Проект «Юпитер» - Холдеман Джо (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Девица сдернула с себя фартук. Элли шумно вдохнула через нос, увидев, что девушка одета в голубую больничную пижаму, запятнанную кровью.
— Так, одежда! — девушка быстро сняла измазанную в крови пижаму и осталась совершенно голой. Девушка была стройная и мускулистая, с роскошными чувственными формами и великолепной фигурой. Она заметалась по комнате, пока не увидела через открытую дверь сумку с вещами Элли. — Ага!
Она вышла и вскоре вернулась, с джинсами и хлопковой рубашкой.
— Немного поношенное, но пока сойдет, — девушка аккуратно положила одежду на край кровати и отлепила часть клейкой ленты со рта Элли, так, чтобы та могла говорить.
— Ты не одеваешься, чтобы не запачкать кровью одежду? — спросила Элли. — Мою одежду — моей же кровью?
— А может, я просто хочу тебе понравиться? Ты же наверняка лесбиянка, раз обустроилась здесь с Блейз Хардинг!
— Конечно.
— Где она?
— Не знаю.
— Знаешь, еще как знаешь! Ты хочешь, чтобы я силой заставила тебя говорить?
— Я ничего тебе не скажу, — голос Элли дрогнул, она сглотнула. — Ведь ты все равно меня убьешь, так или иначе.
— С чего это ты взяла?
— Я тебя узнала.
Девушка покровительственно улыбнулась.
— Я только что убила двоих охранников и удрала из тюремного отделения вашей клиники. Тысячи полицейских знают, как я выгляжу. Я вполне могу подарить тебе жизнь, — она наклонилась к полу с гибкостью настоящей гимнастки и достала из кармана фартука блестящий скальпель.
— Знаешь, что это за штука? Элли кивнула и сглотнула еще раз.
— Так вот, я торжественно клянусь, что не убью тебя, если ты правдиво ответишь на все мои вопросы.
— Клянешься перед господом?
— Нет, это было бы богохульством, — девица взвесила скальпель в руке и посмотрела на него. — Вообще-то я не собираюсь тебя убивать, даже если ты мне соврешь. Я просто причиню тебе такую боль, что ты сама будешь умолять меня о смерти. Но я тебя не убью. И перед тем, как уйти, я отрежу тебе язык, чтобы ты никому не смогла обо мне рассказать. И отрежу тебе обе руки, чтобы ты не могла писать. Не бойся, я, конечно же, перетяну их вот этой лентой, чтобы ты не истекла кровью. Я хочу, чтобы ты жила еще долго, жила и мучилась раскаянием.
На пол полилась моча, Элли начала всхлипывать.
Гаврила разгладила клейкую ленту у нее на губах.
— Тебе что, мамочка никогда не говорила: «Ну разве есть из-за чего плакать?» — сказала она и резко вонзила скальпель в левую руку Элли, пригвоздив ее к спинке стула.
Элли разом перестала всхлипывать и тупо уставилась на рукоятку скальпеля и струйку крови, сбегающую по руке.
Гаврила немного расшатала скальпель и выдернула лезвие из тела Элли. Кровь полила сильнее, но Гаврила аккуратно прикрыла рану бумажным носовым платком и прилепила сверху кусок клейкой ленты.
— А теперь, если я разрешу тебе говорить, ты будешь отвечать на мои вопросы? Не будешь орать, звать на помощь? — Элли послушно кивнула головой, и Гаврила наполовину отлепила ленту от ее рта.
— Они уехали в аэропорт.
— Они? Хардинг и ее черномазый приятель?
Они решили вернуться обратно в Техас, в Хьюстон.
— По-моему, ты врешь, — Гаврила приставила острие скальпеля ко второй руке Элли и занесла кулак, как молоток.
— Панама! — хрипло выкрикнула Элли. — Портобелло. Нет… Не делай этого, умоляю!..
— Номер рейса?
— Я не знаю. Я видела, как он записывал номер… — Элли глазами показала на телефонный аппарат. — После того, как заказал билеты.
Гаврила подошла туда и взяла листок бумаги с телефонного столика.
— Так, «Аэромексико», рейс 249. Они, наверное, сильно спешили, если забыли здесь эту бумажку.
— Да, они спешили. Гаврила кивнула.
