"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Мзареулов Константин (читаем книги TXT, FB2) 📗
– Вы будете удивлены, но я и есть – слепой, – улыбнулся я. – Мне нужен хороший, а лучше самый хороший врач-окулист, не подскажете, где бы я мог его найти?
Еврей окинул меня оценивающий взглядом и кивнул.
– Я действительно знаю пару человек, что могли бы вам помочь, но сейчас мне некогда, извините, могу только дать адрес.
– О, думаю, этого будет достаточно, сэр, – я чуть заметно поклонился.
Еврей, поискав в карманах, извлек огрызок карандаша, а я уже тянул ему свой блокнот, купил по случаю, вместе с саквояжем. Записав мне адрес, еврей поклонился и пошел дальше, я только и успел, что сказать спасибо. Вообще, пока я не чувствовал какой-либо агрессии этой страны и ее обитателей, поэтому хотелось и самому быть вежливым, аж до противного. Блин, не спросил у этого еврейчика, где находится тот адрес, что он мне написал. Поискав глазами вокруг кого-нибудь, кто мог бы помочь, я направился в ближайший магазин, это была булочная. Ох, привыкнув в Союзе к дефициту хорошего хлеба, я зря сюда зашел. Забыв о причине, заставившей меня войти, я впился голодным взглядом в витрину. Черт, чего тут только не было. Всяческие рогалики, булки, хлеб нескольких видов и внешне обалденно привлекательный. Направившись к продавщице, высокой, чуть не наголову выше меня женщине, я попросил дать мне самый свежий хлеб. Совсем черного, как я привык, тут не было, вместо него был, как называли Там, серый. Взяв бумажный пакет с идущим из него одуряющим запахом, я, расплатившись, пошел к выходу, но, наконец, вспомнил причину прихода.
– Чуть было не забыл, зачем зашел. Мэм, вы не подскажете, где это находится? – я протянул продавщице блокнот.
Женщина посмотрела на запись и кивнула.
– Пойдете направо из магазина, вверх по улице. Через два перекрестка свернете налево. Вам нужно будет пройти всего сотню ярдов по той улице и свернуть направо. Там вы окажетесь на нужной улице, ну, а дом и так найдете.
– Спасибо, мэм…
– Долорес, меня зовут Долорес.
– Миссис Долорес, вы очень мне помогли, процветания вашему магазину.
– Спасибо, сэр, и вам удачного излечения.
О, так она знает, что мне нужен врач, по адресу, что ли, поняла? А, ладно, но пешком я не пойду. Сев в машину, вцепился зубами в красивый батон с хрустящей корочкой. Боже, как домой в двадцать первый век вернулся. Восхитительный вкус, батон хоть был уже и не горячим, но от этого не менее вкусным. Не заметил даже, как сожрал весь, хотя он и был не большим, по виду, граммов триста, не больше. Хотел было вернуться в магазин, но тут понял, что теперь я хочу пить, причем что-нибудь типа хорошего чая. Увидев недалеко от булочной вывеску с нарисованной кофейной чашкой, я рванул туда, задержавшись только чтобы запереть машину. Выдув две чашки приличного кофе, варили по-настоящему, а не из кофеварки, я, наконец, поехал искать нужный адрес. Нашел быстро. Хотя вывески о том, что здесь клиника или принимает врач, не было и в помине. Дернув висевший шнурок, я позвонил. Спустя минуту дверь мне открыла пожилая женщина с кудрявыми черными волосами и, окинув меня взглядом с ног до головы, спросила:
– Слушаю вас?
– Мне дали ваш адрес, указав, что здесь я смогу найти врача-окулиста. Мне нужна помощь, – я опять слегка поклонился.
– Вас не обманули, только у доктора сейчас прием, придется подождать.
– Конечно, я посижу в машине.
– Это лишнее. У нас в гостиной вы будете как дома, к тому же наша кухарка варит хороший кофе.
– О, миссис, извините, не знаю вашего имени…
– Меня зовут Роза, но если вам удобнее, можете называть меня миссис Роттенберг. – О как, а фамилия-то немецких евреев вроде как.
– Миссис Роттенберг, я признателен вам за гостеприимство, но не хочу вас обременять.
– Вы говорите ерунду, сэр, вы поставите меня в неловкое положение, если будете ожидать снаружи.
– С удовольствием выпью чашечку свежего кофе, если вы мне составите компанию.
