Горец II - Макнамара Кристофер Лоуренс (библиотека электронных книг .TXT) 📗
С минуту молчали они, глядя на приближающиеся цепи. Потом шагнул Страж Границ вниз, к своему отряду. И воин последовал за ним.
6
Крагер всех Крагеров мерно шагал впереди третьего отряда. Плевать ему было на геройство — во всяком случае, на геройство в понимании тех недоумков, которые посмели бросить вызов его власти.
Не трижды по девять, а сто раз по девять врагов сразил он во множестве битв, прежде чем смог увенчать себя шлемом предводителя. Для этого, кстати, пришлось ему снять этот шлем со своего предшественника — вместе с головой, разумеется…
Это было нелегко. Но он не колебался и мгновения, прежде чем начать бой.
Однако в том-то и дело, что было это до того, как он стал предводителем, Крагером Крагеров — зверем суши, драконом вод, орлом поднебесья!
Он ступал тяжело. Был он столь велик телом, что только из-за этого обычно проваливался в снег до середины голени там, где обычный воин увязал по щиколотку.
Сейчас же, кроме непомерной груды собственных мускулов, был он отягощен еще и весом двойного панциря. Ни к чему Крагеру Крагеров глупая смерть от случайного удара — даже если такая смерть почитается высшей доблестью.
Чуть ли не столько же, сколько панцирь, весил гигантский меч-эспадон, который предводитель нес на плече.
Поэтому при каждом шаге проваливался он выше колена.
Рядом плотным четырехугольником шагала свита, звеня сталью наборных доспехов. Не свита — личная гвардия. Самые отчаянные головорезы, преданные ему душой и телом. Впрочем, до конца он мог полагаться лишь на их «телесную» преданность — да и не было ведь ему никакого дела до их души…
Ровным счетом никакого…
Впрочем, это такие молодцы, для которых не только душа, но и куда более грубые материи не характерны.
Обдумав эту мысль, он усмехнулся. Лицо его отливало страшной бледностью, и черными дырами казались на нем провалы глаз. Но щеки его полыхали свежим румянцем, и красны были губы его под клювастым наличником шлема.
Красны, как у грудного младенца.
Или у вампира, пьющего человеческую кровь…
При этой мысли снова усмехнулся тот, кого на Зайсте называли Крагером всех Крагеров. В Шотландии шестнадцатого века его будут звать Мак-Крагер.
В Америке же века двадцатого — Крюгер. Виктор Крюгер.
Что означает «Крюгер-победитель».
Гвардейцы действительно были отборными рубаками. Каждый из них нес на плече такой же эспадон, как Крагер Крагеров. На плече — потому что невозможно выхватить из-за пояса оружие, один лишь клинок которого длиннее перехвата руки.
Не просто длиннее руки, а в человеческий рост. В рост высокого мужчины. Под стать ему и рукоятка, обложенный человеческой костью эфес для двуручной рубки — в треть длины лезвия.
Такими мечами сокрушают древка копий, по три-четыре на один взмах — если ощетинится ими вражеская фаланга, выдвигая на несколько шагов перед собою копейную стену.
Или же — для другого еще пригоден эспадон. Поэтому и вооружаются им не просто те, кто длиннорук и ловок, но прежде всего — бойцы личной охраны. Те, кто сопровождает командующего…
Если окажется повергнут командир в гуще схватки — встанут над ним телохранители и опояшут его сияющим кольцом стали поперечником в семь локтей. Дадут подняться.
Ибо мало у кого хватит решимости шагнуть в образованный страшными размахами круг, над которым гудит и стонет пластуемый железом воздух. Да и недостаточно одной решимости. Мастерством же клинкового боя редкий сравняется с носителями эспадона.
Впрочем, мастерства — тоже мало. Испокон веков Крагеры не стремятся к условиям честного боя. Поэтому каждый клинок от жала до крестовины тщательно, любовно смазан ядом.
Трупным ядом. Добывают его Крагеры из тел убитых врагов. Врагов же — не хоронят.
Быть может, в данном случае это даже излишне: ведь тот, по кому придется удар эспадона, умрет не от яда… Нет, не излишне это!
