Иллюзион - Медведев Антон Николаевич (читать хорошую книгу TXT) 📗
Аделина начала объяснять Насте тонкости колдовских методик, я слушал ее со смешанным чувством. С одной стороны, все это могло помочь нам в борьбе с Харамом. В то же время я понимал, что ведьма учит нас самой натуральной черной магии. И если мы будем всем этим заниматься, то как на наши колдовские дела отреагирует Джара?
Опять же я не мог не признать того, что именно Джара указала нам на Аделину. Значит ли это, что все происходит с одобрения Силы, что мы должны делать то, что советует ведьма? Похоже, дома нас снова ждут жаркие споры…
— Нет, не так, — поправила Аделина Настю. — «Как этот пепел разносит ветер, так в прах обращается жизнь такого-то». Запомни ритм, здесь это важно. Когда сдуешь пепел с ладони, отряхни руки, повернись через левое плечо и уходи. Запиши… — Она передала девушке свои блокнот и авторучку.
— Обязательно делать это в полночь? — поинтересовалась Настя.
— Да. Ритуальная часть очень важна, поэтому не стоит ею пренебрегать.
— Листок можно вырвать?
— Разумеется.
Настя вырвала листок с записями, вернула блокнот и ручку Аделине.
— Пока вроде бы все, — удовлетворенно заявила ведьма. — Если будут еще какие-то вопросы, звоните… — Она взяла листок из рук Насти, записала на его обратной стороне номер телефона. — Держи.
— Спасибо. — Настя спрятала листок.
— Чем мы можем вас отблагодарить за вашу помощь? — спросил я, чувствуя некоторую неловкость.
— Кое-что я у вас попрошу, — согласилась женщина. — Если будет возможность, не забудьте сказать Хараму о том, что я вам помогала. Просто передайте ему привет от меня — этого будет вполне достаточно.
— Мы передадим, — пообещал я.
— Тогда все, мои дорогие. — Аделина поднялась со скамейки. — Удачи вам! — Одарив нас чарующей улыбкой, она повернулась и спокойно пошла прочь.
— Что скажете? — спросил я, продолжая глядеть ведьме вслед.
— Колоритная дамочка, — заявила Катя. — Мне она нравится.
— А мне нет, — сказала Настя. — Она ни во что не ставит чужую жизнь.
— Виктор назвал бы это свободой от условностей, — не согласилась Катя. — Впрочем, сейчас это неважно. Идем домой?
— Идем, — подтвердил я.
Нас уже ждали. Пройдя в гостиную, мы рассказали Олегу, Ольге и Лене о том, что узнали от ведьмы. Поделились и своими мнениями о происшедшем.
— Может, это и черная магия, — сказал Олег, выслушав нас— Но если она поможет нам справиться с Харамом, то все это надо сделать. К тому же Андрей прав, с Аделиной нас свела Джара. Значит, такова воля Небес.
— Меня сейчас беспокоит другое, — задумчиво произнесла Ольга. — Как ко всему этому отнесутся наши маги?
— А мы им просто ничего не будем рассказывать, — предложила Катя. — Что бы они там ни придумали, наши действия им никак не мешают. Наоборот, могут помочь. А в субботу утром мы просто явимся к ним и поставим перед фактом. Расскажем обо всем, что сделали, предложим свою помощь. Прогнать нас снова они уже не решатся. Вообще, с их стороны это свинство — заставлять нас уехать.
— Они просто беспокоятся о нас, — не согласился я. — Поэтому и хотели, чтобы мы уехали в безопасное место.
— Да плевала я на их заботу! — ответила Катя. — Я сама решаю, как мне жить и что делать.
— Мы уже не можем уехать, — произнесла Настя. — Сейчас нам остается просто делать то, что от нас зависит. Давайте так: Катя и Лена сейчас проедутся по тем местам, которые записала Аделина, и отыщут все ловушки Харама. Только ломать их пока не надо, это мы сделаем завтра вечером. Андрей и Олег поездят по стройкам. Мы с Ольгой поищем то, что понадобится мне. К завтрашнему дню у нас должно быть все подготовлено.
— Верно, — согласилась Катя. — А на обратном пути, — она мстительно улыбнулась, — мы с Леной пробежимся по магазинам. Мне понадобится нож и кое-что из продуктов.
Он не думал, что они позовут его с собой. И ошибся. Уже уходил прочь, когда услышал голос Андрея.
— Подожди! — окликнул его тот, Виктор остановился. — Пошли с нами.
— Зачем? — спросил он и стряхнул с сигареты пепел. — У вас своя жизнь, у меня своя. К тому же я не собираюсь никуда уезжать.
