Ледяная птица - Мамаев Сайфулла А. (книга регистрации .txt) 📗
Стараясь не показывать никому своего состояния, Герман легко запрыгнул на свое место и молча завел машину. Но отмолчаться не удалось. Едва он отпустил ручник, как подала голос Лера.
– Ну что, нашел гостиницу? – спросил а она. – Или, как предупреждал Мамуч, в школе ночевать будем?
Мага, сетовавший на то, что дела не позволяют ему надолго отлучиться из Махачкалы, действительно говорил, что с жильем проблем не будет и в крайнем случае им откроют спортивный зал в школе.
– Да нет, – Герман улыбнулся, – нас к себе Загидат зовет.
– Загидат? – удивилась переводчица. – Какая Загидат?
– Продавщица магазина. И его хозяйка. Вот здесь живет. – Герман кивнул на синие ворота. – Кажется, хорошая женщина, как узнала, что нам нужен ночлег, сразу же к себе пригласила. А о деньгах даже слышать не хочет.
– Иногда думаешь: чем проще люди живут, тем больше души в них остается, – подал голос Геннадий. – Но я так мыслю, что в долгу мы не останемся.
– Только нужно придумать, как это сделать так, чтобы не обидеть хозяев, – согласилась Валерия. – Я знаю таких людей – они денег ни за что не возьмут.
– Разберемся, – пробормотал Герман, направляя машину в распахнутые ворота.
Двор оказался на удивление большим, с улицы даже и не подумаешь. Приличный сад, соток так на шесть, мощенная камнем дорожка к дому, стоящему в глубине, слева от ворот навес, где поместились бы и две машины. В дальнем углу двора возвышалась деревянная будка нужника, рядом с ним стояла большая бочка с дождевой водой. Чуть поодаль разместился деревянный же сарай, около него – умывальник и флигель с летней кухней.
Сам дом представлял собой обычное для этих мест двухэтажное строение из рубленого камня и отличался от других разве что тем, что на одной из стен висела тарелка спутникового телевидения.
Герман, первым выбравшийся из автомашины, присвистнул. Неплохо!
– Я не удивлюсь, если окажется, что у них есть спутниковый телефон.
Герман услышал слова Панамы и обернулся. Тот, не скрывая удивления, вертел головой во все стороны. Вслед за капитаном из «доджа» выбрались Мартин и Лера. Переводчица, одетая, слава богу, в длинные джинсы и такую же рубашку навыпуск, сладко потянулась и стала что-то быстро объяснять шведу. Тот понимающе кивал и сам с видимым удовольствием разминал затекшие от длительного сидения мышцы.
– Слышь, Гера, а мы-то думали, что отдохнем от цивилизации. – Панама продолжал осматривать место, где им предстояло провести пару ночей. Он показал на небольшой ветряной электрогенератор. – А здесь те же блага… разве что удовольствия на улице.
Он кивнул на нужник. Герман развел руками, мол, что поделаешь, хорошо еще, что так, могло быть и хуже. Вон, солдаты, мимо которых они проезжали по дороге, те вообще в палатках живут. И ничего, терпят. Понимают, что здесь, в высокогорье, боевикам очень легко наладить поставки оружия из соседней страны. Вот и приходится держать бойцов даже там, где, кажется, и делать-то нечего. Трудно, конечно, обеспечить их боеспособность, но что поделаешь, не по своей воле мы в эту войну вступили. Да и разве сейчас важно, кто первый выстрелил? Главное – закончить бы все это безобразие поскорее, дать людям возможность зарабатывать, вести спокойную жизнь, обеспечить стабильность, тогда и достаток придет.
– Ну что ж вы у ворот стоите? Проходите, проходите! – пригласила хозяйка. – Сейчас чай поставлю, пока попьете с дороги, там и обед будет готов. Вы хинкал кушаете?
– Мы, уважаемая, все кушаем, – заверил Панама. – Еще пожалеть успеете, что таких постояльцев к себе зазвали. Вы нам лучше скажите, чем помочь? Может, воды натаскать или дров? Не стесняйтесь, пока доехали до вас, руки по работе соскучились.