— Мне, наверное, тоже следует поспешить, — она вернулась обратно и задумчиво посмотрела на свою жертву. — Я не стану делать с тобой всех этих ужасных штук, хотя ты мне и наврала.
Она снова разгладила ленту на губах Элли, потом оторвала от мотка еще один небольшой кусок и залепила им нос несчастной женщины. Элли принялась дико брыкаться, замотала головой из стороны в сторону, но Гаврила ухитрилась еще дважды обмотать ее лентой, прикрутив голову к спинке стула и перекрыв жертве любой доступ воздуха. Во время борьбы Элли опрокинула стул на пол. Гаврила одним сильным движением, совсем не напрягаясь, подняла стул и поставила его на место, точно так же, как это сделал Джулиан пару часов назад. Потом она начала неторопливо одеваться, глядя в глаза умирающей безбожницы.
Когда мы с Амелией пришли в мою комнату в холостяцком общежитии, на экране видеофона нас ожидало послание: Гаврила расправилась со своими охранниками и сбежала.
Ну что ж, она никак не сможет до нас добраться — она не сможет даже проникнуть на территорию базы, а не то что в Здание 31, запечатанное приказом из Пентагона. Амелия забеспокоилась — вдруг этой ужасной женщине удалось узнать, где она жила? Поэтому она сразу же перезвонила Элли. Никто не ответил. Амелия оставила сообщение на автоответчик, предупреждая о Гавриле и советуя поскорее переехать куда-нибудь в другую часть города.
Марти по расписанию должен был сейчас находиться в операционной и освобождался только в девятнадцать ноль-ноль, то есть через пять часов. У меня в холодильнике нашлось немного сыра и несколько банок пива. Мы с Амелией неторопливо перекусили и завалились в кровать. Кровать была узковата для двоих, но мы настолько устали, что нас устроила бы любая горизонтальная поверхность. Амелия заснула, положив голову мне на плечо — в первый раз за много-много дней.
Я проснулся от пищания видеофона. Амелия спала так крепко, что даже не услышала звонков, но я все равно ее разбудил, неловко пытаясь выбраться из кровати. Я отлежал левую руку, она висела, как чужая, похожая на холодное бревно. А еще я во сне очень романтично пустил слюни на щеку Амелии.
Амелия потерла лицо и чуть приоткрыла глаза.
— Звонят?
— Спи дальше. Если что — я тебе скажу, — и я поплелся из спальни в кабинет, похлопывая себя по боку одеревеневшей левой рукой. По дороге я достал из холодильника банку имбирного пива — лучшее, что там осталось после нашего набега, — и присел за комм.
«Марти будет ждать вас в девятнадцать пятнадцать в столовой. Изучите это», — дальше шла длинная таблица.
Список фамилий был до боли знакомый, на моей прежней работе я видел его ежедневно, сотни раз за день. Это был перечень всех военнослужащих, приписанных к Зданию 31, — кроме меня.
А вот порядок расположения фамилий был необычным, поскольку не имел никакого отношения к служебным обязанностям — я-то всегда видел эти фамилии в расписании дежурств. Уже в следующую минуту я сообразил, в чем тут дело. Первые пять фамилий в списке принадлежали механикам, чьих солдатиков забрали себе ребята из моей прежней боевой группы. Потом шел список офицеров, у которых уже были имплантаты и которых, наверное, подключили всех вместе еще двадцать шестого июля — но, наверное, не всех одной большой группой, а двумя группами по несколько человек.
Соответственно, в конце списка значились солдаты и сержанты с имплантатами — за исключением механиков охраны, — которых тоже подключили двадцать шестого, то есть позавчера. Предполагалось, что к девятому августа они полностью излечатся от чрезмерной воинственности и их можно будет отключить.
Между этими двумя группами шел список из шестидесяти с чем-то фамилий людей, которые прожили всю свою жизнь, вплоть до вчерашнего дня, считаясь вполне нормальными. А со вчерашнего дня четверо врачей принялись за дело. Насколько я понял, одна бригада врачей делала по пять операций в сутки, а вторая — наверное, это были гости из Зоны Канала — по восемь.
Я услышал, что Амелия возится в спальне — наверное, переодевается из того, в чем спала, в свежую одежду. Она вошла в кабинет, на ходу укладывая волосы и разглаживая складки на платье — красно-черном, в мексиканском стиле, которого я никогда раньше не видел.
