Охотники за артефактами - Левицкий Андрей (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
– Разрешите откланяться, – проговорил Печкин, вставая.
– Разрешаю, – кивнул я. – Спасибо за проделанную работу.
Сыщик посмотрел с удивлением. Потоптался возле стола, покашлял, требовательно на меня глядя. Наконец не выдержал:
– Вы правы, я продел большую работу, много времени потратил. Представьте, сколько денег и времени потратили бы вы – не меньше месяца, и вряд ли результат превзошел бы это, – он взглядом указал на папку. – Да и чехол, кхм… денег стоит. Так что я вправе рассчитывать на скромное вознаграждение.
Краем глаза я заметил, как Деня побелел лицом, как сжались его кулаки. Вот же жук навозный! Благородного из себя корчит, а сам на чужом горе нажиться хочет. Везде одно и то же! Сам-то как радовался, когда «Созидание» бесплатно остановило стройку.
– С тобой же уже расплатились, – проговорил я. Печкин попятился, его нижняя губа отвисла под щеткой усов и задрожала. – Правда ведь?
Жадность в его голове боролась со здравым смыслом и проигрывала, он чувствовал, что я хочу его ударить, а кулаки у меня немаленькие.
– Тебе же нравится, когда кто-то делает мир лучше, – с горькой иронией сказал Деня. – Вот и ты внес свой маленький вклад.
Не попрощавшись, Печкин вылетел из кафе, мы с Деней переглянулись.
– Что теперь? – спросил он.
– Поставим топтунов возле школ, дадим им фотографии. Как только появится кто подозрительный, нам дадут знать. У жены двоюродный брат мент, он подгонит подходящих людей. Когда поступит звонок, мы приедем и возьмем подозреваемого, запихаем в мой минивэн, отвезем на дачу, побеседуем! Видишь, как все просто!
Выходя из кафе, я подумал, что накрылась наша семейная поездка на дачу, Леся расстроится, у нее там тюльпаны расцветают, с которыми она три года носилась, а Элина очень хотела повидаться с деревенским котом, который гуляет сам по себе. Ничего, переживут, ведь мы, как сказал Деня, делаем мир лучше.
А вот необходимость в службе безопасности партии отпала – вряд ли Литвинов одобрит такое самоуправство.
В те выходные мы все-таки выехали за город семьей. Хлопоты отвлекли меня от нашего дела, даже негодование улеглось, зато в голове засел Химик. А вдруг его уже нет в живых? Зона – место крайне опасное.
Почему-то казалось, что случись ядерная война, выживут крысы, тараканы и Химик – очень уж он здорово выкручивался из неприятностей. Я даже выключил газонокосилку, чтоб убрать шум, и смотрел на сосны в лесу, что сразу за нашим участком, слушал, как трещат стволы, переговариваются птицы; запрокинув голову, провожал взглядом облака.
Как волка ни корми…
Весной Зона во мне просыпается и стонет, и зовет, так зовет, что аж жилы выкручивает, ноги сами бежать готовы. Единственное лекарство – Лесины объятия. Или когда Элина подойдет, обнимет, я поцелую ее рыжие кудряшки, и зверь во мне утихнет.
Поначалу только спортзал спасал. Колбасишь грушу до изнеможения, и легчает. Года полтора все время повторялся сон, где Химик смотрел на меня, как на падаль, и говорил, что я его и Зону предал, вольный зверь превратился в цепного пса. Иногда я готов был со стыда провалиться под землю, иногда порывался его пристрелить, но он истаивал.
Так ли это? Я – цепной пес? Вся сущность бытия – цепь?
Я перевел взгляд на Олесю, хлопочущую в клумбе, на трехлетнего сына и Элину, бросающих крошки муравьям. Химик и без меня справится, а они – нет. Как говорил мой текстовик, «это твоя зона ответственности».
Я шепотом проговорил «моя зона ответственности», будто пробуя слова на вкус. Леся выпрямилась, улыбнулась мне:
– Посмотри, какая красота!
Зацвели розовые тюльпаны с бархатными лепестками, кое-где раскрылись желтые. В июне она так же будет радоваться розам, в сентябре – хризантемам.
– Очень красиво, – кивнул я и сел на корточки рядом с детьми.
Элина бросала муравьям крошки хлеба и смотрела, как они утаскивают добычу в щель между плитками.
