Артефакт (СИ) - Стригин Андрей Николаевич (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Внезапно он подскакивает ко мне, почему-то холодный и мокрый, как щенка хватает за шиворот, я пытаюсь отбиваться, но он сильнее меня. Волочёт и швыряет… я погружаюсь в ледяную воду, губы плотно сжимаю, это не реально, такого быть не может, не дам себе сойти с ума.
— Пей! — рявкает друг и чувствительно бьёт меня по уху. От неожиданности глотаю. Боже! Вода! Судорожно пью умопомрачительно вкусную жидкость. Сознание просветляется, сила возвращается в тело и душу.
— Не увлекайся! — грозно рычит Семён.
— Знаю, — словно отрезвев, соглашаюсь я. Затем просто сижу в воде, кожа впитывает влагу, мозг очищается. С благодарностью смотрю на друга, а он стоит рядом, в руке пылает факел, в глазах тревога: — Ещё немного и нам кранты. Просто здорово, что на станции вода.
— Станция? — оглядываюсь по сторонам.
Мы в большом зале, он до боли напоминает московский метрополитен. Колоны, каменные скамейки, а вон и заброшенные строения, на стенах виднеются массивные железные двери, а вдали угадывается переход на другую линию и виднеется силуэт широкого туннеля. Тускло блестят вагоны и локомотив — настоящий поезд, почти совсем не отличается от наших электричек. На станции стены обычные, не металлизированные, кое-где виднеются обвалы. Вот из одного такого течёт струя воды, наполнившая впадину в бетоне. По счастливой случайности она спасла нам жизнь.
Судя по всему, тоннель, по которому мы бежали, технический и служил для неких важных задач. А вдруг до сих пор служит?
Очень тихо, только слышится едва уловимое журчание воды, всё вокруг запущенно, никто и ничто не нарушает покоя заброшенной страны подземелий.
Конечно, станция пустынна, но мысли рисуют образы монстров, прячущихся в развалинах. Смешно, кто тут может быть? Детские страхи.
— Она обитаема и это не животные, — неожиданно огорошивает меня друг.
— С чего ты взял? — я вылез из лужи, отряхиваюсь как собака, полностью прихожу в сознание, поэтому становится холодно, даже зубы начинают выдавать предательскую дробь. Костёр нужен, хороший, чтобы одежду высушить и немного отдохнуть, совсем из сил выбился, мышцы гудят и противно пульсируют, икры ног сводят судороги. А Семён, вроде, чувствует себя полегче. Хотя нет, он с усилием присаживается рядом и с губ срывается стон, морщась, начинает растирать себе мышцы на ногах.
— Около той разбитой будки куча различного хлама: доски, какие-то тряпки, шкуры, кости, детали от механизмов. Неужели не видишь?
— Факел выше подними, — требую я. Семён, постанывая, встаёт, вытягивает его над головой, и я замечаю какую-то груду мусора. Действительно, в ней прослеживается нечто рукотворное, животные б так не поработали. Да и откуда тут звери? Мы давно покинули их места обитания. Видно придётся подниматься и ковылять к той будке, лезть в мусор, а сил почти нет, отдохнуть бы с полчасика… но встаю, шатаясь, бреду за Семёном. Даже если ничего не найдём существенного, всегда можно подобрать, что-нибудь для костра. Мысль о тепле даёт мне силы, я убыстряю шаг, попутно озираюсь, вглядываюсь в разбитые окна покорёженного состава, удивляюсь, что он так похож на до боли знакомые электрички, только подвес для колёс иной и рельсы не с низу, а по бокам… но в остальном… даже жутко становится, как всё похоже. Неужели разные цивилизации не хотят выдумывать нечто запредельное для понимания, чтоб отличаться, друг от друга, даже как-то несправедливо — та же механика, те же формы… интересно, а люди какие тогда были? Стоп! Я реально спотыкаюсь от своих мыслей. А вдруг их предки и сейчас скрываются в искорёженных вагонах, кто-то ж собрал весь этот хлам? Мне становится жутко, выхватываю меч.
— Ты чего? — едва не опалив меня огнём факела, натыкается на меня Семён.
— До меня начинает доходить смысл происходящего. Тебе не кажется, что мы вломились в чужой дом, как бульдозеры на клумбу с цветами, по зубам могут дать.
— Мне давно это понятно, — кивает Семён, с усилием сдёргивает с плеча свой знаменитый топор, — но я не позволю, чтобы мне били в морду.
— Однозначно, — хмыкаю я. — Узнаю тебя, мой друг.
