Странник - Круз Мария (полные книги .TXT) 📗
А в салоне вертолета довольно тихо, кстати. Мой прошлый опыт полетов на военном Ми-8 подсказывает, что так быть не должно, но вот есть. Не как в «мерседесе», но комфортно. Интересно, а как его слышно с земли? Надо будет специально проверить, сегодня же. Воздух здесь сухой и чистый, слышно в таком хорошо. Кстати, те самые маленькие военные вертолеты в Гарден-Сити — я их почти не слышал, когда они подлетали к аэродрому, очень тихие они были. Я помню, мне рассказывали, что они у военных были за разведывательные, а разведчик громким быть не может. Еще помнится, у него такой многолопастной короткокрылый винт. Чем длиннее лопасть, тем больше скорость на ее конце, где-то я читал про это. Ми-8 такой громкий потому, как мне опять же помнится, что концы его лопастей преодолевают скорость звука, соответственно шум растет. И поэтому во Вьетнаме издалека слышали американские «чопперы» — знаменитые зеленые «хьюи», у которых винт был длинным и всего лишь двухлопастным.
А еще мне помнится какая-то передача с канала «Дискавери», там у вертолета винт был не только с несколькими короткими лопастями, но и с расширениями на их концах. И его не было слышно из едущей легковушки даже тогда, когда он висел почти что над ней. А здесь какой винт? Да обычный, с тремя простыми лопастями. Но все равно тихо получается.
— Рауль, а почему эта птичка такая тихая?
— Лопасти очень тонкие, это влияет, — ответил он сразу. — Вертикальный ротор видел здесь какой? Там целых восемь лопастей, звук получается выше и расходится в стороны.
— А почему все так не делают? — заинтересовался Шон.
— Хвост становится тяжеловат, надо балку усиливать и все такое. На «эм-ди-пятьсот» стоит NOTAR, безроторная система, он вообще очень тихий.
— Это что?
— Просто поток воздуха идет через балку как по трубе и выходит в сторону. Это тише всего. На больших птичках это не работает, а на маленьких — отлично.
Ага, а я как раз на такой глаз положил. Запомним.
А внизу пока ничего, разве что вновь увидели медведя, медленно бредущего теперь прямо посреди улицы. И к одному из «гантраков» подъехал «джи-ваген», даже его отсюда хорошо разглядели.
— Рауль, пошли дальше, левее от дороги, кварталы с «односемейными» домами, видишь?
— Не слепой.
Рауль что бы ни говорил, но всегда звучал на удивление самодовольно. Или мне просто так кажется? А парень вроде нормальный, дружелюбный и готов работать.
— Кстати, так искали тех, кто выращивает дома дерьмо, — заговорил Шон. — Тоже с птичек с тепловизорами.
— Трава излучает? — удивился я.
— Деревня, — засмеялся он. — Никогда не выращивал?
— Даже не затягивался. Даже в Афгане.
— Ну ты даешь, — тут он уже поразился. — Для выращивания травы надо кучу ультрафиолета, кучу ламп, понимаешь? И от этих ламп много жара. Поэтому если кто-то не придумал эффективной системы отвода тепла, то его дом светится как маяк, один среди всех.
— Это доказательство?
— Ни в коем случае, но теперь ты знаешь куда глядеть.
Опять замолчали. Я двигал джойстик, перенаправляя камеру с одного квартала на другой. Обнаружили кучу бродячих собак, залегших на заднем дворе какого-то дома. Приблизили — точно, собаки. Потом маленькое мутное пятно попало в поле зрения. Оно холодное, очень холодное, на мониторе это место почти черным выглядит, как и подобает Тьме. И совершенно непрозрачное. Если так я сквозь него могу разглядеть асфальт, например, пусть и искаженно, то в тепловизор — ничего. Чернота.
Наш камуфляж, кстати, чем-то пропитан для размывания силуэта в термовидении. А вот бандиты были одеты кто во что, так что если увидим, то действительно увидим. Кстати, говорят, что оружие красить начали в светлые цвета еще и потому, что все черное хорошо излучает, в тепловизоре почти что светится. Надо учесть? Пожалуй. На будущее, есть же специальные краски.
Город, пустой мертвый город под нами. Ушла банда или не ушла? Хоть бы не ушла, хоть бы пряталась где-то там. Нельзя им уйти, таких надо карать.
Час, другой, пошел третий. Затекла шея, больно уж напряженно сижу у монитора, плечи устали. У Рауля голос тоже поскучнел, но ничего, катает куда скажут. Шон… вот Шон с виду нормально, никаких проблем. Привычка с прежней службы? Может быть.
