Жмот и Жозефина (СИ) - Шабалдин Константин (электронная книга txt) 📗
- Что хотели, бродяги? Говорите, не бойтесь, я Жмот.
- ... слыхал про него, - донёсся обрывок фразы.
Потом один шагнул вперёд:
- Знаем тебя, полярник, - хрипло сказал он. - Ты когда сотую ходку обмывал, бочонок пива нам выкатил.
- Было дело, - усмехнулся Жмот.
- Ты прямо не ходи, - продолжил хрипатый. - Заваруха там. Спецназ рейдом на шлюзы пошёл и не как обычно - проверка документов там, справка о недоимках - а начали тупо прессовать: били, в луноходы без разбора кидали. Ну, братва встрепенулась! Сейчас площадь у Семецкого перекрыли, толковище ведут. Но мы решили не дожидаться, когда до стрельбы дойдёт и слиняли.
- А дойдёт? - спросил Жмот.
- Как пить дать. Злые все - и наши, и спецура. Так что остерегись.
Бродяги сгинули в сумраке тоннеля, а Жмот в растерянности присел на корточки. Памятник Семецкому был центром нелегальной торговли, туда выходило большинство шлюзовых тоннелей. Там он и планировал по-быстрому спихнуть пчёл за полцены. Перед вечерним временем они бы влёт разошлись на мясо для многочисленных шлюзовых шашлычных. Теперь же приходилось думать, куда девать стадо до утра. Можно было отсидеться в одном из многочисленных боковых тоннелей, но вечером его будет ждать Финка и доценты.
- Вот же эпидерсия, - пробормотал Жмот.
Послышалась автоматная пальба. Жмот встал. На него шумно дыша и матерясь десятками глоток, неслась толпа инсургентов. В спины им стреляли спецназовцы. Трассеры красиво рикошетили от металлических стен. Не раздумывая, на рефлексе Жмот стеганул длинной очередью по пчёлам (минус восемь тысяч рублей, твою мать!). Животинки попадали, образуя поперёк тоннеля импровизированную баррикаду.
- Прячьтесь! - заорал Жмот. - За туши валитесь!
Но люди, которым в спину летел свинцовый рой и сами без приглашения уже шлёпались за укрытие, плотно вжимались в окровавленные пчелиные шкуры. Немногие вооружённые отстреливались, но экономно, патронов у них было не густо. Спецназ же бил не щадя казённого боезапаса. Жмот в спецназ стрелять не стал, он с ним пока не ссорился, а прилёг и начал высматривать пути отхода. Он помнил, что сзади, метрах в двадцати было ответвление. Быстро перебирая локтями, коленями, елозя животом по бетонке, Жмот пополз назад, волоча за собой рюкзак. Обгоняя его, на четвереньках пронёсся Витя Капустин. Даже в этом положении его изрядно пошатывало.
Юркнув в боковой тоннельчик, Жмот побежал. За спиной стреляли, орали, матерились, там была смерть: мучительная, бессмысленная и обидная, такая же, как и вся жизнь обитателей цокольного яруса Оазиса.
Жмот бежал пока хватило дыхания, потом брёл, спотыкаясь, потом он понял, что заблудился. Он выпил всю воду, под ногами шмыгали крысы. Это было плохим признаком, это означало, что занесло его совсем в нехоженые места, потому что крысы, хоть и пережили Большую Лажу без мутации, характером сильно изменились. Теперь они держались подальше от людей, что жрали неведомо и были очень, очень опасны, могли наброситься. И опять Жмот бежал, спотыкался и падал, и не было этому конца. Кололо в печени, не хватало воздуха, и поднималась из живота паника, которую он давил безжалостно со всей силы.
Тогда Жмот совершил поступок, граничащий с кощунством. Он активировал «джипоес». Этот артефакт был редким, одноразовым, стоил очень дорогого и никогда бы его Жмот не купил, не было у него таких денег. Он его в карты выиграл у пьяного Рубильника и отношения у них после этого стали чуток натянутыми, но «джипоес» прижимистый Жмот старому другу так и не вернул. На чёрный день хранил Жмот «джипоес», единственный свой капитал.
Жмот сжал арт в кулаке и выронил сиреневый клубок, который быстро покатился, оставляя за собой путеводную нить. Жмот, ориентируясь по тонкой синей линии, ещё долго плутал по бесконечным тоннелям, которые то сужались, то ширились вверх и в стороны, то были ярко освещены, а то погружались во тьму и неожиданно вышел на самую обычную купольную улочку, грязную, заставленную жмущимися друг к дружке разномастными домишками. Это была невероятная удача, он и не подозревал о существовании этого прохода. Это надо было запомнить и никому не рассказывать. Жмот стоял и хлопал глазами, не веря, что всё закончилось.
