Во имя Зоны - Жаков Лев Захарович (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Кузнецов показал «ОК». Ботаник округлил глаза, уголки губ поползли вниз, он бешено замотал головой, открыл рот, чтобы что-то сказать, но Цыган прижал палец к губам, а затем показал кулак. Лаборант судорожно задергал руками, вспоминая знаки, не вспомнил или не нашел подходящих и просто умоляюще сложил ладони. Впервые с начала похода Рамир пожалел, что они взяли парня с собой. До этого Ботаник просто шел с ними, не помогая, но и не мешая. Теперь же он представлял серьезную угрозу. Один неверный шаг — и их обнаружат. А ведь они подошли к самой важной части операции…
Суматошно жестикулируя, Ботаник дал понять, что будет тих, как майская ночь. Цыган посмотрел на Кузнецова, но монолитовец только слабо пожал плечами. Цыган засомневался. С одной стороны, Вова — всего лишь научник, психолог-ботаник, и велик риск, что он выдаст их неосторожным или неловким движением. С другой, у Ботаника не будет другой возможности увидеть Протасова мертвым. Цыган помнил, как лаборант мучился бессонницей, как вскрикивал во сне, просыпался весь в поту. И понимал, что Вова просто сойдет с ума, если не завершит этот — как он говорил? — гештальт, да.
Цыган решился, сложил кольцом большой и указательный пальцы, затем прижал палец к губам и показал Ботанику кулак. Лаборант так добросовестно закивал, что Цыган на миг испугался, как бы у него голова не отвалилась.
Медлить больше было нельзя. Сержант говорил, что обычно караул меняется в шесть, оставался всего час, за который надо сделать дело и успеть уйти. Цыган рассчитывал, что к концу смены уставшие часовые потеряют бдительность, внимание притупится и шансы сталкеров проскочить незамеченными повысятся.
Вдруг Цыган понял, что нарочно медлит. Он боялся. Впереди последний рывок — но по самому опасному участку. Пока они стоят здесь, в тени большой металлической коробки, есть надежда, что все получится. Как только они тронутся с места — от надежды ничего не останется, все случится так, как случится, и ничто уже нельзя гарантировать.
Осознав это, Рамир сунул руку под куртку, нащупал крестик и крепко сжал в кулаке. Но доставать не стал, отпустил и махнул ладонью — «вперед».
Он пошел первый, низко пригнувшись и придерживая висящий на груди «скар». На секунду его тень протянулась по земле — но тут он сел под кустами, и тень исчезла. Цыган перевел дыхание, вытер пот и стал на корточках пробираться сквозь заросли, стараясь делать это максимально тихо. Было слышно играющее в караулке радио, через окно видны были в освещенной комнате шкаф и чья-то склоненная голова.
Невольно задержав дыхание, следующим броском Цыган преодолел пространство между кустами и караулкой, выпрямился в тени дома, прижался спиной к бревенчатой стене. Бегло осмотрелся. Перед ним, метрах в десяти, начинались ряды высоких армейских палаток на шесть человек, они тянулись от остатков какой-то деревянной ограды почти до поля аномалий. В «казармах» было тихо — там спали.
Тыльная стена караулки, у которой стоял Цыган, была глухая, но в боковых имелись окна, оттуда донесся звук отодвигаемого стула, кто-то прошел по комнате, прозвучал низкий голос — Цыган не разобрал слов, — и снова стало тихо. Потом послышалось слабое то ли гудение, то ли рычание. Поставили чайник, догадался Рамир. Отлично, просто подарок судьбы! Закипающая вода заглушит выстрел; иначе, каким бы бесшумным ни был «винторез», с расстояния в четыре-пять метров хлопок вполне могут засечь.
Цыган махнул — «сюда!» — и не увидел Кузнецова и Ботаника. Сердце споткнулось, пропустило удар. Но тут от стены отлипла черная фигура, и Цыган облегченно вздохнул — просто они слились с тенью.
Сколько будет закипать чайник? Минуту, две? Сердце забилось быстрее, лежащие на «винторезе» ладони заныли. Не дай бог осечка!
Кузнецов был уже рядом. Ботаник, переваливаясь, как жирная гусыня, на корточках ковылял от кустов к караулке. Сжимая «винторез» ранеными руками, Цыган подобрался к углу, выглянул. Как он и ожидал, никого. Не торопясь, без спешки, крадучись и в то же время быстро, он пересек темное пространство между двумя домами.
