Всадники Одина Цена человечности (СИ) - Морошко Сергей (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Покончив с туалетом, он решил не звать слуг. Бадья не мешала, а он никого сейчас не хотел видеть. Натянув мягкие домашние штаны, он вышел из-за ширмы.
Тишина. Только мерное посапывание брата доносилось сквозь предрассветные сумерки. Он подошел к кровати. Йорг действительно спал, раскинувшись, распластавшись по сбитым простыням. Каштановые волосы слиплись, скатались от пота. Концы больше не были светлыми. Вероятно, он состриг свое мелирование. Глаза его тревожно бегали под веками. Интересно, что ему снится? Ян осторожно опустил ладонь ему на лоб. Сосредоточился, прикрыл веки. Тишина. Глухая беспросветная тишина. Раньше Яну всегда удавалось подсмотреть его сны. А теперь...
Он не рискнул садиться рядом. Боялся разбудить.
Ян опустился на пол, осторожно положив голову на матрац рядом с ладонью брата. Ему хотелось поговорить. Сказать. Все сказать. Хватит недомолвок и тайн.
– Йорг... – тихо позвал он. Потеребил золотую змейку на руке. Та жгла и сжимала запястье. Хотелось содрать ее и выбросить к котовьей матери. Сколько же от этого куска металла проблем!..
Дыхание не изменилось.
– Я много думал, пока был на задании. Восемь месяцев… Мы с тобой так давно не говорили!.. Кажется, это было в прошлой жизни. Я скучал. Прости, что выстроил этот барьер. Прости, что бросил тебя. Я понимаю, что виноват... – Ян ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. В горле запершило. Он с силой втянул носом воздух, пытаясь успокоиться. – Йорг... брат... я не знаю... Не понимаю, что со мной происходит. Что-то... что-то сломало меня. Там, в роще... Мне казалось... казалось, что это пройдет... Я... я просто не хотел, чтобы ты знал. Единый, да я и сам не хотел этого знать! Но оно ест меня изнутри. Ты знаешь... Я искал утешения в ней. Думал, вылью на нее всю боль и стану прежним. Но... не вышло... Я запутался... я хочу, чтобы все стало как раньше... Утром, утром я немного приду в себя, и буду способен с тобой говорить. Я попытаюсь объяснить. Йорг. Мы можем не выжить. Я хотел тебя уберечь... просто уберечь от этого, чтобы остался хотя бы ты... Йорг, я снова убивал. Я тебя подвел... – Глаза защипало, нос заложило и стало тяжело дышать. Но он продолжал: – Если бы я еще хоть немного задержался... тебя бы не стало... и виноват был бы только я... Никто другой. Это из-за меня тебя забрали. Прости, что меня не было рядом. Я... больше никуда не уйду. Я буду до конца, что бы ни случилось. Йорг. А мы ведь в дерьме. По уши. Снова влипли в преступные разборки. Это смертельно опасно. Но мы не можем отказаться. Я правда не понимал, насколько все серьезно, я лишь хотел тебя оградить. Думал... думал, если сделаю все один, то тебя это не затронет, и мы вернемся в привычный мир. Все оказалось сложнее, Йорг. Но мы выживем. Обещаю. Мы выберемся отсюда. Я тебе обещаю. Поверь мне только, пожалуйста, снова... Я... скучал... – Он замолчал, более не имея возможности сдерживаться. Слезы душили его. Впервые за столько лет...
Он зажмурился, пытаясь выдавить из глаз всю влагу. «Нужно поспать. Мне просто нужно поспать...» Он подумал что-то еще, но не успел поймать мысль, почувствовав у себя на щеке руку. Он поднял веки и уставился на брата. Тот уже сидел рядом, на полу. И ничего не говорил. Стерев большим пальцем слезу со щеки, он просто обнял Яна. Молча. Как в детстве. Когда они, маленькие и беззащитные, хотели укрыться от мира. Ведь никому, кроме друг друга, они были не нужны...
***
Одна. Совершенно, абсолютно одна. В чужой стране, в рабстве у Великого Визиря. Хоть ее и не заставляли тяжко работать, а жила она в роскоши… Одиночество убивало. Лучше б она осталась в Гуннаре, при дворе Посадника. Наверняка и Вил остался бы живым. Хоть одна родная душа. И зачем она только навязалась Яну в попутчики?! Ян… Он ведь предупреждал, что это опасно. Что в конце концов их пути разойдутся. Тана не верила. Думала, они найдут Всадников и спасут Ярушку. Какая же она была наивная!.. А теперь вот кукует в одиночестве, в золотой клетке.
