Алый король (ЛП) - Макнилл Грэм (книги хорошего качества .TXT) 📗
Нависнув над сыном, Алый Король приказал:
— Собирай легион, Амон. Моему отцу нужна наша помощь.
— Я не могу, — ответил советник, прекрасно понимая, насколько опасно открывать мучительные истины дробящейся душе примарха. Циклоп уже трижды едва не убил его, но другими способами привести Магнуса в себя не удавалось.
— Почему? — требовательно спросил Алый Король.
— Потому что большинство воинов погибли. Волки Русса убили их, когда сжигали Просперо.
Разбив кин-щит Амона, примарх поднял его за шею кирпично-красной рукой с крючковатыми ногтями и впечатал спиной в треснувший менгир. Глаз Циклопа вспыхнул таким неистовством, что легионеру показалось, будто его схватил сам Ангрон.
— Как ты смеешь оскорблять моего брата? — прорычал Магнус. — Русс — благородный воитель, он никогда бы не пошел против нас!
— Вы ошибаетесь, мой господин. Шестой легион атаковал Просперо, чтобы казнить нас… — прохрипел советник, чувствуя, что отец все сильнее сдавливает ему горло.
— Амон, ты даже не стараешься спрятать ложь за пеленой правдоподобия, — заявил Циклоп. — Разве у Лемана нашлась бы причина спустить на нас своих воинов?
Легионер попытался что-то ответить, но тут Алый Король уронил его в кровавую грязь и, отвернувшись, схватился за голову.
— Нет! — крикнул примарх, пока советник в заляпанном доспехе поднимался на ноги. — Я не верю тебе. Не могу поверить! Признать, что ты прав, значит принять неприемлемое.
— Вы должны очнуться, мой господин.
Советник рискнул коснуться ладонью отцовского плеча. Имматериальная плоть оказалась горячей, словно Магнус так напряженно старался вспомнить истинное положение дел в Галактике, что выжигал себя изнутри.
— Я чувствую их боль, — произнес Циклоп, опускаясь на колени.
— Чью боль, господин?
— Каждого из них. Моих братьев, моего отца… Но уже слишком поздно, так? А мы ведь почти добились успеха. Хватило бы еще одного шага, и мы могли сделать его все вместе…
— Пожалуйста, отец, придите в себя, — попросил Амон. — Вы — Магнус Красный. Вы слишком могучи, чтобы вот так угаснуть. Да, истина причиняет боль, у нее зазубренные края и острые шипы, но она неподдельна.
— Мне уже не удается отличить подделку от реальности, — признал Алый Король, исполинское тело которого утратило царственное великолепие. — Все словно бы удаляется от меня. Когда я тянусь к тому, что вроде бы знаю, оно отступает во мглу. Я забываю все подряд, Амон. Почему я не могу ничего вспомнить?
— Потому что вы — лишь часть самого себя. И кабал воинов под началом Аримана сейчас ищет другие осколки вашей души.
При упоминании главного библиария легиона Магнус широко распахнул глаз и яростно замотал головой.
— Нет! — закричал примарх, вскочив на ноги. — Нет, Трон, нет!
— Но вы должны снова стать цельным! Прошу вас!
Циклоп отвернулся и, пошатываясь, зашагал прочь. Он что-то произнес, но оглушительный раскат грома заглушил его слова. Алый Король гневно вскинул руки, словно бросая вызов буре.
Небо зигзагом рассекла молния.
Ринувшись к земле, она поразила птицеподобного идола. Взорванная изнутри статуя рассыпалась грудой оплавленных обломков, из ее сердцевины вывалился кусок фульгурита, похожий на раздвоенный кинжал. Новый удар грома сотряс измученное небо.
Спотыкаясь в грязи, Амон двинулся сквозь ливень за страдающим отцом. Адепта по-прежнему сопровождала пара сервиторов, тянувшая за собой летающий трон.
Магнус снова обнажил хопеш и воздел оружие над головой.
— Ну же! Давай! Убей меня!
— Нет! — закричал советник, увидев, как вторая разветвленная молния копьем несется с вышины.
Поток энергии, сойдя в золотистый клинок, с ослепительной вспышкой пронзил тело примарха и ушел в землю. Латы Циклопа почернели и сплавились вместе, невещественная плоть обгорела и задымилась. Он начал падать ничком.
