Герой! - Дункан Дэйв (читать книги без .TXT) 📗
Осталось шестнадцать процентов.
Дым поднимался. Ваун выхватывал из него глазами сотни бешено извивающихся пиподов вокруг своей крепости. Они не собирались сдаваться.
Ваун посмотрел на восток. Фейрн? На полосе пиподов не было, насколько позволяли разглядеть слезы. Маленькая точка двигалась на западе от его месторасположения. Фейрн, ты где?
Здесь! Это была она, крошечная фигурка бежала по полосе, и ни одного пипода в поле зрения! Но Боже, как далеко еще до ангара! Быстрее!
Потом он услышал выстрел, увидел тонкую линию зеленого света, тянущуюся с северного горизонта до его груди.
Падая, он подумал: «Черт возьми! Так я и не узнаю, чем все закончится».
Это не больно, просто очень тяжело, как будто в легких растет огромный ком льда, странное чувство, будто паришь. Он даже не чувствует под собой камня. В глазах муть, но дыма вроде бы становится меньше.
Вопрос остается открытым — успеет ли он умереть прежде, чем до него доберутся пиподы. На слух он не может отличить звуки стрельбы от пиподов. Он пытается нащупать Джайенткиллер, но не может нащупать свои руки.
Быстрее, Фейрн, быстрее! Ты можешь сделать это, Фейрн! Убирайся отсюда.
Позвони домой. Позвони своей мамочке. Позвони кому-нибудь. Ты станешь героиней, Фейрн. Спаси мир, Фейрн!
Быстрее! Я хочу знать, что случится.
Она уже должна быть там. Что она делает? Готовится к вылету? Пересчитывает пакеты со средством от воздушной болезни? Быстрее, Фейрн, быстрее! Я хочу знать.
Боли нет, но в груди давит все сильнее. Ему кажется, будто он разваливается на куски. Холод, холод…
Она сможет сделать это. Теперь на пути ни братьев, ни пиподов.
Если это единственный улей. Должны быть и другие. Q-корабль приближается.
Дым вьется, белый и едкий, щиплет глаза. Он моргает, пытается смотреть.
Над ним склоняется брат. Дайс? Епископ? Может быть, просто мираж. Ваун не может разглядеть цвет рубашки.
Он не может находиться здесь. Он не мог пробраться мимо пиподов.
Ваун говорит:
— Привет? — таким тихим шепотом, что сам себя не слышит.
В легких нет воздуха. Одна кровь. Но брат его услышал. Он улыбается улыбкой Раджа.
— Приближается помощь, брат! Держись! Мираж.
— Мы спасем тебя, брат. Это голос Аббата или Приора?
— Прости, — говорит Ваун, — прости, пожалуйста. Я был поврежден, ты знаешь. Я выращен не в улье, и к тому времени, когда я узнал, кто я на самом деле, я был клеймен преданностью не правильному улью. Я не хотел убивать тебя, брат.
Кто-то берет его руку и трет ее. Ваун видит это, но не чувствует.
— Все в порядке! — Похоже на Епископа. Уплывает в дыму; возвращается. Мы понимаем, брат Ваун. И это на самом деле не важно. Может быть, этот улей будет разрушен, но борьба на этом не закончится. В конце концов рэндомы проиграют. Слабые виды вымирают. Удачные прогрессируют и потом вымирают. Мы Главная Раса, и в конце концов мы возьмем верх.
Что сделает Главная Раса с дикой расой, когда та лишится власти? Поместит их в заповедники или зоопарки? В концлагеря? Будет время от времени отравлять миллиард-другой газом? Какая нужна могила для миллиарда человек? Для десяти миллиардов?
Скиц замолк. Тысячи планет замолчали, не могут найти друг друга.
Ваун говорит:
— Да, мы Главная Раса. Но когда мы добьемся всего, что мы будем делать тогда?
Радж лишь улыбается и не отвечает.
Жизнь — борьба.
Потом страшный грохот — Ваун слышит его. Что рокочет вверху, темное и яркое на невинной голубизне неба? И проходит.
— Торч! — говорит он. — Она сделала это! Мне это не снится, а?
Аббат качает головой.
— Не снится. Она сделала это. Но слушай! Ваун ничего не слышит, но чувствует, как дрожит земля.
— Взрываются баки с горючим, — объясняет брат, печально улыбаясь. — Эта девушка-рэндом сожгла ангар! Не будет ни погони, ни эвакуации.
