Избранник - Степаненко Андрей (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Его схватили за ноги и потащили животом по мерзлому, колючему снегу. Куртка, свитер и рубашка задрались и мгновенно оказались где-то у горла, голова болталась из стороны в сторону, и моментами Сашка даже видел, как тянется за ним рваный кровавый след. А когда его подняли и поставили на колени, дело было сделано, и милицейские офицеры уже грамотно осаживали не умеющих остановиться дружинников. Инфицированные раньше других, а потому находившиеся в третьей, последней стадии заболевания, а значит, и в глубокой депрессии сектанты потерпели сокрушительное поражение. Правда, человек двадцать сумели перебраться через реку вброд и теперь, опираясь друг на друга, выливали воду из ботинок и тревожно поглядывали в сторону оставшихся на этом берегу единоверцев. А единоверцы были повержены и рассеяны, и менты уже ставили их на ноги и сколачивали в небольшие, человек в двадцать-тридцать группы. Мальчики — к мальчикам, девочки — к девочкам. Строили в колонны и гнали по забрызганному кровью снегу и разбросанным в снегу рваным портретам в узкий промежуток меж автобусами. А потом настал и его черед.
— Встать! — скомандовал подошедший офицер, и Сашка узнал в нем того самого Саньку, что пропустил их с Марго сквозь оцепление. Но лейтенант его не узнавал. Действительно не узнавал.
Сашка послушно поднялся.
— Вперед!
Сашка тронулся, капая кровью, прошел к аккурат подошедшей группе задержанных мужиков и встал в хвост.
— Шаго-ом марш!
Их выгнали на узкий проулок и погнали от моста параллельно реке. Справа и слева вплотную к колонне шли менты, а чуть дальше, у самой обочины, — дружинники с повязками на рукавах.
— Куда нас? — всё вертел головой идущий впереди Сашки бородатый мужичок. — Куда?
— Разговорчики!
Но мужик все никак не мог успокоиться, и его выдернули из строя и швырнули на обочину, под ноги мгновенно слетевшимся добровольцам.
— Пра-вое плечо вперед! Куда?! Налево, я сказал! — Колонну завернули, и Сашка увидел впереди высокие опоры стадионных прожекторов.
— Бегом м-марш! — Они побежали.
— Не отставать! Шире шаг!
Колонна ускорила бег. Их быстро прогнали мимо большого жилого массива и так же, на бегу, завели на уже залитый льдом каток стадиона. Ноги скользили, но сбросить скорость им не позволили.
— Бегом была команда!
Там впереди уже топтались на месте уведенные чуть раньше группы.
— Левое плечо вперед!
Колонна послушно повернула направо.
— На месте...
Кое-кто остановился, и снова заработали дубинки.
— На месте была команда!
Они переминались с ноги на ногу, имитируя бег на месте, и смотрели, как на лед стадиона всё так же бегом загоняют еще одну группу сектантов, затем еще одну, и еще...
А потом пошли женщины.
Им досталось меньше, чем мужикам, но качало их сильнее. Их тоже подгоняли, но упавших не били, а быстро помогали подняться и ставили в строй. И группы шли и шли, и их ставили и ставили, одна к другой, на небольшом, метра в два, расстоянии, отчего стадион вскоре начал напоминать сюрреалистическую, кошмарную шахматную доску. А потом была команда «стой!», и шуршание сотен еле подымаемых ног постепенно прекратилось.
По свободным проходам меж отдельными колоннами тут же пошли милиционеры. Легкими постукиваниями дубинок они быстро выровняли ряды, загоняя выпадающих из строя внутрь и вытягивая наружу тех, кто рефлекторно норовил уйти поглубже.
Сашка с усилием разодрал заплывающие веки, почувствовал, что кровавая корка на лбу и подбородке уже ссохлась, и глянул в сумеречное небо. Солнце только что село, но сообразить, который час, ему не удавалось — башка просто не работала. У выхода на трибуну суетились фигуры в темных комбинезонах, мимо колонн провели рослую восточноевропейскую овчарку, щеки уже пощипывал морозец, но ничего не происходило: ни через полчаса, ни через час, ни через полтора.
А потом день окончательно сошел на нет, над городом повисла морозная зимняя ночь, и тогда в глаза ударил свет одного за другим включенных прожекторов, а менты пришли в движение.
Они снова пробежали по рядам, проверяя, ровно ли стоят локализованные сектанты, а затем заворчали моторы, и на лед выехали несколько машин представительского класса и два милицейских уазика. Сашка вытянул шею, но увидеть ничего не удавалось — шеи вытягивали все.
— Все здесь? — поинтересовался бархатный баритон.
— Все, Николай Павлович. — Это был мэр.
Он прошел вдоль рядов и остановился напротив одной из колонн:
— Федор Иванович!
— Да, — отделился от уазика Бугров.
— А это не твоя?
— Маргарита?! Ты что здесь делаешь?! Я же тебя домой отправил!
Сашка глотнул подступившую к горлу вязкую слюну и превратился в слух. Марго что-то ответила, но что именно, расслышать не удалось.
— А ну, домой!
— ...мать...
— Что... мать? Что мать?! Она свою дорогу выбрала! Ты что, тоже туда хочешь?! Вперед, я сказал! Свешников! Ко мне!
От машины отделился рослый милиционер.
— Забирай ее на хрен!
Было слышно, что Марго упирается, но ее подхватили, и Сашка даже сумел увидеть, как рослый, крепкий Свешников тащит девчонку в уазик.
— И никуда не отпускай! — вдогонку крикнул Бугров. — Меня дожидайтесь!
— Есть, товарищ подполковник!
Уазик заурчал, осторожно развернулся на скользком льду и медленно тронулся к выезду. Мэр отошел, так чтобы видеть всех, и тяжело, на весь стадион, вздохнул.
— Ну что, доигрались?
Стало так тихо, что Сашка даже расслышал, как эхом отдалось от трибун последнее мэрское слово.
— Вроде такие же люди... и мамы у вас есть, и папы... и учили они вас только хорошему. Откуда это у вас?!
Выстроенные шахматной клеткой люди молчали.
— Ну, хорошо... вы хотите духовности! Я понимаю. Ну и ходили б себе в церковь. Я сам там бываю... свечку родителям поставишь, помолишься... от души. Чего вам еще надо?
Никто даже не шевелился.
Мэр крякнул и повернулся к начальнику горотдела:
— У тебя все готово?
— Так точно, Николай Палыч!
— Кресла уже сняли?
— Не получится, — мотнул головой Бугров. — Но ребята посмотрели, сказали, поместятся.
— Точно? А то смотри у меня!
