Последний рубеж (СИ) - Шерола Дикон (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
— Потерял много крови, — сказал он, наконец присев перед Жаком на корточки. — Двенадцать пулевых ранений и повреждение артерии осколком гранаты… И это только то, что я могу почувствовать, ориентируясь на его болевые ощущения. Придется его нести.
— А вы еще опасались, что он не захочет с нами идти, — произнес Матэо, легонько толкнув спящего носком ботинка.
— Теперь я начинаю опасаться, как бы он не оказался совершенно бестолковым, — в голосе Лескова послышалась досада. — Ладно, разберемся на базе. В любом случае, нужно возвращаться…
Тогда с помощью телекинеза, Кристоф поднял Жака над землей, и следом за Хансом отправился обратно в тоннель. Теперь «энергетик» чувствовал себя гораздо увереннее и не замирал на развилках, чтобы прислушаться к дыханию катакомб. Он четко знал, куда идти, потому что обратный путь едва ли не светился их собственной энергетикой. И, наверное, эта вылазка оказалась бы для них самой простой, если бы на половине пути Ханс не ощутил присутствие в тоннелях роботов.
— Нас засекли, — севшим голосом прошептал он, обратившись к Кристофу. — Нас окружают! Через минуту первые машины будут уже здесь.
— Сколько их?
— … Двенадцать Как минимум!
Услышав эту цифру, Шульц почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Он знал, что такое «ликвидаторы» в действии, но даже ему не приходилось сталкиваться с ними в таком количестве. Эти машины были чертовски умны и проворны, этакие металлические копии людей, не имеющие ни души, ни сердца. С ними нельзя было договориться, нельзя было подкупить.
— Похоже, настал мой черед — попробовать «эпинефрин класса А», — прошептал он, затравленно посмотрев на Дмитрия. С этими словами парень поспешно сунул руку в рюкзак и извлек из него уже хорошо знакомый Лескову футляр. — Вайнштейн дал. На всякий случай. Извини, что не сказал раньше. У тебя вроде были какие-то проблемы с этим препаратом.
Дмитрий ничего не ответил, но при виде ампул он почувствовал себя, как голодный человек, которого решили подразнить едой. Это ощущение длилось всего несколько секунд, затем его сменила тревога. Пока Кристоф вкалывал себе препарат, он решил привести в чувства француза. В какой-то момент ресницы парня дрогнули, и Жак наконец приоткрыл глаза.
— Je ne comprend pas ce qui se passe…*, - еле слышно пробормотал он, глядя в медные глаза незнакомца. Придя в сознание, Жак почувствовал, как боль вгрызается в его тело с новой силой.
— Тебе вкололи обезболивающее, — тихо произнес Дмитрий на английском. — Нужна твоя помощь.
— Кто ты такой?
— Ты чувствуешь себя абсолютно здоровым, — теперь Лесков заговорил уже по- русски, но в данном случае выбранный язык не имел значения. Жак почувствовал, как его сердцебиение учащается, боль исчезает, и у него появляются силы самостоятельно подняться с земли.
— Осторожно! — внезапно крикнул он, заметив позади Матэо очертания первого «ликвидатора». В тот же миг раздался отвратительный скрип металла, и голова робота с грохотом отлетела в сторону. Жак поднялся с земли, накрывая присутствующих мощным телекинетическим куполом, от которого тут же отскочили первые пули.
Завязалось короткое сражение. Узкие тоннели не позволяли роботам нападать одновременно, что придало Кристофу уверенности. Но было что-то еще… Это что-то попало в его кровь вместе с сывороткой «эпинефрина» и теперь в бешеном темпе мчалось по венам, омывая сердце. Какая-то неведомая сила ворвалась в его организм, и мужчина с легкостью комкал металл, словно то была продуктовая фольга. Спустя несколько минут бой был закончен. Кристоф с благодарностью обернулся на француза, когда тот силой мысли погнул последнего робота и наконец снял защитный купол.
— Мерси, амиго, — с сильным испанским акцентом произнес Матэо, после чего жестом указал французу на освободившийся проход. Тот ограничился ответным кивком и уверенно направился следом за Хансом.
— Я бы не додумался внушить ему хорошее самочувствие, — усмехнулся Фалько, теперь уже обратившись к Лескову. — Не знаю, почему вас назвали Бароном. По- моему, Плацебо — куда более подходящее прозвище… Кстати, а где ваш сонливый мальчишка? Не он ли говорил, что будет мешать роботам нас обнаружить?
