округе превратилось в истуканов. Когда-то давно, он из любопытства проделал такой номер со своими солдатами, снискал в их рядах славу колдуна, внушил к себе страх.
Все люди, кто до этого не погиб, были живы. Они мыслили, их глаза могли видеть, а уши слышать, они могли даже испытывать телесную боль, только вот их тела застыли в том положении, в котором их застала концовка заклинания. Потом, после боя откат накроет его, вывернет на изнанку, но сейчас…
«Богом Всеотцом заклинаю, пусть будет так!»
И все вокруг застыло.
Бюлофф оглядел поле боя, его глаза встретились со взглядом внимательных умных глаз русского. Он не ошибся, настал момент истины! Оба воина неспешно сблизились, встали друг напротив друга, почти что на расстоянии вытянутых рук.
— Я барон сечи, если тебе говорит о чем-то такое понятие, — едва сдерживая себя от переполнявшего кровь адреналина, произнес майор. — Отто фон Бюлофф. Поклоняюсь Асам Севера, считаю своим покровителем Одина! Кто ты?
— Я из рода Перуновых хортов, мы славим Великого и Многопроявного Рода в его светлых ликах, а к Темным Богам относимся с уважением. Зачем ты пришел на мою землю?
— Чтобы вновь почувствовать вкус победы над низшими, обрызгать жертвенник Асов кровью варваров!
— Слишком высокопарно звучит. Не будем тянуть резину, начнем. Пусть победит сильнейший!
Ситуация боится тех кто действует уверенно, Отто ударил первым, Сергей даже не успел понять откуда в руке противника появился нож, величиной больше похожий на свинорез. Саперной лопаткой он отбил этот первый удар. Быстрота и натиск противника были потрясающими, удары казалось, следовали отовсюду, их было тяжело отследить, поставить блок, вырваться из залома. В состоянии Соулу человек является некоей пламенной, солнцеподобной сущностью, и в эту сущность энергия вливается неизвестно откуда. Магическое действие берсерка — это не просто мобилизация физиологических резервов организма, а его волшебное преображение. На тех, кто долго работает с рунами, Соулу действует как щелчок кнута, как хлопок стартового пистолета, как спусковой крючок, который высвобождает скрытую энергию и направляет снаряд в цель. Соулу — руна несокрушимая, непобедимая, не отступающая, не сомневающаяся ни в чем, совершающая изменение, назначенное высшей силой. Человек должен доверять наитиям, возникающим в процессе боя. Захотелось что-то изменить — измени. Отто не знал, что произойдет в следующую секунду, энергия полностью поглотила его, он включился в мир битвы. Но каков противник?! Как держит удар! Достойная жертва Одину.
«Верткий и сильный, гад. Викинг доморощенный!»
Проскочила мысль у Сергея в мозгу.
Немец молниеносно нанес удар тесаком, метил точно в голову. Сергей только в последний момент смог увернуться, отшвырнуть от себя навязчивого как смола противника. Лезвие пропороло плечо, выплеснув из резаной раны струю крови.
— Хх-хо! — вырвался победный возглас из груди германца.
Он все ж достал этого деревенщину. Радостная улыбка сползла с лица барона, на его глазах глубокий порез, хорошо видимый в прореху на гимнастерке, затянулся не оставив на гладкой коже и следа.
— А-а-а! — ярясь выкриком, снова бросился в атаку.
Оба бойца сцепились в этой борьбе не на жизнь, а на смерть, с обеих сторон сыпались удары руками, ногами, даже головой, демонстрировали друг другу захваты, зацепы, подножки и броски. Теперь, они оба были безоружны. И нож и лопатка валялись выбитые из рук, где-то в пыли, оба показывали боевую технику и навыки своих стилей боевого мастерства. Оба знали, что у них сломаны ребра, оба созерцали лохмотья одежды на торсах друг у друга, следы борозд на коже, будто оставленные крупными хищными зверьми. Боли не чувствовали, адреналин запудрил мозги, отступили даже мысли. Только бой! Только победа! И снова близкий контакт, удары кулаком, локтем, коленом, ступней, головой в лицо, грудь, живот. Рычаги на суставы, опасные броски, подножки и подсечки, попытки тычка пальцами в глаза. Они оба были неутомимы и сильны, но все же, Сергей был характерником, он лишь на миг смог отбросить от себя германца, а этого мига хватило ему, чтоб отвести глаза врагу, исчезнуть, раствориться, чтоб уже в следующий миг проявиться за спиной противника. Совсем не сильный тычок указательным пальцем в известную точку в районе левой лопатки и острая, непереносимая, впервые испытанная во время боя боль, пронзила Отто сердце, будто острый железный клинок вогнали между ребер, пробив полученную в утробе матери «медвежью рубаху». Боль заставила разжать кулаки, попытаться вдохнуть в себя воздух. Сергей развернул корпус поверженного врага к себе, обеими руками резко откинул голову берсерка назад, и открытой ладонью ударил его в подбородок, ломая шейные позвонки. Как назвал когда-то этот прикол дед, «показал солнышко».
