Ярость рвет цепи - Романовский Александр Георгиевич (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Впрочем, он не видел никого и ничего перед собой. Мир сузился, сжался до размеров физиономии Тарана, покрытой множеством шрамов. Волк поднял обе лапы и прыгнул вперед. Бутафорское оружие было больше не нужно. Зачем ему эта деревяшка? У него есть клыки, когти и звериная сила. И этого достаточно. Он рванулся вперед, как и положено волку, полагаясь лишь на инстинкты. Электрические иглы куда-то пропали, да и неоткуда, собственно, им было взяться. Все происходило слишком быстро, чтобы Нож успел что-либо предпринять.
Яростный порыв — Курт целиком растворился в нем, при этом ясно сознавая, что он делает. Да, план был его туманен, если вообще можно было говорить о каком-либо плане. Ясно было одно: если Таран умрет, все остальное также утратит всякий смысл. А если безволосого удастся захватить живьем, да еще и заткнуть ему рот, с обоими “адъютантами” можно будет поторговаться. Жизнь шефа в обмен на свободу… (или, если Курт несколько переоценил любовь подчиненных к начальству, смерть также могла послужить разменной монетой).
Однако, когда до цели оставалось всего несколько сантиметров и, казалось, уже ничто на свете не могло спасти безволосого, на пути возникло неожиданное препятствие. Это походило на вспышку молнии средь ясного, безоблачного неба. Перед глазами Курта, словно материализовавшись из воздуха, появилось острие бутафорского меча. Таран выбросил его вперед с умопомрачительной, неуловимой для глаза быстротой.
Курт и моргнуть не успел, как меч щелкнул его по носу и прыгнул вниз. Лапы волка были подняты чересчур высоко — когти готовились вонзиться в безволосую шею, а потому уже не успевали блокировать или просто закрыться от удара. В живот, казалось, врезалось пушечное ядро. Оно отбросило волчье тело чуть вверх и назад, безжалостно убирая с вектора атаки. Курт сам толком не понял, как это получилось, что он лежит на дне Ямы, хотя всего какие-то доли секунды назад готовился схватить безволосого за толстую шею.
Нос и живот нещадно болели.
Нож на “галерке” заливался хохотом. Этот хохот — искренний и беззастенчиво злой, — как ни странно, причинял волку еще более страшную боль. Он начинал сознавать, ЧТО с ним случилось. Недооценив мощь деревянного оружия в руках мастера, Курт совершил роковую ошибку.
Но все, как ему казалось, еще можно было исправить. Ярость и боль застилали глаза; песок колол истертые деревянной рукоятью ладони, когда Курт перебирал лапами в тщетной попытке подняться.
В шею ударили раскаленные иглы.
Не обращая на это внимания, волк двигался вперед. Он видел массивные ботинки и толстые ноги Тарана. Боль усиливалась по мере того, как расстояние между безволосым и Куртом сокращалось. Какие-то мгновения спустя ошейник превратился в раскаленный обруч, усеянный с внутренней стороны добрым десятком тысяч ядовитых игл.
Но Курт продолжал ползти вперед. Он уже не пытался подняться, тело сотрясала страшная дрожь. Нервные узлы, пронизываемые вездесущим электричеством, содрогались в конвульсиях. Но волк, стиснув челюсти, не останавливался.
Зачем это было нужно, он не понимал. Ботинки Хэнка не приближались, но и не отдалялись.
Сам Таран, уперев руки в бока, глядел на узника сверху вниз, сокрушенно качая головой. В темных глазах застыло выражение, какое нередко можно видеть в глазах собаководов, когда неблагодарные щенки, к примеру, пытаются схватить зубами за палец.
Это было последнее, что Курт запомнил.
А потом обрушилась тьма.
Он очнулся наутро в своей камере.
Нос и шея нещадно болели. В голове словно перекатывался чугунный шар. Волк с трудом поднялся, прошаркал к сточному отверстию и справил нужду. Затем принялся расхаживать по холодному полу, разминая конечности.
Полчаса спустя последовали завтрак и тренировка, более напоминавшая щадящую прогулку для пенсионеров. Не было Ямы, Тарана же заменил один из бородатых гладиаторов. Они отрабатывали предыдущие уроки: удары, выпады и блоки. Хотя Хэнк стоял в стороне, сложив на груди толстые руки, от его пронзительного взгляда не могла укрыться ни одна деталь. Он продолжал давать короткие рекомендации, о вчерашнем же не напомнил ни намеком. Даже “адъютанты” хранили странное молчание, ввиду чего Курт был готов поверить, что все случившееся ему и впрямь приснилось. Если бы не головная боль и ломота во всем теле…
Как бы там ни было, новоиспеченный гладиатор стал смотреть на деревянный меч другими глазами. В умелых руках это оружие. А если дерево заменить на холодную сталь, тупую же кромку заточить, сделав острой, как бритва…
Именно эту мысль, похоже, Таран и пытался донести до “волчонка”.
Тренировка продлилась всего до обеда. Волка накормили, изъяли посуду и сразу же удалились, не произнеся ни единого слова. Курт не имел возражений. Кряхтя, он улегся на кровать.
Часа через три, впрочем, его разбудили.
Нож и Топор притащили трансформатор с гладкой черной змеей. Курт злобно уставился на ее тонкую золотую головку, лежащую возле кровати. Волку меньше всего хотелось сейчас подкармливать паразита, который присосался к его шее и не далее как вчера подло дернул за ногу, когда он готовился совершить прыжок к свободе.
Но делать было нечего. Топор привел в действие “кулон”. Сила тока была номинальной, Курту же показалось, будто через него пропустили неразбавленную молнию.
Скрежеща зубами от злости, он поднял змею.
В голове его успел зародиться кое-какой план, но пока волк был слишком слаб, чтобы попытаться воплотить его в жизнь. Следовало запастись терпением и ждать, сколько возможно…
Прошла неделя.
Сутки, заполненные тяжелыми физическими нагрузками, сытными трапезами и бездонным сном, тянулись монотонной чередой — массивные вагоны длинного товарного поезда.
Волк набирался сил, ждал и надеялся.
Тренировки не прерывались. Таран гонял пленника по площадке и Яме, закреплял старые навыки и оттачивал новые. Курт начинал понимать, чего именно его тренер старается добиться. Волк обладал уникальными физическими данными и стремительными рефлексами, однако этого было мало. Никто в стае не преподавал щенкам рукопашный бой и уж тем более фехтование. Собственно, делать это было просто некому. При этом считалось, что уцелеть на улицах трущоб не составляло труда мало-мальски окрепшему щенку. Так оно и было — по крайней мере Курт всей душой верил в эту аксиому… До того самого дня, когда Таран поверг его наземь двумя ударами деревянной палки. О том, что могло бы произойти, если бы меч оказался настоящим, с бритвенно-острой режущей кромкой, Курту даже думать не хотелось.
