Оборотная сторона Луны - Морозова Эльрида (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
– Посмотрите, что вытворяет Мой. Он опять дерется. Если бы я могла, я сказала бы, что нельзя связываться с плохими мальчиками и нашлепала бы его по заднице.
Но это было не в ее компетенции. Единственное, что она могла – это обдавать его порцией слезоточивого газа.
Из-за этого каторжника у Мэриан и Джилиан часто возникали споры.
– Смотри, что опять делает Мой, – говорила Мэриан, указывая на экран.
– Он не твой, а мой! – начинала спорить Джилиан.
– Я и говорю: «Мой», а ты не веришь!
Это была их любимая шутка.
Однажды я спросила Джилиан, как давно она знает Моего.
– Во-первых, не твоего, а Моего, – поправила она меня. – А во-вторых, он был здесь еще до моего появления. А я отрабатываю уже второй контракт.
– Джилиан, сколько тут вообще работают каторжники?
– Каждый по-разному.
– А сколько больше всего?
Я с волнением ожидала ответа. Я боялась, что Джилиан загнет слишком большую цифру.
Ее ответ просто поразил меня:
– Тут есть совершенно разные люди. Это вам не просто поселение, где самые смирные каторжники могут работать на тех же правах, что и свободные граждане. Здесь есть многие очень серьезные преступники. И самый большой срок, который они здесь сидят, – это навечно. Да, да, тут есть какой-то процент из тех, кто осужден пожизненно.
– Но ведь это ужасно!
– Ужасно вообще быть за решеткой. Хоть где: на Земле или на Луне. А у них был выбор: гнить в тюрьмах на Земле или сделать что-то полезное здесь. Они выбрали второе. И я рада за них. Хоть будут знать, что их жизни не прошли даром.
– А ты не знаешь, сколько людей на пожизнненом заключении здесь находятся?
– Понятия не имею. И не советую узнавать. Я вижу, у тебя вообще нездоровый интерес к каторжникам. Тебе надо было приехать сюда не как наблюдателю за системами жизнеобеспечения, а как мне или Мэриан – наблюдать за каторжниками.
– Нет уж, спасибо. Хватит с меня того, что я вижу это рядом с собой.
Разговор оставил после себя осадок. Мне казалось, что Америка злоупотребляет каторжными работами. Я понимаю, есть категория людей, которую нужно изолировать от остального общества. Но привозить их на другую планету, чтобы они пожизненно отбывали тут свой срок – это казалось мне кощунственным. Когда-нибудь они захотят увидеть голубое небо, землю, траву, воду, а все это будет недоступным. Когда человека казнят, ему выполняют последнее желание. А тут они начисто лишены этого права. Нет, это казалось мне несправедливым.
И в который раз я решила поговорить об этом с Дэном.
– Дорогая, я начинаю ревновать, когда ты так часто говоришь о каторжниках, – сказал он. – Ты обо мне думаешь меньше, чем о них.
– Их четыре тысячи человек в восьми отделениях. А ты один, – попробовала я отшутиться.
– Но я ведь тебе дороже, чем любой из этих четырех тысяч.
– Конечно.
– Тогда перестань о них думать. Если бы ты была конгрессменом или депутатом, ты смогла бы выступить в защиту их прав. Но ты всего лишь наблюдатель.
Он был чертовски прав. Я почувствовала свою никчемность. Я всего лишь наблюдатель. Но почему же тогда конгрессмены и депутаты не видят того, что вижу я?
Через несколько дней я случайно столкнулась в коридоре с Арнольдом Расселом, комендантом корпуса. Я бы не заговорила с ним первая. Но женщины тут были напересчет, и он меня запомнил. К тому же, мы часто общались с ним по местному интернету. Ведь я была связующим звеном между Луной и Землей.
– Как вам в нашем корпусе, мисс Гордон? – спросил он.
– Сказать вам честно или по-доброму? – ответила я вопросом на вопрос.
Арнольд чуть усмехнулся:
– Да, условия здесь тяжелые. Я вас понимаю.
– Меня это не волнует. Мне не нравится то, что наряду с мирными жителями в корпусе есть каторжное отделение. И, как я узнала, некоторые из них здесь пожизненно. Они даже перед смертью не смогут увидеть солнце. Я считаю это несправедливым.
