Метро 2033: О чем молчат выжившие (сборник) - Вардунас Игорь Владимирович (книга жизни .TXT) 📗
Он чувствовал себя мотыльком в скафандре. Болезненное тело, измученное бессонницей и дрожащее, как осенний лист, покоилось под двумя свитерами, костюмом химзащиты, противогазом, напоминавшим хобот неизвестного науке животного. И всем этим он пытался спастись от окружавшей его действительности. Глупец. Беспомощное существо мира последствий. Рыба в аквариуме собственных ошибок.
Подъезд этой девятиэтажки был ему знаком не понаслышке. Он развернул пожелтевший от времени обрывок листка с написанными на нем номерами телефона и квартиры.
Выбив дверь, он разрезал сгустившуюся тьму фонариком, вспугнув пыль. Постучал несколько раз по стене – так проверял наличие новых постояльцев. В квартире было пусто.
Стены, отданные на растерзание времени и разложению, сломанная мебель, сумбурно раскиданная по комнатам. Одежда, лежавшая на полу, напоминала людей, из которых просто выкачали все и бросили лишь ту мишуру, которая некогда прикрывала их тела и души. Игрушки.
Последняя комната раскрыла тайну зловещей тишины. Затхлый запах разложения ударил в нос, заставляя интуитивно прикрыть фильтр свободной рукой. Под самым потолком висел скелет. Табуретка со сломанной ножкой, веревка, небрежно накинутая на крюк для люстры, выдержавший исхудавшее тело. Именно в этой комнате и было логово темноты. Влетевший в доселе неизведанную комнату ветер принялся раскачивать мертвеца из стороны в сторону, будто пытаясь его разбудить. Сталкер прошел дальше и увидел второй труп – но только в разы меньше. Все-таки родила. Он догадывался, но боялся зайти, боялся посмотреть ей в глаза. И решился только тогда, когда на него взглянули не те серые глаза, которые он помнил по фотографиям и в которые был некогда влюблен, а пустая, равнодушная ко всему маска смерти, навсегда застывшая.
Дождь барабанил по вязаной шапке, впиваясь в него гвоздями. Он подставлял маску небу, но скопившаяся грязь не отпадала, а оставляла после себя грязные разводы. Не всю грязь можно отмыть. Некоторые куски глины врезаются в саму кожу, оставляя после себя гниющие рубцы и раздражение. А потом грязь попадает в кровь. Происходит заражение, и человек медленно умирает.
Должен умирать.
Запах не покидал его. Зацепившись, как репейник, он вышел вместе с ним на волю. Все вокруг словно неожиданно пропиталось запахом разложения. Он почувствовал, как тошнота подкатывает к горлу. Если она и хотела ему отомстить, то у нее это вышло. Он сорвал с себя противогаз и впервые вдохнул зараженный воздух…
– Просыпайся. Признаюсь, с водой я переборщил. – Запах нашатыря вновь вернул его в этот мир. Он уже начал забывать, что есть что-то, кроме этих четырех стен, безликого собеседника, в чьих руках сейчас находилась его жизнь. – Но ты хоть умылся – у многих и такой возможности нет, представляешь? Ходят в своих тряпках или в чем мать родила, трутся грязными телами друг об друга. Есть станции, которые покупают у соседей воду или же пьют ту, что пробивается с поверхности. Жажда побеждает здравый смысл.
– Дай мне умереть.
– Неужели сдаешься? Я не думал, что так рано. Ну же, Андрей, ты чего раскис?
– Делай что хочешь, но избавь меня от своего присутствия.
– А вот тут и рад бы помочь, да повязаны мы с тобой. Меня ведь тоже отсюда не выпустят, пока я правду-матку у тебя не выведаю. За нами стоят куда большие силы. Ты пойми – ведь я тебя не исповедаться прошу. Мне, если честно, вообще на эту правду – ну, ты понимаешь. Задача-то ведь простая: ты скажи, я запишу – и отпустим мы тебя восвояси.
– Отпустите. Далеко ли?
– На все четыре стороны.
– Языком трепать вы все мастаки, а вот в остальном – салаги. Со мной люди рядом умирали, со мной такое происходило, что тебе и не снилось. И своими ножичками, спицами, всей этой хренотой ты других поражай, а на меня у тебя сил не хватит.
– А-а-а, та известная история? – Вырвав из контекста всего одну фразу и зацепившись за нее, продолжил палач. – Всю жизнь так – победы достаются генералам, смерть – солдатам, и только интенданты довольствуются свежими харчами. Закон природы – дерутся между собой звери, а павших пожирают стервятники. В плюсе – только последние.
