Последняя дверь последнего вагона - Ильин Владимир Леонидович (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Гульченко мысленно усмехнулся.
«Мировой парень» как раз был дома. И, в отличие от своей супруги, проявил полное нежелание пускать на порог «какого-то хмыря в белом халате», пусть он будет хоть главным врачом всего Сообщества. «Мы врачей не вызывали! — орал, надсаживаясь, он. — И ребенка своего я вам, сволочам, не отдам! Даже с санкции прокурора!»
Чтобы сломить сопротивление негостеприимного хозяина, Гульченко пришлось прибегнуть к парализатору. И, видимо, в этот момент «раскрутчик» был так страшен, что сестра Ромтина испугалась и безропотно разрешила «осветить» фонариком своего Димку…
Не слушая своего напарника, у которого, видимо, нервная разрядка проявлялась в безудержной болтовне, Гульченко вывел на экран комп-нота список носителей и стал аккуратно заполнять напротив фамилии Пихто графу «Сведения о ноо-матрице».
— Ну и кто там у него был? — вдруг осведомился Ромтин.
— В смысле? — не понял Гульченко.
— Я имею в виду, у Димки… Кто в нем сидел!
— А какая разница? — пожал плечами Гульченко.
— Да так, — смутился Ромтин. — Интересно же… Недавно мой старший сын одну компьютерную игрушку приобрел. «Электронный гороскоп» называется… Знаешь такую? Правда, это не совсем игрушка… Вводишь свою дату рождения, и программа автоматом выдает тебе все сведения о твоем характере, возможной судьбе, чего тебе больше всего следует бояться и о прочей ерунде… Но есть там и раздел «Прошлые жизни». Я из любопытства к себе примерил, так там такое оказалось — волосы на голове шевелятся!.. Оказывается, я был и палачом в Средние века во Франции, и аборигенкой в какой-то Бушмании в девятнадцатом веке, и испанским королем даже!..
— Ну, твоему племяннику в этом плане не повезло, — усмехнулся Гульченко. — Ни палачей, ни королей… Дорожный рабочий ему попался, из Интервиля. Лорент Василий Яковлевич, пятьдесят пять лет…
— Да-а? — с некоторым разочарованием протянул Ромтин. — А как его угораздило богу душу отдать?
— Глупее не придумаешь, — махнул рукой Гульченко. — Вернулся домой из вечерней смены, поел и лег спать. А под окном какой-то молодняк сходку устроил. С музыкой на весь двор, дикими воплями и битьем пустых бутылок… Ну, Василий и выглянул в окно урезонить хулиганов. А кто-то из них возьми да и запусти в него еще не разбитой бутылкой. И прямо в темечко…
— Ты его проверил по базе данных?..
— Еще там, в квартире. Все сошлось… Ладно, поехали дальше, напарник. Треугольный проспект, двадцать один, квартира пять… Надеюсь, этот-то адрес тебе ничего не говорит?
Пока ехали на Треугольный, Гульченко пришлось испытать небольшой стресс. Ничего профессионального. Небольшая разборка с женой. На этот раз — по средствам связи в виде коммуникатора. Оказывается, эта стерва позвонила не для того, чтобы помириться после вчерашнего. Наоборот, она усиливала прессинг и закручивала гайки. Причем под весьма уважительным предлогом. «Ты когда зарплату получаешь?» — спросила она. «Будто не знаешь, — буркнул Гульченко. — Пора бы уже за двадцать лет выучить наизусть…» «А ты мне не хами! — раздалось в трубке так, что пришлось ее прижать к уху, рискуя раздавить ушную раковину, чтобы Ромтин не слышал, как муштруют его напарника. — Мало того, что ничего по дому не делаешь, так еще и деньги не носишь!.. А детям, между прочим, надо обуваться-одеваться!.. У Витюши ботинки на ладан дышат, а Машеньке в лицее сказали, что если она завтра не принесет плату за два месяца, то может вообще не приходить больше!..» «Постой, постой, — ошеломленный таким напором, пробормотал Гульченко. — Мы же две недели назад ликвидировали все долги за лицей». — «А у них новые правила! — выкрикнула жена. — И деньги они теперь берут за два месяца вперед!.. В общем, так: без денег сегодня домой не приходи! Ты все понял?» И, прежде чем Гульченко успел что-либо сказать, бросила трубку.