– Папа! Смотри! – Егорка поднял облепленный муравьями кусок. – Не отпускают, вот жадины!
Налетел ветер, и сосны в лесу затрещали, закачались, выползло чернильное облако, потянуло болотной сыростью, словно сама Зона просочилась сюда и ждет, как бы заполучить меня. Не получится. Я сделал выбор, жизнь, где был Пригоршня, закончилась, началась новая.
– Пошли в дом, – проговорил я, глядя на наползающие тучи.
Две недели от наблюдателей не было вестей, будто злоумышленники, которые распространяют смертельный наркотик в школах, узнали о наших планах и спрятались. Так скоро учеба закончится, а мы не продвинулись ни на шаг. Деня сначала злился, потом впал в уныние. Его жена попала в больницу с нервным срывом, и он стал похожим на ходячего мертвеца.
Как назло, Соловьев улетел по своим делам в Японию, и все не получалось с ним поговорить насчет сюжета об опасном веществе из аномальной Зоны.
Позвонили, когда я почти потерял надежду. Чуть гнусавый голос «топтуна» отчитался, что объект замечен в Реутове, возле четвертой школы, где учился Димка. Слава богу! Столько денег потратил на этих топтунов! Дене я звонить не стал, он все только испортит – ну, какой из него боец? Боец в нем закончился в восьмом классе, когда он на карате ногу сломал. Я сам разберусь с этим мужиком, запишу разговор на диктофон и потом дам послушать Дене.
И снова – гонка по МКАДу, затем – Носовихин-штрассе, где вечные пробки.
На месте я был спустя полчаса, набрал топтуна, он сказал, что объект на месте, я попросил меня подождать и сделал два круга, объезжая железный забор школы, спаянной со спорткомплексом в единое целое. Подходящее место для парковки нашлось во дворе.
Останавливаясь возле «девятки», я спустился на землю и понял, насколько непростое дело мне предстоит. Забрал из тайника под сиденьем крошку «беретту», проверил, заряжен ли пистолет, в карман куртки сунул нож-складень.
Нужно будет, не привлекая внимание, затащить в машину мужика, а это сложно, ума ни приложу, как это провернуть. В Зоне я особо не парился бы, там кто сильнее, тот и прав, а тут везде камеры, менты сразу же слетятся.
Я остановился во дворе, огляделся, делая вид, что потягиваюсь. Здесь вроде чисто, камер нет. Дурак я, что на своей машине прикатил и даже номера грязью не заляпал. После дождя грязь найти несложно, и я ляпнул на три последние цифры спереди и сзади, посмотрел, как получилось. Химик бы сказал, гармонично. Минивэн «пацифика» у меня черный, а черные машины кажутся грязными, даже когда они почти чистые.
Химик в моей памяти восстал, и сквозь года я почти как наяву услышал его голос:
– Ты посмотри, в кого ты превратился! От каждого хлопка дергаешься, трясешься. Ты терпила, Пригоршня! Ты за пригоршню сребреников свою душу продал и к бабе прилепился, она теперь тобой рулит, а вспомни…
– Заткнись, – прошипел я, вышел из двора и двинулся вдоль забора.
Где-то тут бродит топтун, которого Валерик, Лесин брат, поставил, надо его вызвонить, пусть расскажет подробности.
Топтуном оказался юноша лет двадцати, тощий, заморенный, с красными глазами – ночами рубится в Интернете. Парнишка был невысоким, и чтобы посмотреть мне в глаза, запрокидывал голову. Несмотря на худобу и несуразность, топтун оказался хватким. Не отводя взгляда, он прогудел басом:
– Он тут, рядом со мной ошивается, к подросткам пристает. Идемте, покажу.
Он накинул капюшон куртки, сунул руки в карманы и зашагал вперед, но, как он ни старался сутулиться и казаться развязным, осанка выдавала в нем или полицейского, или военного. Наверное, он какой-то курсант.
Парень остановился на дороге, с обеих сторон залепленной машинами. Из-за этого образовалась пробка, водители сигналили друг другу, самые отчаянные били по колесам припарковавшихся, чтобы сработала сигнализация и прибежавшие водители и отогнали свои тачки. В результате в машинах сработала сигнализация, но никто не пришел – видимо, проходили соревнования в спортивном центре, и все были заняты. Шум и неразбериха – это хорошо, это как раз мне на руку.
