Копейщик (СИ) - Парсиев Дмитрий (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Нелюди на сей счет имели собственное мнение, а потому в крепости постоянно звучало: «вожак Вася-волк сказал» или «вожак Вася-волк велел». Этот «Вася-волк» постепенно слился у них в одно слово, и стало звучать что-то на вроде «Восеволк». Переубедить нелюдей в очередной раз не удалось, и Вася махнул на это рукой. Вожак так вожак.
Он прохаживался по крепости, где на каждом шагу кипела работа. Больше всего шума создавал Аким, который занимался заготовкой боеприпасов. Вместе со старым чухом они готовились водрузить на весы очередную глыбу льда. Хотя назвать это приспособление весами, означало сильно ему польстить. Это была просто доска, подвешенная за середину, где на одной его «чаше», если можно так назвать один из концов доски, была закреплена их «эталонная» березовая чурка. Средняя часть доски была закреплена довольно низко к земле где-то на уровне колена. А поскольку весы были сейчас нагружены только с одной стороны, то березовая чурка наклонила свой конец до земли, второй же, свободный конец доски задрался на уровень пояса.
— Взяли, — деловито распорядился Аким, и они с чухом вдвоем ухватили глыбу, — Поднимаем.
Чтобы облегчить труд по подъему тяжести, Вася подошел к весам со стороны чурки и немного приподнял ее, чтобы противоположный пустой конец опустился.
— Кладем, — прокряхтел Аким, и кусок льда улегся в специально сколоченное для этого ложе, — Тяжеловат, — сообщил он очевидное, глядя как лед перевесил березовый эталон и опустил свой край доски на землю.
— Подсколем, — с готовностью отозвался чух, доставая стамеску и молоток.
— Акима, можешь оторваться ненадолго? — спросил Вася.
— Думаю, да, — Аким вопросительно посмотрел на чуха, и тот махнул рукой, давая понять, что справится сам, — Старик сам глыбу доведет.
Аким пошел следом за Васей, сообразив, что для разговора тот хочет отойти в сторонку, не потому, что здесь кому-то нельзя доверять, а просто некоторые разговоры сами по себе требуют уединенности.
— Я вот все думаю, что нам делать с «голубиным яйцом», — начал Вася, когда они отошли, — Такой крупный камень и без дела. Есть мысли?
— Вообще-то, поначалу была мыслишка приспособить его под устройство наведения на цели для наших машин, — Аким почесал затылок, отчего шапка съехала на лоб, — Но с крупной монетой чухи и так уже подмогли. А еще крупнее монета ни к чему уже. Еще большая точность наведения ничего не даст в силу убогости конструкции самих машин. А ты что-то придумал?
— Да, пока единственное, что придумалось, это зарядить «яйцо» на оберег, — Вася усмехнулся, — А что? В каждой избе висит обережная копейка. А у нас тут считай целая крепость. Будет свое «обережное яйцо».
— Можно попробовать, — поддержал Аким, — А где у нас тут «красный угол»? «Обережки» в избах в углах вешают.
— Вон там алтарь есть под часовенкой. Мне кажется самое то.
Они зашли в ветхую полуразрушенную часовню. Алтарь действительно был, благо Красные Собаки его не порушили.
— Ты знаешь, — задумчиво сказал Аким, — Ты прав, пожалуй. Не угол, конечно, ну так у нас и крепость круглая. Будто само сюда просится.
— Согласен, — Вася достал из кармана нифриловый камень и начал наговаривать его на оберег.
— Погоди, — остановил его Аким, — Такой крупный камень сильно греться будет. Давай за льдом сходим.
Они вернулись туда, где старый чух уже заканчивал обтесывать глыбу, и оказались там вовремя. Два кикима тащили с озера на носилках очередной куб льда. Аким их упредил, чтоб не валили его здесь, и направил с носилками к часовне, где они и перетащили лед на алтарь.
— Вот теперь можно, — Аким с удовлетворением оглядел сверкающую на алтаре глыбину, — А кстати, там же на камне маяк был?
— Чуть не забыл, — спохватился Вася. Он стер давно не нужный приказ маяка, и заново наговорил «голубиное яйцо» на оберег, засветил камень и бережно положил на льдину.