До зарплаты оставалось несколько дней. Самое паршивое время для того, чтобы занимать деньги у товарищей по работе. Значит, остается два варианта: либо ограбить банк… с особым цинизмом, при исполнении служебных обязанностей, либо звонить в лицей и упрашивать директрису, эту мымру с замашками английской королевы, отложить исполнение угрозы хотя бы до следующего понедельника. Лицей был престижным, засунуть туда Машку стоило в свое время массу времени, денег и нервов, и поэтому терять его не хотелось. Витюшка-то перебьется… в крайнем случае заклею ему туфли каким-нибудь суперклеем…
Настроение было безнадежно испорчено.
А Ромтин пел. Гнусавил себе под нос что-то своим сиплым голосом, которым только малышей пугать по ночам. И настроение у него, чувствуется, было превосходное.
— Слышь, напарник, — неожиданно для себя сказал Гульченко. — Ты случайно «зеленью» не богат?
— Зеленью? — перестал зудить мотивчик Ромтин. — Ты что — решил вегетарианцем заделаться?
Тьфу ты, мысленно сплюнул Гульченко. Вот что значит — сюда еще не ступала ни одна нога человека. Ни левая, ни правая, ни обутая, ни босая…
— Я имею в виду «хруст»., — пояснил он сквозь зубы. — Деньги. Бумажки с портретом президента. Теперь дошло?
— А-а-а, — уяснил Ромтин. И, держа руль одной рукой, полез в карман за бумажником. — Тебе сколько надо-то?
Гульченко сказал.
Ромтин аж крякнул, но деньги все-таки дал. Отслюнявил тщательно бумажку за бумажкой.
— До получки, — торопливо пообещал Гульченко.
— До ближайшей или до следующей? — проявил заскорузлый юмор Ромтин.
Валенок — что с него возьмешь?
А ведь я мог бы и не отдавать ему этот должок, вдруг пришло в голову Гульченко, когда он, бормоча слова благодарности, прятал деньги во внутренний карман. Взять, например, его на кукан… Ведь к сестре своей он не ходил со мной, так? Так. А ведь, если разобраться, это грубейшее нарушение инструкции. За такое уволить, конечно, не уволят, но выговорешник схлопотать можно запросто. А там, глядишь, и ежемесячной премии «за напряженные условия труда» можно лишиться… И если пригрозить, что заложу его начальству, да намекнуть, что если он забудет о том, что я занимал у него «башли»…
Тут Гульченко спохватился и пресек дурацкие фантазии.
Лучше я вот что сделаю, подумал он. Приеду домой, выслушаю очередной концерт своей стервы, а потом швырну небрежно деньги на стол и демонстративно уйду из дома. Пить пиво в соседней забегаловке… Пусть ее совесть заест…
— Приехали, — объявил Ромтин, прерывая работу воображения своего напарника. — Как заказывали: Треугольный, очко…
— К-какое еще очко? — не сразу врубился Гульченко.
— То самое… карточное. Двадцать один… — расплылся в улыбке Ромтин.
По подъезду можно было предположить, что в пятой квартире обитают отнюдь не миллионеры. И даже не управляющие банком.
Стекло внутренней двери было разбито, и осколки хрумкали под каблуком. Ржавые почтовые ящики были исковерканы мощными ударами чего-то тяжелого, межпанельные стыки грозили обвалом штукатурки, а стены были украшены самодеятельной росписью, в основном на нецензурные темы.
«Второй этаж», прикинул Гульченко и решил не рисковать пробовать лифт на прочность.
— Кто там будет: мальчик или девочка? — хрипло спросил сзади Ромтин.
Он всегда почему-то этим интересовался. Как будто не все равно, какого пола носитель!..
— Анекдот слышал? — бросил, не оборачиваясь, Гульченко. — Грузину в роддоме говорят: «Поздравляем, у вас родился ребенок». — «Малчик?» — «Нет». — «А кто-о?!»
Они достигли площадки второго этажа, и тут их ждал сюрприз.
Дверь пятой квартиры была стальной. Возможно, даже пуленепробиваемой. Если не удастся уговорить хозяев открыть ее, то придется убраться несолоно хлебавши. Такую броню не выбьешь плечом с разбега, как иногда приходилось делать в других домах.
Гульченко застегнул халат на все пуговицы, достал фальшивое удостоверение санэпидемнадзора и позвонил три раза.
Дверь почему-то открыли сразу, даже не спрашивая, кто заявился.
Гульченко мысленно перекрестился и шагнул внутрь, без особой наглости, но и без лишней застенчивости оттесняя в прихожую молодую и довольно миловидную женщину, на которой почему-то ничего не оказалось, кроме весьма легкомысленного пеньюара.
