Ветер над островами - Круз Андрей "El Rojo" (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Земля под ногами тоже изменилась. Только что была сухая и твердая, как камень, а теперь пошла мягкая и влажная, на которой следы как на пластилине отпечатывались. Хорошо еще, что хоть не липкая, а то тащили бы уже по пуду на каждой ноге. Несколько раз что-то подозрительное замечали, но каждый раз убеждались в том, что тревога ложная. Один раз дикую свинью спугнули, второй раз вызвал подозрение спутанный ком лиан, а еще пару раз просто показалось.
Разговор с братом Иоанном из головы не шел никак, но это и понятное дело. Странно было бы такое забыть. Не удивил. Вот крест на пузе — вообще не удивил он меня. Его записка так и лежала у меня в кармане, я даже разок украдкой перечитал — все верно, глаза меня не подвели, и все же никакого сюрприза не получилось. Не могу объяснить, почему я так думаю, но… если кто-то один сумел сквозь миллиард слоев времени провалиться в будущее, то почему этого не мог сделать кто-то до меня? А вычислить таких попавших, я думаю, было не так сложно. Даже я, как ни старался тихариться, у внимательных подозрения вызвал. А у меня вообще привычка на глаза не лезть и всегда стараться «смешаться с толпой», если можно так выразиться. А ведь кто-то еще и шуметь бы начал насчет того, откуда он сюда попал.
«Особый отдел», поди ж ты. Даже назвались правильно, как и подобает. Быстро вычислили. Интересно, кто первый «сигнализировал» — преподобный Савва или преподобный Симон? Или кто-то вообще другой? Да какая разница, собственно говоря, они в своем праве, это их земля и их жизнь… хотя они уже и моими становятся помаленьку. Вот воевать за них иду — кто скажет, что не мои? И что стало с остальными попадавшими сюда, кстати? Как-то упустил я за разговором уточнить, а потом помешали. Пришел Большой со своими таблетками прегорькими, а потом Байкину что-то занадобилось, а потом… а совсем потом и привал закончился.
Кстати, вот еще интересное в записке: «Скорее всего, ты там погиб. Здесь оказался в месте, где недавно погибли люди». Все верно, но… почему такая связь? Странно. Кстати, я вообще там погиб или как? Или где? Я ведь только вспышку помню, и то не знаю, что за вспышка была. Не атомный ли взрыв, часом? Нет, не думаю: если я не первый, то на всех ядерных взрывов не хватит. Если мои предшественники сюда не из Хиросимы попали. Не туда думаю, неправильно. Как-то все это по-другому работает.
Ладно, поговорим еще с братом Иоанном, мы пока еще в одной ротной колонне идем, так что случай представится.
Часа через два дорога опять вышла к берегу, но джунгли уже не отступали, прежние сухие возвышенности сменились низинами, причем заболоченными. Появилось множество комаров, все, включая меня, потащили из ранцев сеточки с кольцами, которые надевались на тулью шляпы и превращались в накомарники. Правда, на самом берегу комары исчезали — похоже, с открытых пространств их сдувало свежим морским бризом, — так что сразу становилось легче.
После третьего краткого привала мы услышали приближающийся топот нескольких лошадей. Несколько всадников, немного, шли к нам рысью, скрытые поворотом дороги и густыми зарослями. План действий на такой случай у нас был отработан заранее, так что я только команду подал:
— Всем укрыться!
К счастью, сделать это было совсем нетрудно — надо было отбежать с дороги в сторону на несколько шагов и упасть в траву, высокую и влажную, разве что посмотреть предварительно, убедиться, что ты не на змею падаешь. Правда, едва я свалился, как с большого лопуха, с нижней его стороны, прямо мне на рукав свалилась серая жирная пиявка, задергавшаяся, словно в судорогах. Но я ее сбил щелчком на землю, отметив для себя, что потом ее и раздавить неплохо было бы.
— Без команды не стрелять!
Если всадников мало и они не выглядят враждебными, мы их должны мимо пропустить — там их походная застава встретит, а мы путь к отступлению отрежем, случись что. Если же враг, то тогда бой начнем мы, стрельбой предупреждая своих. Продержимся, сколько сможем, а там и взвод наш подтянется, и основные силы следом.
