Чужой монастырь - Краснов Антон (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— О том, КАК вы попытались спасти, я, кажется, уже догадываюсь, — подал голос Абу-Керим. — Наверное, собирали на орбите вот эти гигантские летающие гробы и выводили туда людей. Наши вот тоже на орбите готовили станцию… Только масштабы несопоставимы.
— Наверное, у жителей Леобеи не было такого мерзкого человеческого фактора, как ты и твои головорезы, — высказалась нетерпимая мадемуазель Камара.
— А мне кажется, что человеческий фактор, даже такой, как вы выразились, мерзкий, имеет место всегда, — в тон ей откликнулся Абу-Керим по-французски. — Человеческая природа одинакова…
— Как ни печально, но вы правы, — строго выговорил Элькан. — Хозяин Снорк, я же сказал не трогать запоры на дверях! — рявкнул он на трактирщика, который продолжал нервно курсировать по помещению и время от времени приближался ко входной двери, в которую уже несколько раз стучали и даже ломились особо нетерпеливые поклонники местной кухни. — Вы правы, — повторил он, не глядя на угрюмого Абу-Керима, на губах которого блуждала неприветливая усмешка. — В самом деле, человеческий фактор имел место… На Леобее существовали государства так называемого Лиракского пояса, где господствовала фундаментальная религия Купола, обожествляющая небо и космос и налагающая запрет на всякое исследование атмосферы и тем паче космического пространства. Корнями религия Купола уходила в старые представления о небесной пракатастрофе, выбившей цивилизацию древних леобейцев. Пракатастрофа, — скорее всего, падение гигантского метеорита… Как на Земле в мезозое, в конце мелового периода, когда вымерли динозавры, с той только разницей, что на Леобее ко времени пракатастрофы уже существовала человеческая цивилизация, оставившая память и сохранившая ужас перед этим, с позволения сказать, гневом небес! — Элькан скрипнул зубами. — С тех пор в религиозных построениях служителей Купола существовал так называемый День Гнева, и таковым они и объявили приближающуюся планетарную катастрофу. Как сейчас помню речения этих мракобесов, хотя о них не пристало говорить плохо, они давно уже стали землей погибшей Леобеи, много веков тому назад… — пробормотал Элькан и опустил голову.
— Я смотрю, вы, с Леобеи, тоже чувствительная нация, — сказал Абу-Керим. — Воспоминания подступают к горлу… Так что же с государствами Лиракского пояса и их фундаментальной религией Купола?
— О, там были особые люди! Прежде всего они объявили спасительный проект ненужным и бессмысленным делом, развели паутину теологических споров и оказали серьезное противодействие светским государствам, которые и вели строительство на орбите. Доходило до прямого военного столкновения… Конечно, страны Лиракского пояса не располагали таким вооружением, как Алтурия или Рессина, и большую войну несомненно проиграли бы… Но в Кканоане, столице Лирака и духовном центре религии Купола, умные люди сидели. Они понимали, что руководство проекта «Врата в бездну»…
На губах Абу-Керима промелькнула улыбка. Он сказал:
— Проект именовался громко и основательно…
— Громко и основательно: «Врата в бездну», — повторил Элькан, не глядя на землянина. — Так вот, духовные лидеры кканоанского Купола понимали, что руководство проекта и поддерживающие его правительства светских стран никогда не пойдут на широкомасштабные военные действия. Не до того. И так гибло слишком много людей. Голос Кканоана вещал о Дне Гнева, о том, что нужно смириться, отбросить все достижения цивилизации и вернуться к истокам, жить просто и богобоязненно и принимать смерть без страха, потому что чем мучительнее смерть, тем полнее освобождение. Собственно, слова служителей Купола ложились на щедро удобренную почву, да, взрыхленную и удобренную страхом. Легко быть убедительным, когда рушатся города, когда океаны выходят из берегов и заглатывают земли, когда извергаются сотни доселе не зафиксированных действующих вулканов. Когда земля разверзается под ногами. Когда не видно солнца из-за вулканического пепла, поднявшегося в атмосферу. Надеюсь, у вас будет возможность увидеть все собственными глазами. В записи, конечно… — поспешно добавил Элькан и вот тут взглянул на Абу-Керима. Тот, наклонившись вперед, к столешнице, жевал.
— И чем закончилось противостояние? — живо спросила Элен Камара, на лице которой сложно было заметить какие-либо эмоции от услышанного.