Ореол лютого страха исходит от Крагеров: от них самих, от их поступков. Их взгляда… Запаха немытой кожи…
От их оружия…
И он, этот ореол, словно удлиняет их мечи. На четверть. А то и наполовину.
Если противник не сумел укрепить свой дух — то десятикратно удлиняет.
На сей раз гвардейцы не собирались пускать в ход мечи. В руках у них, как и у всех остальных воинов клана, были Запретные жезлы огня и металла.
Нет, не жезлы — автоматы. Крагеры не нуждаются в словах-заменителях!
Крагер всех Крагеров величественным жестом простер вперед руку в латной рукавице.
— Смотрите! — сказал он.
— Мы смотрим, вождь! — многоголосо ответили ряды.
— Смотрите и запоминайте!
(… — Запомним… — отозвалось эхо от дальних холмов.)
— Запоминайте на века, какая участь постигает противящихся нам! Всех, кто…
Продолжения не последовало. Предводитель осекся, пристально вглядываясь в морозную дымку над белой равниной. Туда, где, растянув цепь, находились сейчас передовые отряды.
Что-то происходило там, вдалеке.
Что-то совсем иное, чем ожидалось…
Да, этот день запомнится на века. Но запомнится иначе.
Не о Крагерах будут петь хвалебные песни. И саги сложат не о них.
И вообще, имя Крагеров будет в этих сагах начинаться с маленькой буквы. Если, конечно, кто-нибудь удосужится записать слова, слетающие с губ слепых певцов.
Даже не именем оно будет считаться, а проклятьем, ругательством. Так и поведется с тех пор.
Потому что не всякая победа — победа. И не всякое поражение — поражение.
"…Никогда не разлучают бойцов Священного отряда. На то он и есть Священный!
Свято число его — пять сотен. Священна клятва, соединяющая всех бойцов с такой же неразрывностью, как неразрывны после проковки нити твердого и мягкого металла, образующие узор на булатном клинке.
Свято и нерушимо место командира — в центре первого ряда атакующих…
Махайра же отряд — разлучил. И было решиться на это не легче, чем выйти на бой с жезлоносцами, преступившими Запрет.
Потому что связь, возникающая меж душами воинов — от момента принесения клятвы до конца боя, — прочнее даже самого лучшего из сортов булата".
БЫЛО ЖЕ — ТАК:
7
ВОТ КАК БЫЛО:
"…На две части разделил Махайра отряд. И случайно ли, нет ли, но оказались те части равными. И числом, и деяньями, кои им предстояло свершить.
В первую часть — меткие стрелки, никогда не промахивающиеся. Были там лучники, бьющие птицу в глаз на лету и способные пронзить стрелой доску из дерева ангпиту толщиной в три пальца за четыреста шагов. Были арбалетчики, разящие птицу в зрачок глаза и пробивающие такую же доску за семьсот пятьдесят шагов.
Дерево ангпиту столь прочно и тяжело, что — всем ведомо — тонет в воде.
И не только в воде рек, порожденных тающим ледником, но и в соленых, вязких водах Океана.
Отделив стрелков, разместил он их за вершиной одного из холмов так, что скрывал их гребень. И сказал: здесь ждите, пока скомандую я.
И еще сказал: начинайте разить на всю длину полета стрелы. Но при этом будьте столь же метки, как если бы враг был от вас не дальше, чем различим цвет глаз его.
Сумеете ли? — спросил.
И отвечено было ему, что сумеют.
Во вторую часть отряда — мечевые бойцы вошли. Из тех, что восемь трехпальцевых досок разрубают, держа двуручный меч одной рукой. Это — о силе сказано.
О быстроте же можно сказать: поставь такого с мечом на открытое место и выведи против него троих лучников. И пусть пошлют в него свои стрелы одновременно. И не будет другого исхода: две стрелы отобьет, от третьей уклонится. Разве что такой исход: перерубит одну стрелу, а уклонится от двух других.
Отобрав их, повел к невысокой гряде, где надлежало пройти Крагерам. И сам встал в середину первого ряда. Нет, не встал, а лег. И отряд свой положил на снег.
И сказал: лежите, пока не скомандую. Вам команда будет иная, чем тем, кто залег на холме.