Всадников оказалось четверо — все из христиан, в шляпах, на крепких здоровых конях. Скачут уверенно, дружной кучей, не сильно и по сторонам поглядывая. Передний мне вроде знакомым показался, но не уверен — разглядеть не пытался, больше его на прицеле держал. Сам стрелять не стал, ну и двое моих товарищей тоже не выстрелили, пропустили. Едва спины показались, как я скомандовал:
— За мной!
Выскочили на дорогу, оглядываясь, увидели, как крупы коней и спины конников исчезают за следующим поворотом извилистой дороги, да и припустили трусцой следом. До заставы метров пятьсот всего, радио у нас нет, так что все на дальности подачи сигнала свистком и выстрелом. Свисток мне, кстати, Петр Байкин выдал — блестящий такой, стальной, на стальной же цепочке. Свистнешь — аж уши закладывает.
Конников остановили. Застава выстроилась в шеренгу, наставив на них стволы винтовок и карабинов, и им явно уже предложили спешиться, потому что все четверо слезали с седел, при этом явно стараясь не делать резких движений. Поводья коней у них приняли, сразу отвели за шеренгу, потом один из ополченцев, мой тезка Алексий, гарпунщик с китобойного шлюпа «Хищник», ловко собрал у спешенных всадников оружие — револьверы и «винчестеры».
На звук наших шагов один обернулся — и мы немедленно друг друга узнали.
— Какая встреча, — ухмыльнулся он мне, малость глумливо.
— Действительно, свела судьба, — притворно вежливо поклонился я Фоме — тому самому, что пытался обыграть в карты нашего пьяного шкипера Игнатия.
Оглянулись на меня и остальные.
— Здравствуй, Павел, рад встрече, — так же неискренне ухмыльнулся я своему бывшему противнику в драке.
— Не так свиделись, — вроде как с неким сожалением протянул тот.
— Да нет, как раз нормально, — ответил я.
— Знаком с ними? — обратился ко мне Байкин, с недоверием поглядывая на задержанных.
— Немного, — кивнул я. — Назвать «добрыми людьми» язык не повернется. И давайте разведите их в стороны, чтобы между собой не болтали! — Вспомнилось, что мне про них кабатчик рассказывал в Новой Фактории. А того, что они как раз оказались на этой не самой проезжей дороге, тоже не следует со счетов сбрасывать. Ребята эти — бандиты, а бандитам в месте проведения операции, да еще и скрытной, делать точно нечего, надо меры принимать.
Вроде как раскомандовался, но никто не удивился. Взводный Петр приказ мой подтвердил, после чего сказал одному бойцу:
— Вот как… Марьян, бери двух лошадей — и давай за братом Иоанном. Пусть он разбирается.
Я про себя отметил, что брат Иоанн, получается, здесь вообще за настоящего особиста, если такие вопросы сразу к нему перекидывают.
Задержанных усадили на обочину дороги, поодаль друг от друга, обыскав уже внимательней и изъяв еще три ножа, маленький револьвер и двуствольный «дерринджер» весьма богатого вида. Вид у Фомы и его дружков был злой, но брыкаться они не рискнули — понимали, что здесь обстоятельства непростые, это не в кабаке в центре города понты бросать.
Брат Иоанн прискакал вместе с одним из объездчиков из Новой Фактории — тем самым «Цыганом», что тогда, на площади, за палача выступал. Я перехватил взгляд Фомы на него и понял, что сейчас бандит явно испугался. Чего именно, интересно? Вообще репутации объездчика или чего-то конкретного?
Спешившись и отдав поводья, брат Иоанн подошел к Фоме, сел перед ним на корточки. «Цыган» стоял рядом, заложив большие пальцы рук за патронташ и равнодушно поглядывая на Фому. «Особист» обернулся к нему, спросил, глядя снизу вверх:
— Знаешь его?
— А кто его не знает! — спокойно ответил «Цыган». — Злодей — он и есть злодей. Не попался пока на горячем, верно, но все равно знаем про него много.
— Не попался — не злодей, — возразил Фома.
— Не так, — покачал головой брат Иоанн, обернувшись к нему. — Это мы тебя на каторгу заслать не можем, пока ты не попался, это верно. А вот по так называемым «агентурным данным» можем к тебе иные меры применить. Задержать, например, до выяснения. Или въезд в город закрыть, даже навсегда. Так что ты особо не гордись ловкостью своей.