– Никто не загонял их сюда насильно, – ответил Арнольд Рассел. – Они сами изъявили желание поработать на Луне. Без каторжного отделения нам бы пришлось туго. Наш корпус поставляет стране золото. А большую его часть добывают именно каторжники. Без них мы бы не сделали и десятой части этого объема работы.
– Однако мы получаем большие деньги, если подписываем контракт на Луну. А они? Особенно те, которые находятся здесь пожизненно? Они не получат ни гроша. Разве что бесплатное питание и проживание в закрытом корпусе.
– Зато они осознают, какую роль в развитии страны они играют.
– Да. «Оставьте след в истории, наступив за край дорожки», – процитировала я слова Тесс. – Эти преступники не осознают, какую роль играют. Нет у них и гордости за страну. Они американский закон не уважают, раз стали преступниками. А вы думаете, что они будут гордиться, что Америка добывает на Луне много золота?
Арнольд Рассел мило улыбнулся:
– Мисс Гордон, не будем с вами спорить. Людей устраивает то, что происходит в этом корпусе. Если вы боитесь соседства каторжного отделения, то могу вас успокоить: оно находится за плотно запечатанными герметичными дверями. Конвой хорошо охраняет каторжников. У нас все под контролем. Так что никаких эксцессов не произойдет.
– Я не этого опасаюсь, – махнула я рукой. – Я говорю о том, что в принципе не должно быть каторги на другой планете, особенно пожизненной.
– Но, согласитесь, это ведь лучше смертной казни?
Ответить на это мне было нечего. Да, я считала, что пожизненная каторга намного гуманнее смертной казни. Арнольд Рассел одержал верх в этом споре.
В этом споре я вообще всегда проигрывала: Мэриан, Дэну, теперь вот Расселу.
«Я не продлю контракт еще на год, – решила я. – Даже если Дэн будет настаивать. Сыта по горло здешними порядками!»
Глава 12
Понемногу я привыкала к здешней атмосфере. Я сама не понимала: то ли я сдаюсь и смиряюсь с этой ситуацией, что говорит о моем падении. То ли я наоборот становлюсь умнее и возвышаюсь над ней. Но факт остается фактом: я больше не чувствовала приступов тошноты, когда случайно заглядывала в комьютер Мэриан и Джилиан. Я не чувствовала острой злости, когда видела улыбающееся лицо Арнольда Рассела. Даже когда он говорил о том, что заботится обо всех людях в этом корпусе. Мне не хотелось бежать отсюда. Мне не хотелось выть, как волку на луну.
Я привыкла к повышенному вниманию со стороны мужчин. Разговоры за моей спиной не стихали. Я относилась к ним как к должному.
Особо за мной пытался ухаживать Киф Каннингем. Практически каждый день он пытался пригласить меня на свидание. Я пыталась отшучиваться, избегать его, напрямую говорила, чтобы он от меня отстал. Но все это не помогало. Его не останавливало даже то, что у меня есть другой парень. Я просто не знала, что делать с этим Кифом.
А потом у него появилась дурацкая привычка: он встречал меня у дверей наблюдательного пункта и пытался пригласить к себе в обсерваторию.
– Ты, наверное, думаешь, что я пристаю к каждой девушке, – говорил мне Киф. – Но это не так. Ты понравилась мне сразу же. Можно сказать, это любовь с первого взгляда.
– Как мне не повезло, – отвечала я.
Однажды я спросила у Синти, что она думает о Кифе Каннингеме. И та ответила:
– Положительный молодой человек. Серьезный, вежливый, не пристает к девушкам, как большинство здесь.
Мне было удивительно это слышать. И после этого я решила тоже стать серьезной, вежливой и популярно объяснить, чтобы он держался от меня подальше.
– Киф, я очень польщена твоим вниманием, – сказала я ему однажды. – Но должна сообщить тебе, что у меня есть парень. Я дорожу им, я хочу выйти за него замуж. И я не стану изменять ему с другим. Пойми меня правильно, Каннингем. Я отказываю не потому, что ты мне нравишься или не нравишься. Просто меня не интересуют другие мужчины.
– Я не прошу тебя изменять своему парню. Я тоже против измен. Но согласись хотя бы пообедать со мной. Мы бы просто поговорили.