– Это кто ж гостей работать заставляет? – засмеялась Загидат. – А вода у нас своя, муж с сыном родниковую воду прямо в дом провели. А что касается дров, так откуда они в горах? Для плиты есть газ в баллонах, а для отопления углем пользуемся. Бывает, что и керосином, но я его не люблю, воняет сильно. Ну, идемте, идемте, дочка уже стол накрыла, я вам покажу, где умыться с дороги, где отдохнуть…
Стол был накрыт на просторной, с высоченными потолками веранде. Традиционные конфеты, самодельная и заводская халва, орешки и мед. Господи, сколько же в горных селениях меда! В сотах и без, самых разных оттенков желтого и янтарного цвета, собранный пчелами на том или ином склоне и от этого имеющий самый широкий спектр лечебного действия, он – украшение любого стола. Пусть ученые всех стран ломают себе головы в поисках секрета горского долголетия, но для Александрова с некоторых пор стало понятно, что здесь не обошлось без этого бесценного дара маленьких крылатых тружениц – пчел.
– Вот, попробуйте нашего варенья! – Загидат внесла несколько вазочек. – Это алычовое, это яблочное, а это вишневое!
– Скажите, Загидат, – не удержался от вопроса Панама, – а почему, где бы мы ни остановились, нас всюду угощают вареньем и везде оно разного цвета? Вот то же алычовое. У вас оно… темно-желтое, почти горчичного цвета. А утром мы проезжали один аул, так там нас угощали янтарным. А вчера оно было темное, почти как сливовое… наверное, рецепты разные?
– И рецепты разные, и алыча разная, – пояснила улыбчивая хозяйка. – У нас же как: чем выше в горы, тем прохладнее. Есть склон горы, где солнце чуть ли не весь день, а есть, где и лучика не бывает. Везде деревья по-разному растут, в разные сроки вызревают… Те же яблоки возьми. Их же весь сезон собираешь. Начинаешь летом внизу, в долине, а заканчиваешь осенью в горах. И все время свежие, только-только поспевшие.
– Вот здорово! – восхитилась Валерия. – Можно завод ставить и без всяких хранилищ обойтись!
– Лера, не забывай, что счастья много не бывает, – остудил ее пыл Герман. Он вспомнил сады на Кубани и вздохнул. – Здесь же за каждым деревцом приходится полдня карабкаться на скалу и полдня спускаться. Или наоборот. Ты вспомни, какие поля мы проезжали. Крохотные террасы, заполненные землей, натасканной из плодородных долин. Плетеная ограда – вот и вся защита этих, с позволения сказать, полей. Это же каторжный труд! Попробуй в таких условиях вырастить урожай – и никаких заводов не захочешь.
– А как же без труда? – удивилась Загидат. – Конечно, приходится попотеть, зато как потом приятно, когда на стол есть что положить! Да вы чего смотрите, угощайтесь, угощайтесь! Курбан с сыновьями постарался на славу, у нас полные подвалы такого варенья. Его столько, что девать некуда! Каждый год говорю себе, что больше не буду связываться с этим делом, прошлогодние банки девать некуда, так нет, муж яблоки принесет, не выбрасывать же? Вот и берешься за работу. Так что спасайте, освобождайте место под нынешний урожай! Я вам еще и в дорогу варенья положу!
– Ну что вы… – завозражал было Герман, но не договорил – на веранду вбежал высокий темноволосый парень лет двадцати. Он был так похож на хозяйку, что можно было даже не спрашивать, чей это сын.
– А вот и Гарун явился! – воскликнула Загидат. Она обрадовалась, что теперь есть на кого оставить приезжих и без помех заняться кухней. Как же, появился такой повод блеснуть кулинарным искусством, а приходится отвлекаться, не оставлять же людей без внимания!
– Это мой старший! – В словах горянки было столько гордости и столько любви, что на залитой светом веранде стало как будто еще светлее. – Сынок, ты посиди с гостями. Смотри, чтобы они не скучали! Но и вопросами не надоедай…
– Ну мама! – Гарун, с трудом оторвав блестящие черные глаза от Валерии, укоризненно посмотрел на мать. – Я сам знаю, что делать.
– Хорошо-хорошо, – примирительно улыбнулась Загидат. – Все знают, что ты уже взрослый.
Едва дождавшись, пока мать выйдет, Гарун, мельком бросив быстрый взгляд на Леру, посмотрел в окно.
– Это на нем вы приехали? – Он показал пальцем на «додж» и, не дожидаясь ответа на вопрос, тут же задал еще один: – А что это за сетка странная у вас сзади торчит? И рога маленькие перед ней…