Камень набрал такое сильное свечение, что в полутемной часовне стало светло как на улице. И, да, он здорово грелся. Прямо на глазах камень начал погружаться в глыбу. Парни запереживали, что этак он быстро протопит льдину до дна, но погрузившись в лед целиком камень будто бы замер. Он продолжал, конечно топить под собой лед, но его движение замедлилось настолько, что стало незаметным на глаз.
Обережное заклятие разлилось по всей крепости. Такой мощи Вася даже помыслить не мог. Оно настолько отчетливо давало ощущение внутреннего уюта, уверенности и силы, что в крепости это мгновенно почувствовали все. За стенами часовни со всех сторон послышались возгласы радостного удивления.
Вася завороженно смотрел на алтарь. Будто какой-то дивный светильник, камень пробивал своими лучами ледяную толщу глыбы, вызывая игру переливчатого зеленоватого света.
— Красоти-ища, — восхитился он.
— А главное, работает. Ни дать, ни взять, плюс пятнадцать единиц жизненной силы для всех защитников крепости, — Аким выдал очередную абракадабру, выуженную из темных закоулков своей памяти о другой жизни.
Глава 39
Глава 39. Защита прав военнопленных.
Когда послышался звук отпираемого запора, Грач-ловкач, лежащий в тесной камере на гнилом соломенном тюфяке, нехотя приподнялся на локте. Проскрипев старыми петлями открылась тяжелая дверь. В открывшемся темном проеме различить что-либо было невозможно, зато звуки в подвальной тишине доносились отчетливо.
— Вам туда нельзя, я сам отдам, — послышался окрик стражника.
— Хорошо, но я должна убедиться, что вы передадите, — второй голос был юным голосом девушки.
— А то мне он сдался, этот хлеб, — с этими словами в камеру вступил стражник, держащий что-то в руках перед собой. Он положил это прямо на пол и сразу вышел, дверь закрылась с пронзительным скрипом. Снова вернулась тишина, а в камере запахло хлебом.
— Неужели? — Грач вопросительно посмотрел на Вепря.
Стражник вывел Ольху из мрачных подвалов, где держали пленников. В небольшом внутреннем дворике ее дожидался дядя Леша. На его вопросительный взгляд она ответила едва заметным кивком.
— Я хочу встретиться с полковником Витольдом, — сказала она стражнику.
— Полковник занят, — стражник скривился, ему было дано указание выпроводить княжну из крепости при первой возможности.
— Я подожду, — твердо сказала Ольха, — Я никуда не уйду, пока с ним не встречусь, и буду мозолить вам глаза. Она выставила перед глазами стража раскрытые ладошки и подвигала ими из стороны в сторону, показывая, как она будет «мозолить».
Стражник что-то зло и неразборчиво пробурчал и пошел докладывать. Когда ее все же отвели к полковнику, Ольха застала его хмурым и злым. За два дня своего пребывания в крепости она довела половину гарнизона до степени крайнего раздражения. При виде этой «защитницы прав военнопленных» у полковника начинали ныть зубы.
— Надеюсь, передача хлеба атману Вепрю прошла без заминок? — вежливость давалась ему с трудом и только в сочетании с сарказмом, — Теперь-то вы всем довольны?
— Благодарю, полковник, хлеб передали.
— В таком случае что еще я могу сделать ДЛЯ ВАС? — полковник выделил голосом это «для вас», подчеркивая, что вынужден заниматься прихотями избалованной княжны.
— Напрасно вы так сердитесь, — Ольха изобразила миролюбие, — Я только делаю то, что должно. С этим вашим Вепрем я даже не знакома.
— Да с чего это он мой? — полковник даже глаза выпучил, — Я не понимаю, что за каша у вас голове? Атман Вепрь обычный военнопленный, с которым обходятся как положено.
— Так меня и прислали в этом убедиться. Можно подумать, я прямо рвалась в эту вашу крепость, — Ольха очень выразительно надула губки, — То еще захолустье. Межнародное соглашение не я выдумывала. А вам, полковник Витольд, следует помнить, что случись вам попасть в плен, я буду и о вас точно также заботиться.
— Очерту на вас! — полковник поперхнулся собственной слюной, — Что вы несете? Каркаете, сами не знаете о чем. Говорите, что вам еще от меня надо.
