Горны Империи - Верещагин Олег Николаевич (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Голоса взлетали по очереди... А Денис не слышал - он смотрел на Настю, как смотрит измученный жаждой человек на кружку с водой. У него ещё мелькнула логичная и ироничная мысль: "Ну тебя и развезло..." - но тут же исчезла, соскользнула в темонту по краю золотистого силуэта девчонки...
- Довольно! - истошный крик. -
1.Стихи барда Тэм Гринхилл.
Песня закончилась, только лента шуршала. Настя протянула руку, выключила магнитофон. Стало совсем тихо, лишь со двора неслись звуки казачьей гулянки - но и они были словно бы вдали.
- А с кем ты пел? - тихо спросила Настя.
- Это моя мама, - ответил Денис так же громко. Девчонка вдруг весело сказала:
- Это хорошо!
- Что? - удивился Денис.
- Красивый голос, - пояснила Настя. И снова засмеялась. Непонятно. - И за подарок спасибо. Красивая песня... только грустная. Я по истории учила - это про те времена, когда женщин жгли за колдовство, да?
- Учила? - вырвалось у Дениса. Но Настя не обиделась.
- Есть же звуковые учебники, - она безошибочно кивнула в сторону полки с кассетами и книгами. - И книги Брайля. Только я их не люблю.
Денис опять пережил острый приступ желания - желания поцеловать её в глаза. Ни разу в жизни он не целовал девчонок всерьёз и даже спугался этих накатывающих волн желаний, которые почти лишали его возможности контролировать себя. Мальчишка поспешно отодвинулся, кашлянул и сказал:
- Скоро Иван Купала... Послушай... Если я приеду за... - он прокашлялся. - За тобой... ты пойдёшь со мной гулять в лес?
- Я? С тобой? - лицо Насти стало растерянным. Потом растерянность скользнула, как за крепостную стену, за насмешливость. - Тебе что, делать нечего?
- Ты пойдёшь? - спросил Денис упрямо - как хватаются за врага, балансируя на краю пропасти.
Пальцы Насти прошли через панель магнитофона, словно бы стирая невидимую пыль.
- Если ты не приедешь - значит, ничего и не говорил, - сказала она, поднимаясь. - А теперь уезжай.
- Да, - Денис встал.
Гришка снаружи поймал Дениса за порогом. И удивлённо спросил:
- А ты чего приезжал-то?!
- Кормят у вас хорошо, - ляпнул Денис.
Гришка вытаращил глаза.
Денис проехал полпути. Проехал несколько не в себе - то мотался в седле, то начинал горланить песни кусками, перескакивая с одной на другую, то разговаривал с конём. Ему совершенно не было дела - вообще ни до чего, кроме бешено, с искрами и брызгами крутящегося внутри него радужного шара из счастья. Совершенно нелепого и даже неуместного вообще-то на "общеполитическом фоне".
Седло начало болтаться, и Денис слез - перетягивать скверно затянутые подпруги. Не до этого было, да уж... И даже не обернулся, когда позади затормозила машина.
- Парень, - окликнули его.
Денис посмотрел через плечо.
Списанный армейский вездеход стоял совсем рядом. За рулём сидел кто-то; ещё два человека - молодые мужики лет по 25-30, в простой одежде - обошли машину и стояли один у капота, другой у грузового люка.
- Здравствуйте, - сказал Денис. Никого из этих троих он не знал и вроде бы даже не видел. Чувство опасности шевельнулось - а потом забилось в истерике, потому что из рукавов у обоих бесшумно выскользнули и закачались на кожаных ремешках увесистые гирьки.
- Здравствуй, - глумливо сказал тот, что у капота. А от грузового люка послышалось:
- Иди сюда, ну?
В голосе была полная уверенность, что Денис пойдёт.
Вместо этого Денис достал пистолет, с отчётливым щелчком снимая флажок предохранителя. Глаза мужчин невольно опустились - на куцый ствол "байкала", глядевший в живот стоящему у капота.
- Кистени на землю, - сказал мальчишка спокойно. Пистолет в его руке был неподвижен. Хотя внутри Денис мелко вибрировал. Тогда, в Верном, он так и не смог выстрелить в человека. Отвратительного, мерзкого - но не смог.
Оба мужика присели. Потом - порскнули в машину, и та сорвалась с места, прыгнула в сторону от дороги, заковыляла через подлесок в лес. Денис прицелился вслед. Потом громко выдохнул воздух, снова щёлкнул предохранителем...
...и долго не мог засунуть пистолет на место.
Борис Игоревич сидел над бумагами - отчётами с ещё работающих шахт и, хмурясь, черкал в блокноте, когда в дверь поскреблись - и вошёл его единственный сын.
Денис был взлохмаченный, босиком, в одних трусах - но не заспанный, а скорее задумчивый. Увидев, что отец не протестует, мальчишка рухнул в кресло, пару раз качнулся на мягкой обивке... но потом поднял коленки к подбородку, обнял их руками и медленно спросил, глядя куда-то под стол:
- Паааа... А когда ты влюбился в маму - что ты чувствовал?
- Я? - Борис Игоревич несколько растерялся и снова поднял голову от бумаг, в которые уже успел уткнуться вновь. - Я... ну... - он честно постарался вспомнить и так же честно признался: - Не помню, знаешь. Хотя... - он потёр переносицу. - В общем-то наверное и не помню, потому что думал только про неё. Ну ты читал книжки? Так вот, там правду пишут.
- А она как себя вела? - Денис устроил подбородок удобнее и посмотрел на отца выжидательно.