– Что же, всегда приятно пообщаться с интеллигентным молодым человеком, тем более из Союза! – Вот это, твою мать, как? Она что, следователь?
– Миссис Роттенберг, как?
– Да у всех выходцев из Европы и СССР такой акцент, хотя я сначала и сомневалась, произношение у вас очень хорошее.
– Да, я обучался довольно продолжительное время.
– У вас были хорошие учителя, манеры ваши мне тоже по душе. Кем, простите, были ваши родители?
– Спасибо, мне очень приятно. Что же касается родителей, увы, но я о них ничего не помню.
– Бедный молодой человек, революция унесла слишком много хороших людей…
Мы болтали с Розой минут сорок. За это время я приговорил две чашки и правда очень хорошего кофе и дважды выходил на улицу курить. Да, совсем ведь забыл, я наконец-то дорвался до нормальных сигарет. «Кэмэл», «Честерфильд», «Лаки Страйк», сигарет тут было как грязи, но понравился мне больше пока «Верблюд».
Спустя эти сорок минут мимо гостиной прошел человек, а провожал его к выходу, видимо, сам врач, так как я услышал обрывки фразы с советом не забывать промывать глаза каждый вечер перед сном. Затем Роза, весьма общительная и открытая женщина, позвала меня и провела в кабинет врача.
Доктор, а это был на удивление молодой человек лет тридцати, может, чуток больше, выслушал меня очень внимательно. Это явно не тот профессор, о котором мне говорил Варшанский, но будем посмотреть.
– То, что у вас проблема с глазами, я понял, расскажите, что послужило причиной.
– Грязь попала, доктор, много грязи.
– Как это случилось? – Ну, вроде секрета никакого в этом нет, поэтому можно и рассказать.
– Я был в стрелковой ячейке, когда на нее практически наехал нацистский танк. Меня здорово вмяло в землю. Грязь попала во все щели, рот, уши, глаза, нос, черт, да не осталось, похоже, ни одного места, куда она не попала.
– Ясно. Вы из России? – врач перешел вдруг на русский язык, а я понял, что уже соскучился по нему.
– Ой, как же хорошо на родном-то говорить, да, доктор, я из Союза. Воевал с сорок второго, оборонял Сталинград. Под Курском, весной, я и лишился зрения. Из армии списали, как полностью негодного. Тогда у меня только правый чуть видел, я еле ходил, постоянно запинаясь. В Москве профессор Варшанский…
– Вы лечились у профессора? – воскликнул врач-еврей.
– Так точно, доктор, он смог восстановить мне правый глаз, правда вблизи я вижу плоховато, больно и глаза слезятся, но в очках хорошо. А вот с левым глазом беда, – я рассказал по второму разу свои ощущения.
– Меня зовут Абрам Исхакович Роттенберг. Да-да, вы обратили внимание на фамилию, Роза Моисеевна, моя мать, а профессор Варшанский мой учитель. Все, что я умею и знаю, все это только благодаря ему. Но он был прав, рассказав вам об Америке. Здесь не то что врачи лучше, я никогда бы не поставил себя выше профессора, но вот лекарственная база, несомненно, лучше и разнообразнее. Химия здесь в почете. Как вы решились на эмиграцию? Как вас вообще выпустили? Вы беспартийный?
– Да, в партии никогда не состоял, а выпустили легко… На родине просто и не знает никто, что меня там нет, – заключил я.
– Сбежали! Ну, что же, мы тоже в свое время покинули Москву тайно. Мой отец был арестован и расстрелян, матери удалось договориться с одним человеком, военным, тот и помог нам покинуть родину. Да если бы нас и не тронули как семью врага народа, то мы бы все равно погибли в июне сорок первого. Мы жили во Львове, буквально перед самой войной туда уехали. Когда отца арестовали, он успел шепнуть матери, чтобы мы уезжали, сказав, что в столице нам точно жизни не дадут.
– Да, печальная история.
– Ну что вы, одна из многих, почти неотличимых от других. Да и устроились мы хорошо. Меньше чем за год я стал довольно известным в узком кругу нашей общины. Ко мне идут люди, я помогаю им «открыть глаза», люди благодарны.
Проболтали мы с Абрамом с час примерно, затем, наконец, он приступил к осмотру. Так же как и Варшанский, он сначала закапал мне глаза каким-то клеем, тьфу, лекарством, конечно, просто на вид как клей и эффект такой же. Затем Абрам долго разглядывал зрачки через лупу.