– Что еще ты знаешь? – неожиданно оживился Андрей.
– Мне бы лучше узнать то, чего я не знаю. Теперь вот в поисках простых ответов вынужден вырывать тебе пальцы, тратить на тебя свое время. Оно ни тебе, ни мне не нужно…
Он перестал слушать своего палача, так как воспоминания нахлынули совсем внезапно. Захлебываясь в яростном потоке, он пытался судорожно воссоздать картину былых событий, от которых еще долго не мог оправиться и просыпался в холодном поту…
– Надо, Андрюша, постараться! – Начальник станции расхаживал по своему маленькому, но уютному кабинету, гордо задрав нос и глядя куда-то в потолок, словно считая количество расползающихся пятен. – Представляешь, подтекает, зараза! Нынче паводки сильные наверху.
– Максим Евгеньевич, сделаем все как надо. Ребята подобрались славные. Каждого лично знаю, за каждого ручаюсь.
– Это хорошо, Андрюша, это хорошо! – Старик уселся на свое потрепанное кресло и как-то тяжело выдохнул.
– Максим Евгеньевич, разрешите?
– Валяй.
– По моему вопросу… Вы уж извините, дико неудобно… но раз уж говорим…
– Все будет, Андрюша, все будет. Ты, главное, сделай все как надо, а мы в долгу не останемся, слово даю!
По холодной кишке туннеля медленно передвигались семь человек. Между собой общались преимущественно жестами, которые известны были каждому, как таблица умножения. Годы тренировок отточили в них инстинкты и взаимопонимание.
Впереди растекалась подозрительная тишина. Обычно станции укрепляли на подходах. Ловушки, мины, да хотя бы банки, а тут не было ничего. Что-то внутри Андрея било тревогу и заставляло нагибаться еще ниже, к шпалам, и озираться по сторонам в поисках того, кто рано или поздно нарушит невозмутимость пространства.
Яркий луч разрезал темноту. Потом еще один и еще. Ослепленная и выдернутая из-под крыла своей маскировки, семерка разбежалась в разные стороны, как тараканы по кухне. Где-то впереди застрекотал пулемет, потом к нему присоединился еще один. Полетели в сторону наступающих бутылки с зажигательной смесью. Еще минуту назад казавшийся спокойным туннель зажегся и заиграл светом.
Двоих уложили на месте. Остальные начали отстреливаться, выискивая в прицелы немногочисленный, но хорошо подготовленный к обороне гарнизон. Под прикрытием Андрей пополз вперед, к основной цели этого задания – к воротам, из-за которых все, собственно, и началось. Костью в горле для Ганзейского союза стала политика соседней станции. Удумали, что могут жить, как хотят, ввели режим – так называемый железный занавес. Ганза таких соседей не любила. Худой мир был лучше доброй войны, а тут – предательский удар в спину. Красные бы поработили станцию, фашисты – тоже. Ганзе же лишняя шумиха была не нужна. Да только вот куда без нее в мире, что разделяют, как в детской считалочке – рельсы-рельсы, шпалы-шпалы.
Он затаился за цементным блоком. Пули не раз щекотали поверхность его укрытия. Несколько раз он слышал ругань и топот где-то по ту сторону. А потом все так же резко оборвалось, как и началось. Подняв голову и выставив автомат, он проверил место недавней бойни. Тут не было победителей. Смерть раскрыла свои объятия обеим сторонам, забирая в свое вечное царство всех без разбору. Как заигравшийся ребенок, сметая в хаотичном порядке все игрушки в одну кучу.
Вновь один.
Нужно было продержаться до прихода основных сил. Таков был план. Сказали, что воротами будут заниматься уже профессионалы. Пиротехники бы хватило, чтобы взорвать их к чертям, да только восстановление стоило бы огромных вложений. Решено было пойти в наступление. Тихо отработать, чтобы осажденные сами принесли ключи от города. Как бы не так.
Холодный воздух лизал его, заставляя руки дрожать. Где-то по ту сторону был отчетливо различим звук работающей дрезины. Силы противника готовы были выступить в любой момент. Тогда его голова украсит их ворота, которые закроются навсегда, а он никогда не получит столь вожделенный паспорт гражданина Полиса. Один он не сможет противостоять целому взводу подготовленных людей, каким бы матерым он ни был. Разглядев на стене панель с цифрами и механизмами, Андрей метнулся к ней и начал судорожно резать и вырывать руками торчащие нити проводов. Освежеванный щиток трещал искрами. Ворота начали опускаться вниз. По всей видимости, он по ошибке запустил обратный процесс, и вместо того чтобы вывести подъемник из строя, он опускал крышку гроба на все надежды Ганзы.
