Война на пороге твоем - Самохин Дмитрий (список книг txt) 📗
Была еще одна экспедиция, о которой в документах никогда не упоминалось. Официальная хроника умалчивала о корабле-разведчике тероморфов капитана Ключицкого, который за три десятилетия до моего воскрешения на Мавзолее совершил исследовательскую посадку на планету Драгов. О той экспедиции сведений практически не осталось.
Мне в руки попался документ — докладная записка помощника капитана Лисовского, — где рассказывалось о первых данных по экосистеме планеты. Записка изобиловала специальными терминами и была трудночитаема. В некоторых местах шрифт расплывался, куски текста терялись, отчего общий смысл улавливался с трудом. То, что мне удалось расшифровать, насторожило. Лисовский утверждал, что во время экспедиции не было найдено ни одного живого существа — ни гуманоида, ни негуманоида. Планета была пустынна и сплошь покрыта болотистым киселем неустановленного происхождения и невыясненных свойств. Пробы взяли, но о результатах исследования — ни словечка.
Больше ни в одном документе о команде тероморфов капитана Ключицкого не упоминалось, что дало обильную пищу для легенд, из уст в уста передававшихся в кабачках и тавернах космодромов разных планет и разных созвездий…
Логово было затянуто тучами, через которые не проникали лучи центральных сдвоенных гигантов: два светила словно слились в экстазе на заре времен намертво.
У Логова спутников не имелось. Когда на планете наступала ночь, лишь редкие лучи звезд успевали проскользнуть в прореху между тучами, расступавшимися на несколько секунд. На планете господствовала абсолютная тьма — всепоглощающая и всепроникающая.
День на планете длился восемнадцать космических часов, что равнялось двадцати двум земным. Ночь правила бал восемьдесят четыре часа и двадцать три минуты космического времени (или три с половиной земных дня)… Эти-данные мы получили благодаря тому, что «Арго», зависнув на орбите планеты, совершил четыре витка вокруг нее. Компьютеры корабля получили всю необходимую для анализа информацию.
Когда сбор данных завершился, мы собрались в кают-компании на совет. Я вкратце изложил все, чем располагал по Логову. Крысобой и Музыкантская внимательно выслушали, ни разу не перебив. Затем Марк доложил данные, поступившие с бортового анализатора. Информация впечатляла, но не вдохновляла.
— Перспектива, надо сказать, безрадостная! — оценил Марк. — Сойти с ума. покончить с собой или заживо сгнить мне как-то не улыбается. Не знаю, Русс… Возможно, ты и прав в своем стремлении, но посадка — не для меня.
Чтобы спрятать ухмылку, я припал к кофейной кружке, отхлебнул и посмотрел на Ренату, ожидая ее мнения.
— Планета неприятная…— высказалась она. — Но мы ведь и в более неприятных местах бывали. Стыдно тебе, Крысобой, хвост долу опускать! Помнится, ты участвовал в экспедиции в Княжество Атлантиды, где всех десантников перебили. Один ты и выжил. Апотом город зачистил! Уж не буду перечислять иные твои заслуги. Чего тебе бояться — в твои-то девяносто лет!
— Я не боюсь смерти. Боюсь перестать быть самим собой! — отозвался Марк, насупив брови. — Перспектива овощного состояния не воодушевляет!
— Планета и впрямь необычная. Что мы там встретим — неизвестно. Почему-то в одних случаях хозяева показывают себя, в других — прячутся. Все это весьма странно… Не знаю, к чему оно приведет, но высадиться мы должны! — заключил я. — Земля ждет помощи. Шанс у нас есть.
— Осталось технические вопросы уточнить. На чем высаживаться будем? — спросил Марк. — «Калипсо» асом-пилотом Руссом уничтожен полностью при невыясненных обстоятельствах. «Подсолнух» мы бросили рядом с Морем, поскольку оный ас посчитал корабль лишней ношей.
— Сядем непосредственно на «Арго»! — заявил я.
— Что значит — на «Арго»? — вспыхнул Крысобой. — Это неприемлемо! Я не позволю гробить свой корабль на помойке цивилизации!
— «Арго» приспособлен и не к таким перегрузкам. Ему как раз ничего не будет. Ты бы о нас побеспокоился. Технический вопрос — и не вопрос вовсе. Он решается автоматически. А вот как мы с драгами договариваться будем — тут загвоздка! — заявила Рената.
— Да, это проблема. Вон, группе Лисовского драги вообще не показались. А нам необходимо их увидеть и общий язык найти! — согласился Марк. — Поэтому сядем, а потом улетим подобру-поздорову.
— Не думаю, что общий язык найти сложно, — подал голос я. — Цивилизация, вышедшая на такой уровень, просто не может миновать ментальный способ общения. Так что главное — найти, с кем разговаривать, а процесс обмена мнениями наладится по ходу дела.
— Собрание объявляю закрытым. Пора делом заняться, пустобрехи! — пробасил Крысобой и внезапно поперхнулся. Он склонил голову на правый бок, словно прислушиваясь к чему-то, и спустя некоторое время объявил:
— Земля вызывает. Со мной связался борт. Идет вызов.
Под «Землей» Крысобой имел в виду не непосредственно саму планету, а сторону в противостоянии «Земля — Предтечи».
Я выскочил из кресла, помог встать Ренате и отправился в капитанскую рубку, дыша в спину Крысобою, который на корабле во всем был первым. Только в «Залп-рубку» он носа не казал, позволяя мне владычествовать над бортовым вооружением «Арго» неограниченно.
Крысобой занял кресло первого пилота. Я опустился во второе пилотское кресло. Рената заняла место штурмана,
— Сообщение передано в виртрежиме! — доложил Марк. — Советую надеть доспехи и внимать сообща!
Я натянул на голову шлем, опустил забрало очков и взглянул на Ренату. Она уже погружалась в виртуальность. Быстро включил загрузку виртсообщения. Картинка рубки «Арго» схлопнулась передо мной, наступила кромешная мгла.
Я увидел маленький двухэтажный городок из дерева, стекла и асфальта. Один из тысяч, разбросанных по всему земному шару. Такие могут встретиться и в центре консервативной Америки, и в русской глубинке между медвежьим углом и Саратовом. Правда, на стенах домов имелась татуировка в черную клетку, характерная для бюргеров. Значит, это какой-нибудь Мекленбург, Шварцвальд, Гроссштат или им подобный германский городок. Но саму Землю я не узнал. Черная почва, покрытая жесткой щеткой травы, густые рощи и оранжевое небо мало напоминали родину людей. Какая-то провинциальная планета, заселенная немецкими колонистами… По улицам сновали машины. Над домами проплывали флаеры. В окнах горел свет. В городе была жизнь. Стояло лето. Сияло солнце.