На земле все готовы сорваться с места, если мы обнаружим банду, все в пятиминутной готовности. Но пока не обнаружили, пошли на дозаправку и короткий отдых. Но и осмотрели далеко не все. Вертолет плавно развернулся над аэродромом, снизился, выбрал место для посадки и опустился мягко, как на матрас, я даже не почувствовал момента касания полозьев о бетон.
Чье-то убежище мы засекли в конце второго вылета, в месте, именуемом «Ресорт Миллениум Лодж». Для меня слово «ресорт» ассоциируется с дорогими курортами как-то, а здесь мы разглядели унылые ряды щитовых бараков-общаг, выстроенных такими рядами, что сразу вспомнились фото концлагерей с высоты птичьего полета. Самые натуральные бараки, разве что машин возле них немало. Подумалось, что кто-то колотил на этом бизнесе сумасшедшие деньги: тут же тотальный дефицит жилья, а люди все приезжали и приезжали. Уверен, что «ресорт» дерьмо, а вот цены там были сумасшедшие.
Может, мы и здесь пролетели бы мимо, если бы одно окно, до того темное, вдруг неожиданно не осветилось. Затем второе, третье.
— Они на вертолет смотрят, — чуть не подскочил Шон. — Видишь? — Он ткнул пальцем в светлое пятно на мониторе. — Лицо близко к стеклу, он на него дышит, а мы его видим.
Ну да, придурки. Мы вроде бы уже пролетели, можно глянуть на нас с хвоста, хотя голова ФЛИРа развернута как раз в ту сторону. Но им этого не разглядеть.
Точно, нашли. Больше здесь прятаться некому.
— «Птица-один» вызывает «Базу-один», как принимаете? — взялся я за рацию.
— «Птица-один», здесь «База-два», принимаем чисто и громко, прием, — послышался вместо Дэйва голос Митча.
— «База-два», противник, возможно, обнаружен, мотель «Миллениум Лодж», квадрат ноль семь — одиннадцать, множественный контакт внутри помещений, визуально не наблюдаю. Прием.
— «Птица-один», принял, не покидайте места, осмотрите окрестности. Поднимаем самолет, он продолжит, дождитесь его и возвращайтесь на базу, как поняли, прием?
— Принял, «База-два», дожидаемся самолета и возвращаемся. Прием.
— Отбой связи.
Настя уже решила лететь? Типа разобралась уже с «бичкрафтом», а кто-то разобрался с наблюдательной аппаратурой? Но тут трудно не разобраться, это точно, я про аппаратуру. Ладно, ей виднее, она этот класс самолетов лучше всего знает, может, никаких проблем и нет. А может, уже и опробовала, мы же тут давно порхаем.
Кстати, у меня уже спина болит и задницу отсидел. Шевелиться надо, а я от избытка сосредоточенности как статуя тут сижу, как манекен, не шелохнувшись даже ни разу. И край Р90 в бедро давно врезался, я на него локтем оперся, уже болит, а все не замечаю.
— Рауль, давай чуть дальше покружим, на пределе эффективной дальности.
— Понял, босс.
Лучше бы они не поняли, что мы их обнаружили. Полетаем пока над заводом по первичной переработке битумного песка, вроде как там что ищем, а сами ФЛИРы направим сюда — этого они понять не должны.
И самое главное — опять это чувство. Не могу объяснить, но что-то здесь есть, или… я даже не знаю как объяснить, но это не мутные пятна, хотя несколько небольших я уже видел с воздуха. И пару тварей видел, странно, что так мало, здесь же люди близко. Но это не они. Я чувствовал что-то такое, что вроде как уже чувствовал раньше… и при этом что-то другое, близкое. «Радар» мой врал и путался, но выдавал однозначный сигнал о том, что здесь что-то есть. Где? Да не знаю, здесь где-то. Что-то. А что — не пойму, и это выводит из себя больше всего. Бывает так, что вот знаешь, что что-то важное забыл, а что именно — так забыл же, вот и никак. И здесь то же самое.
Еще круг, еще… я в мониторы уже не смотрю, за ними Шон наблюдает, я пытаюсь сосредоточиться, включить «радар», поймать хотя бы направление на то, к чему меня тянет. И вот это, пожалуй, удалось: источник беспокойства где-то к северу от меня. И это уже хорошо — в смысле то, что появилось хотя бы такое слово как «направление», а не только смутные ощущения и чувства, из-за которых даже сосредоточиться толком не получается.