Тана чувствовала, что сходит с ума. Медленно, но верно скатывается в безумие. Она почти не спала все это время. Занимала себя тренировками, стараниями научиться объясняться по-тутошнему. Не выходило. Не хватало ей ума все запоминать… А Ларсену недосуг заниматься какой-то девчонкой. Делов у него по горло, да с самим Визирем. Ларсен стал важной птицей!.. А Йорг ее ненавидел. Не замечал, проходя мимо…
Тане было больно. Обидно. И страшно. А ночь… Ночь все равно наставала. Как бы Тана не силилась противостоять Богине Дреме. Та всегда забирала принадлежащее ей. И тогда приходил он. Локи. Тана знала, что это не по-настоящему, не взаправду. Но все равно боялась. Неужто прогневила она Богов своим непослушанием? Что пошла супротив их воли, желая освободить подруженьку свою возлюбленную. Сначала ниспослали тяжкие испытания, но это ее не остановило. И тогда они наказали ее безумием.
Вернулся Ян. А она уже не надеялась его когда-нибудь увидеть. Думала, он сгинул в черных песках Диадемы. Но нет. Она ошибалась. Весь день Ян носился по дворцу, как ужаленный, потом исчезал куда-то и воротился уже с Йоргом. Тот кулем с картопли висел у него на плече. Опять вляпался ведь по самое… Но даже разобравшись с со всеми своими делами, он не нашел для нее и минутки. Даже на то, чтобы поздороваться. Сразу после разговора с Визирем ушел к себе в горницу. Тана слышала, как щелкнул замок. Вряд ли он выйдет до утра… Ну да и Хель с ним! Не больно-то он ей и нужен. Подумаешь, скучала… Ему-то все равно. Всем на нее плевать…
За своими раздумьями она и не заметила, как настала ночь. Небо стянули сначала сумерки, а после – искрящаяся тьма. Тана зажгла все свечи и лампады, которые были в комнате. Она не хотела засыпать.
Тана забилась в дальний угол кровати, поджав ноги под самым подбородком. Подушки она сбросила на пол, чтобы не было соблазна прилечь, и принялась разглядывать убранство светелки.
Давило глухое безмолвие, прерываемое лишь тихим треском огоньков. Она, не мигая, смотрела в пустоту. Не спать. Не спать. Не спать!
Вдруг порыв ночного ветра с треском распахнул окна, разом затушив свечи и окутав стены, кровать, комоды, картины, саму Тану серой пеленой. Туман заискрился, переливаясь всеми цветами радуги; влажными и прохладными объятьями укутал ее, забирая тревоги и печали. И громкий, многоголосый шепот растекся вокруг, отскакивая от стен, то усиливаясь, то стихая, то ласково гладя по отросшим почти до плеч волосам. Туман сгустился еще сильнее. Сгустился до такой степени, что в комнате не осталось ничего, кроме кровати и гулкого, ласкового шепота.
– Дитя... дитя... Ты слышишь меня, дитя?..
Она замерла, завороженно наблюдая, как яркие праздничные искры вырываются из тумана и разлетаются вокруг, разнося за собой сладковато-пряные запахи цветов, трав и заморских фруктов. Так пахло всегда, когда являлся Он. Тана снова спит, она наверняка не заметила, как заснула. Нужно проснуться. Проснуться! Проснуться!!! Но объятья Дремы столь крепки, сколь же ласковы и мягки. Она завязла в них – мушка в паутине. И злобный, коварный паук уже готов ее съесть. Прекрасный в своей непорочной красоте паук. Он снова споет ей песню, расскажет быль и уйдет на рассвете, оставив после себя мокрые простыни.
– Дитя... что же ты молчишь, дитя?.. Откликнись... Прими мою благодать... Ты слышишь меня, дитя?..
– Да, – одними губами шепнула она.
Туман немного рассеялся, и темь прорезал мягкий желтый свет. Из мглы выступил Он. Сегодня на нем не было привычных алых одежд. Он предстал пред нею нагим и открытым. Высокий, выше любого, кого она знала в жизни. Статный. Бледная, бархатистая, даже на вид, кожа, казалось, отдавала слабым свечением. Длинные рыжие волосы крупными волнами ниспадали до талии. Он шагнул к ней мягко, словно арысь. Два пальца на стопах, иссиня-черные до антрацита когти. Отчего-то она вспомнила легенду, как Скади выбирала себе мужа. Один рассудил, что она должна выбрать себе спутника только по ногам. И она выбрала самые красивые ноги, которые принадлежали богу Уллю. Они поженились и с тех пор больше не расставались, даруя людям свое благословение и зверя в лесах. Тане подумалось, что окажись она на месте Скади, то всенепременно выбрала бы ноги Локи. Он снова шагнул к ней. Еще шаг. И еще.
