Имя нам – Легион - Сивинских Александр Васильевич (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Я не удержался и сорвал с нагнувшейся до земли ветки ближайшего дерева янтарное яблочко. Отгрыз здоровенный кусок кисловато-сладкой хрустящей мякоти и повалился боком на изумрудный газон.
Девушку я заметил издалека. Трудно было ее не заметить. Яркая девушка. Желтый топ, желто-черные, в продольную полоску шорты, туго обтягивающие бедра, канареечно-желтые кроссовки. Каштановые вьющиеся волосы были подвязаны черно-желтым витым шнурком.
Черный и желтый… Цвета осы. Цвета опасности.
Формы ее тела тоже напоминали осиные: высокая полная грудь, тонкая талия, тяжелые бедра. И всего в ней было чуть-чуть слишком. Грудь слишком велика, хоть и упруга; талия слишком тонка, хоть и не без мягкой линии живота; бедра слишком округлы, а ноги слишком длинны… Воплощенная сексуальность. Таких девушек любят снимать для мужских журналов, и каждый подобный снимок – всегда попадание в точку. В точку, заведующую мужским вожделением.
Что же говорить о живой модели?!
Но эту девушку, наверное, не взяли бы для съемок. Образ ведь создается не только телом, но и состоянием , аурой человека. А она… Она была слишком свежа и… невинна, что ли? И в итоге сексуальность оборачивалась женственностью , на которую хотелось любоваться – и только.
Она свободно бежала по траве рядом с асфальтовой дорожкой, и все, чему положено у таких красавиц колыхаться – колыхалось. Чересчур густые волосы хлестали ее по круглым плечам, а солнечные лучи, пробивающиеся сквозь полог листвы, рисовали на ее несравненном теле желтые кружева. Чем ближе она ко мне подбегала, тем больше нравилась.
Она улыбалась. Губы у нее были яркими и пухлыми, а на гладких румяных щеках играли ямочки. Огромные карие глаза смеялись, и мне захотелось засмеяться вместе с ней. И еще, – чтобы она подбежала ко мне.
Она подбежала и остановилась, продолжая улыбаться и сверкая превосходными зубами. Я вскочил и замер. Девушка оказалась на полголовы выше меня.
Она протянула руку и провела пальцами по моему подбородку. Пальцы были мягкие и горячие. Во мне всколыхнулась волна легкого возбуждения. Цунами обожания уже зародилось, но на поверхность его разрушительный вал еще не поднялся.
Почему-то я смутился. Может быть потому, что она слишком пристально изучала меня и, несмотря на ее невинность и свежесть, в глубине глаз скрывалось что-то озорное. Даже, как будто, слегка блудливое.
Девушка снова провела рукой по моей щеке и вдруг приникла к моему рту своим – жарким и сладким ртом. Поцелуй длился вечность. Толчки языка, гладкая твердость зубов, искорки в близких, широко распахнутых глазах, приподнятых наружными уголками к вискам… Цунами обожания вспучило океанскую гладь вершиной будущей колоссальной волны. Наконец она отпрянула, улыбнулась – на этот раз несколько виновато – и сказала:
– Капралов? Приглашаю тебя в наш мир. Идем, я покажу твое жилье.
Произнесено это было по-русски…
Я тащился за ней – дурак-дураком, увешанный своими смертоносным побрякушками. Она, впрочем, не обращала на меня внимания, уверенная, что я не отстану. Прохожие, которые стали попадаться навстречу все чаще, так же не обращали на меня внимания. И даже дети, любопытные в отношении окружающего мира не меньше, чем земные, почти не смотрели на невесть откуда вынырнувшее иноземное чудо-юдо. Словно у них каждый день разгуливают по улицам вояки-оборванцы с лицами экзальтированных идиотов.
А в том, что моя восторженная морда не являлась образцовой для существ с развитым интеллектом, сомневаться не приходилось. Даже пресловутый чукча, впервые гостящий в столичном городе, мог бы вволю потешиться, наблюдая за моей отвисшей челюстью и беспокойной мимикой. Но ничего поделать с собой я не мог. Все меня поражало, и все мне безумно нравилось. Чистота, идеальная чистота улиц (если можно назвать улицами тенистые просторные аллеи, в живописном беспорядке пересекающиеся под неожиданными углами); ажурные мостики над прозрачными ручьями и выложенные мрамором фонтаны там, где ручьев нет. Совершенно лесной запах сладкого, как башкирский мед, воздуха; безупречно вписанные в парковый ландшафт строения. Симпатичные птицы и зверьки, безбоязненно шныряющие вокруг. Ну и люди, разумеется, – жители этого нового Эдема, органично дополняющие всеобщее благолепие.
Мне вдруг страшно захотелось стать их полноправным земляком. Хоть на время. Хоть на недельку. Кормить с руки белок и синиц, плескаться в фонтанах с визжащими молоденькими девчонками, тоненькими, как наяды, и такими же обнаженными. Беседовать с благообразными мудрыми стариками о вечном и соревноваться с мускулистыми загорелыми атлетами в беге и прыжках. Целоваться вечерами со своей спутницей под свист соловьев…
Мог ли я на это надеяться?
– Мадемуазель, – несмело заговорил я. – Позвольте вопросик.
Девушка-оса обернулась ко мне и поощрительно кивнула:
– Да ради бога, Капралов. Спрашивайте, что хотите.
– Ох, не знаю, с чего бы начать… Н-ну, хотя бы так: где это я? (Кажется, за последние месяцы этот набор вопросов стал для меня привычным.) И почему вы говорите со мной по-русски? И откуда вы узнали, как меня зовут? И как, кстати, зовут вас?
– Вы у меня в гостях. Город наш носит имя Фэйр – так же, как вся страна. Ждала я встречи с вами – не с вами конкретно, а с представителем вашей расы – давно, и потому успела выучить некоторые земные языки. На всестороннем изучении которых я, собственно, и специализируюсь в своей работе. О том, что это за работа, я расскажу вам после. Имя ваше, а так же воинское звание я прочитала на нагрудной нашивке. А меня можете звать Светланой. Это имя немного непривычно звучит для ушей здешних жителей, но мне оно понравилось и нравится уже около года, и поэтому так зовут меня все мои знакомые. И так зову себя я сама. – Она приостановилась на мгновение и спросила: – Вы удовлетворены моими ответами, Капралов?
– Зовите-ка вы меня лучше Филиппом, – предложил я.
– Посмотрим, – сказала она и сразу пошла дальше, не дожидаясь, что я скажу еще.
Мне оставалось только хмыкнуть. Еще одни таинственные наблюдатели за человечеством. И за перипетиями войны Больших Братьев, вероятно, тоже. Иначе откуда им знать о моем появлении именно здесь и именно сегодня? Они, надо полагать, присматривали за мной с самого начала. И не вмешивались, ожидая, что же я сумею (и успею) натворить. И записывали в свои регистрационные журналы результаты наблюдений. «День первый. Появление двух вооруженных особей вида хомо вульгарус. Район появления изолирован. Особи повреждены. Особь номер один демонстрирует нервозность, особь номер два пребывает без сознания. День второй. Особь номер один продолжает нервничать, особь номер два продолжает пребывать без сознания. Отмечено дальнейшее ухудшение ее состояния…»