Амон, бросившийся к генетическому прародителю, успел подхватить его, и они вместе повалились в грязь. Капли дождя на щеках легионера смешались со слезами.
Алый Король шевелил опаленными губами, вокруг которых плоть шла волдырями, но советник не разбирал его слов. Магнус ослеп — побелевший от жара, наполовину вытекший глаз выглядел неописуемо жутко.
— Сюда, быстро! — рявкнул Амон киборгам.
Поднимая отца с земли, воин с горечью осознал, насколько хрупким и невесомым стал примарх.
— Ты выживешь, — пообещал легионер, поместив высохшее, изъязвленное тело Циклопа в золотой саркофаг.
По команде хозяина Сервиторы активировали системы жизнеобеспечения трона.
Осколок души Магнуса, обитавший в хеке Аримана, определял курс их судна, но ничего не сообщал о конечной цели полета. Тем не менее Азек подозревал, куда направляется Черный корабль, и полностью уверился в своих догадках, как только «Озирис-Пантея» покинула эмпиреи. Все его существо наполняли тяжелые предчувствия, связанные с предстоящим возвращением на Никею.
Бортовые хорологи расходились в показаниях: одни утверждали, что космолет провел в Великом Океане несколько месяцев, другие — что прошли годы. Незнакомые светила в данном регионе Галактики складывались в искаженные созвездия. Ни на одной пустотной карте из базы данных Черного корабля не нашлось похожих солнц.
По сути, «Озирис-Пантея» находилась в неисследованной области пространства.
И все же воины Тысячи Сынов отлично знали возникшую перед ними планету.
Переход к Никее из точки Мандевиля отнял еще много недель, и эти дни тянулись бесконечно, как жизнь, из-за той смеси лихорадочного нетерпения и благоговейного страха, что поневоле испытывал каждый легионер.
Мысль о повторном посещении места, где их осудили в прошлом, вызывала у адептов только неприязнь. Именно здесь сборище трусливых братьев Алого Короля заставило примарха подчиниться воле большинства и прилюдно унизило его легион.
Нет, возвращение на Никею совершенно никого не радовало.
Покинув звездолет на десантных кораблях, воины преодолели турбулентную атмосферу планеты.
Азек весьма отчетливо сознавал, что их высадка словно бы отражается в черном зеркале судьбы.
В прошлый раз Ариман прибыл сюда с надеждой, которую безжалостно раздавили. Теперь адепт спускался на Никею с надеждой, ради воплощения которой в жизнь он готов был погибнуть.
Вместе с Азеком в ведущей «Грозовой птице» летели адепты его зарождающегося кабала: Толбек, Хатхор Маат и Санахт. Отдельно от них сидел Афоргомон в ржавом и полностью почерневшем корпусе ёкая. Легионеры взяли собой даже Камиллу Шивани: корвид предполагал, что охота за осколками подходит к концу, поэтому решил задействовать все имевшиеся у него силы и средства.
Люций, который расположился у дальней стенки пассажирского отсека, сердито сверлил взглядом управлявшего машиной Санахта. Ариман слышал, что мечники сразились на мостике «Озирис-Пантеи» и атенеец выиграл дуэль, наискосок полоснув противника от виска до подбородка.
Остальные воины, собранные Азеком, разместились на двух «Грозовых птицах», которые следовали за ведущим кораблем в свободном строю. Один десантный корабль заняли Тайные Скарабеи в терминаторской броне, ведомые Онурисом Гексом, и Клинки Анкхару под началом Мемунима. В другом транспорте спускались на планету Солнечные Скарабеи Киу, Оперенные Никтея и магистр Игнис со своим орденом Погибели.
Ощутив приступ беспокойства, Ариман поднялся с бронированной скамьи и прошел в кабину, хватаясь по пути за ременные петли и вертикальные стойки.
По бронестеклу фонаря хлестал дождь такой же черный, что и ливень в день сожжения Просперо.
Азек оглядел свинцово-серое небо. Не увидев ничего, кроме пепельных туч и бурных грозовых фронтов, он посмотрел вниз. Под кораблем простирался угольночерный вулканический край — первобытный ландшафт геометрически правильных форм.
— Зарождение мира, — сказал Ариман, неосознанно повторив фразу генетического прародителя. — Только наш отец мог вернуться в такое место. Должно быть, отголоски минувшего привлекли Магнуса, притянули сюда, заставили вновь пережить его величайший позор на сцене планетарных масштабов.
