Бешеный прапорщик. Части 1-19 (СИ) - Зурков Дмитрий (бесплатные серии книг txt) 📗
– Денис Анатольевич, а Вы как считаете, хорошо мы воевать умеем? – это он уже мне вопросики подкидывает.
– Мы, Анатолий Иванович, воевать умеем, но не так хорошо, как могли бы. А еще умеем геройствовать и этим геройством хорошо умеем хвастаться.
Я предостерегающе поднял руку, чтобы вскинувшийся Дольский дал мне договорить.
– Я не в том смысле, что позволяю усомниться в Вашей храбрости, да и многих других тоже…Вы спросили мое мнение – я его высказываю: героизм – это способность забыть себя для блага Родины, способность принести жизнь в жертву ради возвышенной цели. Вспомните слова князя Святослава: «Положим живот за други своя. А мертвые сраму не имут!» Однако, у нас часто бывает, что героизм одного – это действия в ситуации, созданной незнанием, ленью, разгильдяйством других. Если каждый будет исполнять свой долг на совесть, то вышеупомянутые случаи просто перестанут иметь место. Вот это, мне кажется, и называется умением воевать.
– Но, позвольте, а откуда Вам знать, как воевать по-другому? Этого даже в Генштабе не знают, -
Дольский холодно-презрительным тоном пытался доказать мне мою несостоятельность в военных вопросах. Я не сдержался и перефразировал анекдот из далекого будущего:
– Господин поручик, в чем, по-Вашему, заключается долг российского военного?
– Умереть за Веру, Царя и Отечество!
– А я думаю, что долг заключается в том, чтобы немцы умерли за свою веру, своего кайзера и свое Отечество…
– Анатоль, довольно, – это уже произнес Бойко, обращаясь к поручику.
– Если позволите, я продолжу о героизме в стихах…
…Всякому хочется жить. Но бывает, поверь,
Жизнь отдают, изумиться забыв дешевизне.
В безднах души просыпается зверь. Тёмный убийца.
И помысла нету о жизни…
Гибель стояла в бою у тебя за плечом…
Ты не боялся её… И судьбу не просил ни о чём…
Что нам до жизни, коль служит расплатою Честь,
Та, что рубиться заставит и мёртвые pyки.
Что нам до смерти и мук, если есть
Ради кого принимать даже смертные муки?
Тех, кто в жестоком бою не гадал, что почём,
Боги, бывает, хранят и Своим ограждают мечом…
Кончится бой. И тогда только время найдёшь
Каждому голосу жизни как чуду дивиться.
Тихо баюкает дерево дождь…
Звонко поёт, окликая подругу, синица…
Вешнее солнце капель пробудило лучом…
Павших друзей помяни…
И живи… И не плачь ни о чём…
(Стихи Марии Семеновой)
За столом воцарилось молчание, потом кто-то из «сестричек» вздохнул:
– Красивые стихи… И страшные… Как мороз по коже…
– Денис Анатольевич, а Вы хорошо держите удар, – теперь уже дружелюбно обратился Дольский ко мне, – с Вами можно будет иметь дело.
– А в чем будет заключаться это дело?
– Ну, скорее всего в том, чтобы как можно быстрее одолеть супостата, – включился в разговор капитан, – но давайте лучше поговорим об этом завтра, а то дамы заскучали от наших разговоров.
– Да, дамы заскучали и хотят веселиться, – это проявилась давешняя Катя, – поручик, расскажите еще что-нибудь смешное…
– Ну, скорее всего в том, чтобы как можно быстрее одолеть супостата, – включился в разговор капитан, – но давайте лучше поговорим об этом завтра, а то дамы заскучали от наших разговоров.
– Да, дамы заскучали и хотят веселиться, – это проявилась давешняя Катя, – поручик, расскажите еще что-нибудь смешное…
– Недавно наш батальонный вестового проучил за то, что тот в сарае дрых безбожно средь бела дня. Позвал денщика, тот ведро с водой на дверь сверху поставил, чтобы оно упало, когда дверь откроется, да как закричит: «Пронькин, собачий сын! Ко мне бегом!» Тот спросонья плечом – в дверь, а на него сверху – вода. Сразу проснулся, – завел Дольский очередную байку…
Я посмотрел на Дарью Александровну и встретился с ее смеющимися глазами.
– Гусар, – одними губами, что бы никто не услышал, сказала она и комично развела руками, мол, что с него возьмешь. Тут уже я не выдержал и улыбнулся.
Один из врачей-ординаторов вышел и вскоре вернулся с гитарой в руках.
– Давайте устроим небольшой концерт! К участию приглашаются все, умеющие играть и петь.
«Медсестрички» оживились:
– Олег Сергеевич, спойте! Просим, просим!
– Пожалуйста, «Гори, гори, моя звезда»!
– Нет, нет! Лучше «В лунном сиянии»! А мы будем Вам подпевать!
Доктор-певун откашлялся, приосанился, и довольно приятным голосом исполнил требуемое. После чего испросил антракт на пару глотков чаю и папиросу.
– Денис Анатольевич, будьте так любезны, передайте инструмент. – Дольский, видимо, решил показать себя со всех лучших сторон. Я поднялся, взял гитару в руки, и тут пальцы сами пробежали по струнам, проверяя строй… Будучи курсантом, все мы немного поигрывали на гитаре, но сейчас в руках была… семиструнка! Это что-же, мне вот такое «наследство» привалило? Ну ни ну…
– Вы тоже играете? – Анатоль заметил мои телодвижения.
– Одна дама, когда ее спросили: «Играете ли вы на рояле?», ответила: «Не знаю, я еще ни разу не пробовала!». Держите, Анатолий Иванович.
Дольского хватило на два цыганских романса и «Белую акацию», после чего он протянул гитару мне:
– Сыграйте что-нибудь, Денис Анатольевич!
Ну и что мне вам играть? Битловскую «She loves you» или «Поворот» Макаревича? Ха-ха три раза… Хотя есть идея… Этот марш очень люблю, аж до мурашек по коже. И написан он в 1912-м, сам интересовался. Только слова – из будущего, ну да будем надеяться, прокатит.
– Эта песня написана три года назад, но уже обрела популярность. Называется она «Прощанье славянки»
Наступает минута прощания,
Ты глядишь мне тревожно в глаза,
И ловлю я родное дыхание,
А вдали уже дышит гроза.
Дрогнул воздух туманный и синий,
И тревога коснулась висков,
И зовет нас на подвиг Россия,
Веет ветром от шага полков…
В комнате стало тише, присутствующие внимательно слушали…
…Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости – прощай, прости – прощай…
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Не все из нас придут назад…
…Летят, летят года,
Уходят во мглу поезда,
А в них – солдаты.
И в небе темном
Горит солдатская звезда…
– Я слышал эту песню, но слова были другие. – подключился к разговору Валерий Антонович, – А эти откуда? Кто автор, не знаете?