Эмигрант с Анзоры - Завацкая Яна (первая книга .txt) 📗
Я вдруг увидел ее как на ладони. Никакой особенной тайны в ней нет. Во мне, и то больше тайн. Она просто избалованная кошечка, выросшая в уютных, стерильных квиринских условиях… возможно, были в ее жизни беды (я вспомнил нарисованный образ бедной сиротки), но их близко не сравнить, например, с моими проблемами – я рос тоже без родителей, но я-то знаю еще, что такое голод, и что настоящая боль, и холод, и страх. А скорее всего, и душевных бед никаких у нее не было. Выросшая в сытости, не желающая никому послужить, никому помочь, живущая для себя и возведшая это в принцип. Не просто трусливая, а считающая, что трусость – высшее достоинство человека. Не просто эгоистичная, а считающая это высшей добродетелью.
Но представление это мелькнуло на какой-то миг и заменилось болью… я все равно хотел ее видеть. Какой бы она ни была. Какая разница? Это Ада. Моя Ада. Я должен быть с ней.
– Тебе было бы с ней тяжело, – утешающе сказала Оливия. – О! Смотри! Карен, иди сюда! – крикнула она.
Карен оказался очень симпатичным, высоким, правильно сложенным мужчиной, явно старше Оливии лет на восемь. Вместе они выглядели замечательно. Я даже залюбовался. Только странно немного было… неужели Оливии хорошо – вот с таким человеком?
Уж очень он напоминал манекен из отдела мужской одежды. Волосы тщательно причесаны и продуманно взлохмачены надо лбом. Смуглая в меру кожа гладко выбритого лица, черты которого математически правильны и точны. Строгий изящный костюм прекрасно гармонирует с ореховым цветом глаз, модная бледно-желтая бабочка расположена с выверенной точностью посередине горловины(эта бабочка меня просто доконала). Карен протянул мне холеную мягкую кисть.
– Ландзо, – представился я. Оливия подсела ближе к мужу. Она вся так и сияла.
– Милый, я еще ничего не ела, – заворковала она, – я тебя ждала… зашла, а тут Ландзо сидит. Это мой знакомый, он ско. Мы в прошлый раз работали вместе. Ну, что ты хочешь кушать?
– Ну… пожалуй… вот курочку можно, – он водил пальцем по меню. Оливия так и норовила к нему прижаться. Он что – воспринимает это ее поведение всерьез? Он не понимает, что она фальшивит, что она совершенно не такая, что у нее даже выражение лица изменилось?
А может, это я чего-то не понимаю? Может, это как раз нормальное состояние Оливии? А то, что мне знакомо – это какая-то игра, фальшь? Да нет. Под огнем не станешь фальшивить. И сейчас, разговаривая со мной, она была сама собой, так же, как на Эль-Касри.
Оливия с мужем всерьез и очень обстоятельно обсуждали меню.
– Нет, этот соус я тебе ни в коем случае не посоветую, – озабоченно говорила Оливия, – там слишком много сои, а соя с мясом не рекомендуется, и потом, это просто невкусно. Нет, ты возьми зеленый, и к нему немного лимонного сока.
– Ты уверена? – муж посмотрел на нее так, как будто речь шла по меньшей мере о замене крыльевого сплетения. Оливия так же серьезно кивнула.
– Да, да, милый, послушайся меня, и ты увидишь, как это вкусно!
– Ну ладно, я верю тебе на слово. А теперь нам нужно проработать стратегию в отношении вин…
Милая семейная сценка. Оливия говорила, что пробовала силы в любительском театре. Этюд на тему «Посмотрите-как-мы-счастливы-друг-с-другом».
– Извините, – сказал я, – кажется, я перепил…
Мне просто стало тошно сидеть с ними за столом. Я тихонько выбрался… м-да, «Жемчужница» и вправду – ничего себе. Все же я дошел до уборной, не опираясь на стенки.
А зачем мне сюда, собственно? И есть ли смысл возвращаться? Оливия, наверное, не обидится. Ведь я просто хотел оставить их наедине. Она так оправдывалась, что встретила меня… а может, он ревнует!
Я выбрался на улицу, взял флаер на стоянке неподалеку и отправился домой, запустив автопилот.
Очень умная, добрая, все понимающая… как она может? Почему она ведет себя с ним – так?
Я усмехнулся про себя. А как я вел бы себя с Аделаидой, если бы она согласилась со мной остаться? Да она вила бы веревки из меня. Она бы сделала из меня то, что ей хочется.
Вот так и Карен с Оливией. Он просто пользуется тем, что она любит его… и то придерживая на цепочке, то выпуская ее из рук, добивается, чтобы Оливия вела себя так. Так, как он считает правильным и красивым.
И все же я чувствовал себя предателем. Ведь я готов был все отдать ради любви… а теперь у меня уже такие мысли. Я даже как бы радуюсь освобождению. Да, это правда… я думаю, что завтра со спокойным сердцем пойду на тренировку. Я эстарг. Я не просто так – я эстарг и квиринец. Ско. Именно в этом качестве я хочу жить. Я уверен в этом. Больше у меня не будет никакого разлада между ночью и днем, мое сердце хочет только одного… я не буду больше мучиться. Ада поступила мудро…
Только бы ее еще раз увидеть… пусть это мучение. Просто увидеть. Побыть с ней еще только раз… больше ничего не надо. Плевать, не нужно мне все это, и летать не нужно, только бы с ней еще раз побыть…
Надо ли говорить о том, что Ада больше не появилась?
Все оказалось не так уж страшно. Вскоре – по крайней мере, так это вспоминается – я снова ушел в патруль. И когда вернулся, почти ничто уже не шевелилось в моей душе. Не знаю, что было бы, если бы я встретил Аду снова… Но к счастью, этого не происходило.
Я все чаще стал задумываться о Пати, вспоминать ее… я все же должен вернуться к ней. На Анзору. Анзора и Пати – для меня это было что-то единое. Меня не оставляло чувство, что на Квирине я временно. Я работал в патруле, переживая опасные или тяжелые ситуации, я сдал пилотирование, один за другим я осваивал и сдавал предметы, необходимые для работы ско. Теперь можно было не учиться с такой интенсивностью, как в начале, но все же я делал это довольно быстро. И в свободное время я не страдал от одиночества, я чувствовал себя полноправным квиринцем, у меня были друзья… Марк уже не относился ко мне, как к ребенку, правда, и виделись мы реже. Иногда я заходил в гости к Геррину и Ирне, они были рады видеть меня.
И все же я постоянно чувствовал, что все это – лишь длительная командировка. Что когда-нибудь я обязательно вернусь на Анзору. Я не знал, как, каким образом это возможно. У меня не было номера, никакая Община уже не приняла бы меня. Я только знал, что – вернусь.