Изба генерала была темной и тихой. Цыган присел под окном, обращенным к палаточному лагерю, к нему присоединились Кузнецов и Ботаник. Лаборант скрючился, как всегда обхватив себя руками, его била крупная дрожь, зубы стучали так, что Цыгану казалось — он слышит отчаянную дробь. И такую же дробь выбивало его собственное сердце, колотилось суматошно, оглушительно и неровно — то вскачь, то ползком. Хотелось прижать ладони к груди, чтобы никто не услышал.
Шумно и тоскливо вздохнул за углом часовой на крыльце генеральского дома. Кто-то из бодрствующей смены встал и начал ходить в караулке. Голоса, смех, нарастающий гул и бульканье воды в чайнике на плитке… Если электрическая, то закипать будет дольше… Окно было открыто нараспашку. Подарок судьбы или ловушка?
Протасов помешан на здоровом образе жизни, вспомнил Цыган рассказы Ботаника. Ест мясо и зелень, каждое утро зарядка и обливание холодной водой… Значит, окно открыто всегда, это нормально.
Кровь стучала в голове, едва не разрывая мозг. Цыган медленно выпрямился, стараясь не отлипать от стены, поднял «винторез». Рядом начал вставать Кузнецов, и Рамир разглядел у него в одной руке небольшую коробочку с мигающим красным диодом, в другой нож.
Вот оно, вот и сбылось. Преодолели все препятствия, пересекли Могильник, добрались, он у цели! Резко выдохнув, Цыган задержал дыхание и повернулся к окну, прижимая приклад «винтореза» к плечу. Заглянул внутрь, водя стволом из стороны в сторону.
Тусклый лунный свет падал в противоположное окно, слабо освещая помещение, на полу лежал серебристый прямоугольник. Глаза привыкли к темноте, не то Цыган из-за этого лунного пятна ничего не смог бы разобрать в темной комнате. Он окинул помещение беглым взглядом. Аскетичная обстановка: платяной шкаф у двери, кровать напротив, стол у того окна — всё. Нет, еще в углу какая-то темная груда. На кровати под тонким одеялом черная фигура на боку.
Цыган быстро сориентировался, где у спящего голова, где ноги, и прицелился. В караулке зашумел чайник, раздались голоса — заговорили сразу двое. Цыган нажал на спуск три раза, и сердце пропустило три удара. Хотя черт его знает, сколько ему там полагалось… Ноги мгновенно стали ватными, коленки задрожали. Неужели все кончено? Так просто? И мир не рухнул, не загремела тревога, не вспыхнул прожектор, военсталы не окружили убийцу?
В караулке засмеялись, сняли чайник с плитки, во всяком случае кипения больше не было слышно, зато глухо зазвенели кружки. Кузнецов рыбкой нырнул в окно, и Цыган увидел, как он ходит по комнате, проверяя углы — ясно, ищет тот прибор для контроля над аномалиями.
Цыган с трудом отвел взгляд от мертвого генерала, посмотрел на скрючившегося под окном Ботаника и, взяв его за шиворот, поднял.
— Смотри, — он ткнул лаборанта лицом в окно. — Вон твой мучитель. Мы прикончили его.
Кузнецов зашуршал брезентом. Ботаник, дрожа и заикаясь, вцепился в подоконник, во все глаза уставившись на неподвижную фигуру на кровати. По белой наволочке расплывалось черное пятно.
Под крышей зажегся прожектор, которого Цыган не заме- тил в темноте, яркий свет ударил в лицо. Цыган вскинул руку, выпустив лаборанта, локтем закрываясь от света, зажмурился. Ботаник вскрикнул, вжимаясь в стену.
— Так-так, — произнес генерал Протасов, выходя из-за угла. — Сам пришел, мне даже не пришлось искать.
Глава 7
Ботаник судорожно втянул воздух носом — и сполз на землю.
Протасов был гладко выбрит, подтянут, свеж и зол. От него пахло лосьоном после бритья и угрозой.
В комнате зажегся свет, брезент взлетел, из-под него выскочили двое военсталов и накинулись на монолитовца. В открывшуюся дверь дома вбежали еще трое. Короткая яростная битва — и Кузнецова скрутили. Правда, двое остались на полу — похоже, они свое отвоевали. У одного шея под неестественным углом повернута, у другого из спины торчит нож. Двое уцелевших держали монолитовца, выкрутив ему руки за спину и подняв их так, что Кузнецов согнулся чуть не до пола. Третий, ругаясь вполголоса, придерживал висящую плетью собственную руку. В комнату вбежали еще двое парней в «цифре», со «скарами» на изготовку, взяли монолитовца под прицел.