— Адэн слаб, поэтому не стоит воспринимать все его слова, как обещание, — ответил Дмитрий.
— Такими темпами он не протянет, верно?
Лесков отвел глаза, и испанцу не потребовалось дополнительных пояснений. До конца пути ни он, ни Дима так и не проронили ни слова. Единственное, что заставило их немного понервничать, это задержка в активации петербургской «арки».
Пришлось прождать почти полчаса — бесконечное время для тех, кто не может гарантировать себе лишнюю минуту. Но вот, наконец, началась синхронизация «арок», и вскоре вся группа перенеслась обратно на базу.
Первое, что почувствовал Дмитрий, будучи все еще ослепленным вспышкой, был запах горелого. Комнату наполнял густой черный дым, который забивался в легкие, не позволяя толком вдохнуть. В тот же миг Матэо хрипло закашлялся.
— Бычье дерьмо! — выругался испанец, стирая выступившие на глаза слезы. — Что опять натворил ваш чокнутый профессор? Эй, кто-нибудь…
Последние слова он выкрикнул, но ответом ему стала тишина. Дмитрий первым вышел из кабины, чувствуя, как его охватывает необъяснимая тревога. В густом дыму он толком ничего не мог разглядеть, поэтому начал продвигаться на ощупь.
— Господи… — внезапно услышал Лесков севший голос Ханса. До этой минуты немец не мог выдавить из себя ни слова: энергетика станции обрушилась на него с такой силой, что по телу парня побежала крупная дрожь. Он буквально кожей ощутил отчаяние, боль и страх, пропитывающих воздух вместе с дымом. Люди умирали один за другим, пронзенные пулями, здания взрывались и складывались, как карточные домики, и среди всего этого армия «ликвидаторов», которых наконец ввели на территорию Петербурга.
Спасская пала.
*до свидания!
*о, Господи…
*Я не понимаю, что происходит…
Глава XXVI
Было около пяти часов утра, когда прогремел первый взрыв. Он донесся откуда-то издалека, но его мощи хватило, чтобы разбудить всех детей, находящихся в спальнях. Испуганные, они уселись на постелях, растерянно вслушиваясь в темноту. Несколько секунд ничего не происходило, но вот в коридоре послышались торопливые шаги, и слабый свет проскользнул под дверь прежде, чем она успела отвориться. На пороге, крепко сжимая фонарь, возникла Кристина Леонидовна, одна из воспитательниц, которая обучала выживших детей математике.
Дрожащий луч фонаря торопливо скользнул по постелям, словно воспитательница желала проверить, все ли дети находятся на своих местах. Вот только это ни разу не походило на обычную проверку. В отличие от других детей, которые не могли разглядеть в темноте выражение лица Кристины Леонидовны, Вика Бехтерева отчетливо увидела страх.
— Дети, сейчас вы все достанете из своих тумбочек лихтиновые костюмы и переоденетесь в них, — дрожащим голосом произнесла воспитательница. — Обязательно наденьте на головы капюшоны и лихтиновые маски. Не забудьте о лихтиновых носках и перчатках. Ткань должна полностью закрывать вашу кожу.
— Что происходит? — Вика оказалась первой и единственной, кто осмелился озвучить терзавший ее вопрос. В отличие от других детей она не бросилась к ящику прикроватной тумбочки, лишь пристально смотрела на воспитательницу своими янтарно-медными глазами. Однако вместо ответа девочка услышала еще один взрыв. Теперь он прогремел уже ближе, и голос воспитательницы сорвался на крик:
— Скорее! Надевайте костюмы!
Кто-то из детей тихо заплакал, напуганный происходящей неразберихой, кто-то, напротив, застыл, судорожно вцепившись пальцами в лихтиновую ткань. Они не понимали, как воспринимать происходящее. Обычно учения проходили гораздо спокойнее, Кристина Леонидовна никогда не кричала, но сейчас женщина была откровенно напугана.
— На нас напали? — еле слышно выдавила из себя Вика, чувствуя, как по ее телу пробегает дрожь. Она в ужасе смотрела на воспитательницу, буквально умоляя ее опровергнуть столь страшную догадку. И тогда по щекам Кристины Леонидовны потекли слезы. Женщина судорожно прижала ладонь к губам, словно пыталась сдержать рвущиеся из груди рыдания, и этот жест стал для Вики красноречивее любых слов.