Смело! Удачного тебе полета, подруга Фейрн. Скорее посылай морских пехотинцев! Скажи своей матери, что я, может быть, немного любил ее.
Черт! Скажи ей, что я люблю ее и всегда любил.
Вспышка. Земля вздымается, под его спиной твердый камень.
— Это был «Суперогонь», — безмолвно говорит он и закрывает глаза. Ему хочется умереть прежде, чем до него доберутся пиподы, но когда он снова открывает глаза, смутная тень все еще нависает над ним.
— Хочется понять, — говорит Епископ, — даже если ты вырос не в улье… Мы должны быть рациональны. Хочется понять, почему ты встал на сторону проигрывающих.
— Они называли меня героем, а я никогда не был героем. Я всегда был всего лишь предателем.
— Но мне кажется, что Патруль может в ближайшее время установить здесь памятник — герою.
— Фейрн, ты хочешь сказать? Героине?
— Нет, — улыбаясь говорит Радж. — И не Клинку. Есть победы и потери. В деталях все по-разному, но конец неизбежен. Тебе бы следовало это понимать.
Герой может встать на сторону проигрывающих, но зачем это делать предателю?
Если бы Ваун мог дышать, он сказал бы что-нибудь типа: «Жизнь — борьба и становление. Совершенство — проигрыш. Если бог нас любит, то не несмотря на наши недостатки, а благодаря им».
Кто это сказал? Напоминает сентиментальную болтовню Тэма.
И его брат никогда бы этого не понял.
— Потому что я считал их людьми. Брат хмурится.
— А. Это серьезная ошибка. Нас они людьми не считают!
— Я считаю.
— Конечно. Но ты никогда не сможешь играть за две команды. Если ты постараешься стоять посередине, ты получишь удары с обеих сторон.
— Так всегда и было, — соглашается Ваун или согласился бы, если бы мог дышать.
Братство — величайшее достижение человечества и величайшая глупость. Так, наверное, и должно быть — Homo erectus погибнет от рук собственного творения.
— Сюда идут остальные, — говорит Епископ, — пора идти.
Кровь хлещет у Вауна изо рта. Фанфары ревут у него в голове, небо темнеет, собираются братья. Радостно, что пиподы не доберутся до него. Так лучше. Он улыбается своим братьям на прощание, братья улыбаются ему в ответ улыбкой Раджа.
Он не узнает, чем все закончится. Но он бы все равно не узнал. Это не закончится. Мир за миром Братство будет продолжать попытки, либо побеждая, либо проигрывая и начиная сначала. Жизнь — борьба. А эта будет продолжаться вечно, до самых дальних звезд.
ПРИЛОЖЕНИЕ А: ВРЕМЯ
При скорости, равной одной трети скорое света, релятивистские эффекты незначительны, а задержка времени существенна. С точки зрения пассажиров, у Q-корабля уходит двенадцать лет на то, чтобы добраться от Авалона до Ульта — если пренебречь временем ускорения и торможения, которое добавляет несколько месяцев. Для наблюдателя, находящегося на Ульте, это восемь лет, а на Авалоне шестнадцать.
Книга о космосе. (59-е издание, Кешеликс, 29302.)
ПРИЛОЖЕНИЕ Б: Q-корабли
Самая замечательная черта 0-двигателя состоит в том, что его эксплуатационные качества практически не зависят от величины полезной нагрузки.
Теоретически обычный Q-двигатель может двигать планету. Практически препятствия создаются радиацией и приливами, что можно проиллюстрировать, сравнив два типа Q-кораблей — камень и лодку.
Несмотря на то что их обычно называют «камнями», межзвездные суда никогда не делались из материала каменных метеоритов, только из железоникелиевых.
Астероиды этого типа представляют собой охлажденные ядра развалившихся планет.
Изначально однородные, они выдолблены из крупных тел посредством мощных столкновений; во всех них есть повреждения и скрытые трещины. Чем больше камень, тем сильнее напряжение и больше повреждений.
Из-за того, что Q-корабли работают на тяге, а не на толкании, они находятся в постоянной опасности развалиться на части. Сообщалось о кораблях, имеющих более десяти километров в диаметре, выдолбленных поколениями обитателей огромных металлических сыров. В прошлом отчаянные души предпринимали попытки переделать в корабли и более крупные космические тела, и их шедевры разламывались в слабых местах и поглощали сами себя. Напряжение сильнее всего во время ускорения и торможения, устав Патруля ограничивает приращение скорости камня половиной g.