Он понял, что оказался на своём первом уровне, совсем рядом с родительским домом. Жмот посмотрел на часы. Не так уж и долго он скитался. Оказывается до заката ещё два часа, а до Виадука опытному полярнику в хорошем темпе не больше часа пути. Вот только не выдержит Жмот хорошего темпа, подустал. Надо было отсидеться, перевести дух и он решил зайти домой к родителям, ключи у него были. А когда он подошёл к домику, сколоченному отцом из панелей радиационной защиты, совсем уж настоящим шоком для Жмота стало то, что возле дверей родного дома он почуял ни с чем несравнимый запах. Пахло мамиными щами.
Жмот мягко толкнул дверь и отец сказал:
- Заходи, ты как раз во время, сейчас ужинать будем.
Почувствовав, что на глазах наворачиваются слёзы, Жмот уселся за стол. Совсем у полярника нервы не к чёрту стали, пора видать, к молодильному озеру прогуляться.
- Хитоми заходила, - сказала мама, разливая щи по тарелкам.
- Это хорошо, - рассеянно сказал Жмот.
Он ложкой разбалтывал в щах соевую сметану и прикидывал, как бы поаккуратнее выведать, что было с родителями за последние сутки. Неужели доценты блефовали, и никто предков в заложники не забирал? За такие шутки Жмот не поленится Пашу, Сашу и Таню до жидкой земли довести да там и похоронить...
- Ничего хорошего, - сказал отец. - Скоро ей надоест ждать, и останешься ты без невесты. Могут и привлечь по административке. На первый раз, конечно, штрафом отделаешься, но потом сложнее будет хорошую девушку найти.
- Я уже много раз говорил! Пока не скоплю хотя бы тысяч семь - не женюсь. Я не хочу, чтобы мои дети росли в этой клоаке, не хочу, чтобы они стали полярниками! Не хочу даже чтобы Хитоми рожала здесь. Сразу надо купить большую квартиру на втором уровне, чтобы нормальная школа, больница, приличные соседи. Свадьба нормальная! Всё. А Хитоми подождёт, она девушка скромная, умненькая. Вы сами её подзуживаете, а я с ней давно обо всём договорился!
Жмот понял, что говорит очень зло, а ложка в его руке сильно дрожала. И что папа с мамой внимательно смотрят на эту самую ложку. Он похлебал немного щей и сказал:
- Простите меня. Устал я немного. Заказ сложный, на Изгорвол группу провести, а время поджимает.
Папа с мамой переглянулись. Ну, сейчас начнётся, напрасно Жмот про ходку заикнулся. Будут прорабатывать. Не одобряли родители его профессии. Опасно и недостойно. Полукриминально. Все полярники отребье и маргиналы. Надо найти нормальную работу. Отец поможет устроиться на шахту (ага, проходчиком, зарплата аж 200 рэ!). И т.д.. Всё это Жмот знал наизусть и понимал, что папа с мамой просто сильно за него боятся, смертность среди полярников была высокой. Но это среди новичков. А Жмот бродяга уже матёрый. Однако прорабатывать его не стали, напротив, отец очень заинтересованно спросил:
- А что ты знаешь об Изгорволе?
- Да, разное болтают, - растерялся Жмот.
- Например?
- Ну, что нет его вовсе, а только легенда. Что там клондайк артефактов. Что там время вспять идёт. А! Ещё, что там живёт Кащей Бессмертный.
На последних словах папа с мамой радостно захохотали.
- Правильно, Кащей. Кащеев Еремей Йонович, - сказала мама. - И вряд ли он бессмертный, он нашего возраста, чуть старше.
- Вы что-то знаете? - спросил Жмот.
- Немного, - ответил отец.
- Так что такое этот Изгорвол?
- Рай на Земле, - насмешливо сказала мама.
- Изгородь высоковольтная, - сказал отец.
- Что?! - воскликнул поражённый Жмот.
- Что слышал. Изгорвол - изгородь высоковольтная.
Отец встал из-за стола и пошёл рыться в старых бумагах, которых у него хранился целый сундук. Он доставал пыльные папки и приговаривал:
- Я же им разметку и делал... Это было всё засекречено... С меня подписку брали о неразглашении. Руководил Кащеев, мы с ним были немного знакомы. Проект намечался грандиозный, но что-то они с Президентом не поделили. Вроде бы Кащеев начал проводить несанкционированный социальный эксперимент, а руководство требовало данных по физике Поля. И Кащеев объявил об автономности Изгорвола. Точно знаю, что туда была военная экспедиция, но никто из вояк не вернулся. И всем причастным железно приказали забыть о существовании объекта.