Мы стоим у кучи хлама, как два бомжа перед помойкой, даже смешно стало. Я не спеша ковыряю её лезвием меча, откидываю истлевшие тряпки, изгрызенные рёбра каких-то животных, ржавые гайки и болты, оплывшие от времени и превратившиеся в сияющие лепёшки — некие сосуды. Я немного разочарован, обычный хлам и ничего более. Хотя, в нашем случае, это всё сокровища, особенно железо, вот только поднять его на поверхность, большая проблема, тут бы детей найти и быстрее ноги унести. Жутко здесь, мне кажется, нам невероятно везёт, что мы ещё живы. С упорством заядлого бомжа, я ворошу мусор, внезапно натыкаюсь на металлическую колбу, она затаилась как снаряд и отсвечивает холодным блеском. Осторожно выдёргиваю, очищаю от пыли. Она состоит из двух частей и привинчивается друг к другу с помощью резьбы, по материалу, очень напоминает титан, ни следа ржавчины, словно недавно со склада.
— Интересная вещь, — я даже отложил в сторону меч.
— Это контейнер, — Семён берёт колбу из моих рук, пытается отвинтить.
— Подожди, не так быстро, вдруг взорвётся, — беспокоюсь я.
— Не думаю, — Семён потряс её. — Внутри какой-то порошок.
— Тем более, может там ядовитая смесь.
Семён некоторое время вертит колбу перед собой, а в глазах жадное любопытство: — Никита Васильевич, ты отойди… всё же я её отвинчу.
— Как знаешь, — я не шелохнулся. Будь что будет — авось пронесёт! В этом, все мы русские такие, кто его знает, эта наша беда или счастье. Но авось, вещь хорошая!
Некоторое время ничего не получается, Семён старается из всех сил, вздулись мышцы, глаза покраснели, но слышится противный скрип, резьба освобождается от микроскопической пыли и колпачок начинает вывинчиваться.
— Только не резко, — предупреждаю я друга, а сам от любопытства вытянул шею, наблюдаю, как он разъединяет цилиндрическую колбу, заглядывает внутрь.
— Что там?
— Непонятно, — Семён высыпает немного порошка на пол, мы склоняемся над неведомым веществом.
— Интересно, — я слюнявлю палец и тыкаю в него, затем с удивлением рассматриваю фиолетовое пятно. — Это марганец! Обычный перманганат калия!
— Тю, — скривился Семён. — Я то, думал, что-то существенное.
— Если есть одна колба, должны быть другие, — задумчиво произношу я и поднимаю с пола круглую деталь от какого-то механизма. — А ты знаешь, что это?
Семён берёт её из моих рук, удивлённо говорит: — Алюминий?
— Не угадал. Окислы зелёные, это магний!
— И что? — он пожимает плечами.
— Порошок магния с перманганат калием, пудра из алюминия — из этого можно приготовить термитную смесь!
— Не хрена себе! — вскакивает Семён.
— Вот тебе и оружие против химер! — смеюсь я. — Осталось найти склад с этими колбами, а магния и алюминия здесь немереное количество!
На душе потеплело, но в сердце держится тревога. На боку лежит сошедший с рельс поезд, темнеют тоннели, отсвечивают пламя факела многочисленные металлоконструкции, в темноте угадываются очертания мостов, которые нависают над путями как нечто призрачное и нереальное, виднеется разбитый эскалатор, и всюду запустение и холод.
С трудом находим подходящий материал для костра, оттаскиваем подальше от железнодорожного состава, скидываем на платформе, рядом с намертво заклинавшей металлической дверью. Сколько не пытались отвинтить маховик, чтобы отпереть засовы, она не сдвинулась ни на миллиметр, затем я понял причину, резьба сознательно сбита, вероятно, кто-то опасался того, что дверь могут открыть.
Разжигаем костёр — теперь погреться можно, а заодно просушить одежду. Благодать, как тепло и даже уютно! Сырость отходит, а с ней страхи и появляется надежда на счастливый исход.
— Вагонетка с детьми прошла по соседним путям, иначе б столкнулась с этим составом, — размышляю я.
— Была бы какая-нибудь дрезина, — вздыхает Семён.
Мой друг старательно ёрзает на месте, подставляет то один бок к огню, то другой, одежду снимать не решается, уж очень место, в плане безопасности, зыбкое. Я тоже оголяться не спешу, повернулся к огню спиной и млею от удовольствия, ощущая, как тепло распространяется между позвонками, бежит к рёбрам, согревает живот, вытесняет холод вместе с паром.