— Мы пока тоже не уехали.
— Нет. — Виктор покачал головой. — Спасибо за приглашение, но я не нуждаюсь ни в чьей компании. Прощай… — Он отвернулся и пошел вдоль улицы.
— Прощай… — донесся до него тихий голос Андрея. Правильно ли он поступил? Этого Виктор не знал. Более того, не хотел об этом думать, события последних дней его просто надломили. Все, что манило его раньше, внезапно поблекло, стало пустым и ненужным.
Он медленно брел по улице — без цели и мыслей. Остановившись у дверей какого-то магазина, бросил в урну окурок. Немного постояв, пошел дальше.
Ему было плохо. Все, во что он верил, к чему стремился, вдруг рухнуло. Человек, которому так доверял, кого считал образцом для подражания, его предал. Цели, которые перед собой ставил, в одночасье потеряли свою ценность. Жизнь стала глупой, пустой и бессмысленной…
Стемнело. Виктор брел по улице не разбирая дороги. Остановившись у перекрестка, какое-то время смотрел на проносившиеся мимо машины. Шагнуть — туда, в этот стремительный, расцвеченный огнями фар поток. Мгновение, и его не станет. Конец всему — боли, мучениям, сомнениям.
А если ему не повезет и он останется жив? Зачем рисковать, когда все можно сделать проще и легче?
Мысль была настолько простой и очевидной, что он даже удивился тому, что она не пришла раньше. Всего лишь легкое движение пальцем…
Дождавшись зеленого сигнала светофора, он перешел дорогу, поймал такси. Назвал адрес и почти тридцать минут хмуро смотрел в окно машины. Потом расплатился, вылез из такси и направился к своему подъезду.
Дома было тихо и уныло. Никто не ждал его, к горлу подступил комок — ну почему все сложилось именно так?..
Разувшись, Виктор прошел на кухню. Не включая свет, закурил и долго стоял у открытой форточки, глядя на окна соседних домов.
Там, за стеклами и занавесками, была совсем другая жизнь. Он всегда считал этих людей глупцами, ничтожествами. Существами, переходящими изо дня в день с покорностью ведомых на бойню коров. Что они видели на своем веку? Ничего, кроме глупых забот и столь же никчемных радостей.
И вот впервые настал момент, когда он искренне позавидовал этим людям. Может, это и есть подлинное счастье — вариться в своем маленьком тесном мирке, не думая ни о чем другом? Какая власть, какие тайны мироздания? К чему все это? Получил свой кусок хлеба, и доволен. Купил машину, квартиру — прыгаешь от радости. Женился, дети пошли — и ты на седьмом небе от счастья. Много ли надо человеку? А ведь все, или почти все, к чему стремятся эти люди, за что бьются и страдают, у него уже есть. Квартира, машина, деньги. С женитьбой тоже проблем никаких — только свистни, сотнями прибегут. Выбирай любую. Все есть для счастья, а счастья нет…
Он вздохнул, загасил окурок. Кинув его в мусорное ведро, пошел в гостиную. Включил свет, подошел к шкафу, открыл дверцу. Отодвинув стопку журналов, вытащил спрятанный за ними пистолет. Потом сел в кресло и закрыл глаза.
Было странно сознавать, что он уже никогда не встанет с этого кресла. Тело найдут далеко не скоро — увы, у него в этом мире не осталось друзей. Да их по большому счету никогда и не было. Или он ошибается?
Он вспомнил Сергея, вспомнил Настю. И ему стало совсем плохо. Ложь это все — были у него друзья. Те, кто жизни бы за него не пожалели, кто хоть в огонь, хоть в воду… Так почему же он не ценил этого? Как, в какой момент дружба с его стороны переросла в ненависть? Почему все так получилось?
Потому что он никогда не являлся для них авторитетом.
Да, к его мнению прислушивались, его любили и уважали. Но истинным лидером для них всегда был Сергей. О, как он завидовал ему! Завидовал его легкости, умению общаться. Завидовал способности находить новые идеи, принципы, подходы. Сергею все давалось легко, походя. Он не выдумывал свои идеи, а просто черпал их из жизни. Мог посмотреть на облака — и рассказать о природе хаоса. Понаблюдав за птицами в парке, выводил принципы упорядоченности. Глядя на завихрения речной воды, мог объяснить законы сложения людских судеб. Во всем, что его окружало, он видел скрытый смысл. Для Виктора же облака всегда оставались облаками, птицы — птицами. Да, что-то у него получалось, чему-то он действительно научился. Но все это не приносило удовлетворения, не позволяло заявить о себе.