— Естественно, предательством. Духовные отцы из Кканоана и сам Предстоятель Зембер, однако же, были всего лишь смертные люди, а умирать никому неохота. Тем более в муках, которые, как говорилось, делают освобождение более полным… Они попросились на борт одного из звездолетов спасательного проекта.
— И…
— Их взяли.
— Из милосердия, конечно, — сказал Абу-Керим. — Из человеколюбия и еще потому, что и мракобесы имеют право на раскаяние и в конечном счете право на жизнь. А когда жрецы этого вашего Купола оказались в безопасности на борту звездолета, они развернули бурную деятельность и, верно, вызвали раскол среди спасшихся. Правильно?
— Совершенно верно, — подтвердил Элькан, судя по всему несколько подавленный этими словами землянина. — Руководство проекта погибло от эпидемии, искусственно вызванной отцами Купола, из лидеров уцелели немногие, очень немногие. Власть перешла к людям из Кканоана. И эта власть до последнего оставалась у Храма Благолепия, правопреемника тех, первых служителей Купола. Под руководством Храма те, кто спасся с Леобеи, и дали вот такое чудное потомство. Ну вам уже привелось познакомиться. Кстати, те, что вы видели, еще ничего. В пределах этого, как выразился Абу-Керим, летающего гроба водятся существа и пострашнее. Думаю, рано или поздно, но всем вам доведется их увидеть.
— Нормальный экскурс в древнюю историю народа, — заметил капитан Епанчин. — Судя по роже хозяина, он и его предки тут особо не скучали. Размножались, молились, резали глотки, вырождались.
— А при чем тут резаные глотки? — поджав губы, спросила француженка.
— Да так… Ни при чем. Просто под соседним столом труп лежит. С перерезанной глоткой. Но, наверное, по местным понятиям это мелочь.
— Ох! — всплеснула руками Элен. — В самом деле! Элькан отозвался:
— Ну человеческая жизнь здесь в последнее время удивительно дешева, так что ничего особенного, вы правы, Епанчин. Не волнуйтесь, Элен. Этот труп тут, быть может, не первый день лежит.
— Да уж, воняет тут зверски, — заметил Хансен. — Не мешало бы попрощаться с этим радушным хозяином.
— Да? А куда же вы в таком случае намерены двинуть, уважаемый? Вы не имеете представления о том, где находитесь. С кем находитесь. Цели не обозначены, перспективы туманны. Довольно для того, чтобы вы поумерили прыть?
Хансен что-то проворчал себе под нос и вытер ладонью влажный лоб. Капитан Епанчин поспешил внести ясность в намечающийся пунктиром конфликт:
— Еще не хватало между своими… Хватит. А что же предлагаете вы, профессор Крейцер?
— Дождаться темноты и только тогда выйти в город. Правда, с наступлением темноты мы можем найти неприятности, которые отсутствуют днем… но… У нас нет возможности выбирать! Разве что между плохим и очень плохим…
Епанчин бросил:
— Темнота? Тут бывает темно?
— Что вас удивляет, капитан? Климат-системы корабля, установленные и запрограммированные еще на орбите Леобеи, работают на точное воспроизведение планетарного климата. А равно и воспроизводят чередование дня и ночи, смену сезонов, холодного, теплого и переходных. Конечно, многие из природных явлений пришлось отсечь за ненадобностью. Различные атмосферные явления…
— К примеру, молнии.
— Вот именно. Увидите собственными глазами, — в который раз повторил Элькан.
Епанчин, который в продолжение всего рассказа человека с Леобеи не отрывал от него внимательного взгляда, зашевелился, под ним закряхтела скамья, и капитан, подавшись вперед, дотронулся до оранжевого рукава Элькана и проговорил:
— Вот что… А как вышло, что вы, кровный родственник этих… здешних обитателей, оказались на Земле, внедрились… да-да, внедрились, другое слово и не подберу… в ряды землян… так правдоподобно, так ловко? Я уже насмотрелся на разновидности местных… Видел огромного здоровяка с костистым татуированным черепом, с шестью пальцами на руке — уверен, я не ошибаюсь!.. Видел и маленьких желтоглазых, плоскомордых, типа вот этого бармена… И парней со смуглой кожей, которые не дохнут даже после того, как им вспарывают брюхо, и при этом смеются.
