"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Номен Квинтус (книга регистрации txt, fb2) 📗
— Да, это заметный шаг в двигателестроении, — заметил Сталин.
— Еще какой, ведь этот мотор весит менее ста пятидесяти килограммов и мощность имеет восемьсот пятьдесят сил. И работает на простом керосине… если его на самолетах использовать.
— А где еще его можно использовать?
— А товарищ Серова его распорядилась делать вообще для небольших передвижных электростанций, причем в таком варианте этот мотор может работать даже на дровах. То есть на генераторном газе.
— Да, такой мотор премии явно заслуживает.
— Думаю, что еще одну премию за этот же мотор потребует для Серовой Люлька: ему для постройки двигателей уже турбореактивных по ее требованию переданы рецептуры сплавов и технологии их обработки, позволяющие — по мнению Архипа Михайловича — на порядок долговечность его моторов поднять.
— Вот когда пришлет представление, тогда его и рассматривать будем. А Николай Николаевич по поводу катализаторов для переработки нефти, вероятно, представление готовит?
— Да, совместное с Еленой Зайцевой. И тут, раз уж разговор зашел, хотел узнать ваше мнение вот по какому вопросу. Насколько я понял, по катализаторам девяносто, если не девяносто пять процентов работы выполнено Татьяной Васильевной. То есть я это даже работой назвать не могу, она просто сообщила, как их получать и из чего. Но именно работы по получению этих катализаторов и их испытанию провела как раз товарищ Зайцева…
— Но это же нельзя назвать изобретением или открытием, обычная работа химика, — отреагировал Берия.
— Вы правы, но Таня… товарищ Серова, очевидно подозревая, что я ее к какой-то награде за это представить попытаюсь, мне прямым текстом сказала, что если Лена не получит такую же, то она от своей откажется. А еще я просто боюсь, что она вообще перестанет…
Сталин внимательно поглядел на Берию, тот почти незаметно кивнул, и Иосиф Виссарионович прервал Семенова:
— Мы примерно этого и ожидали, и думаем, что товарищ Серова, вероятно, лучше понимает, какая часть работы здесь важнее. Поэтому готовьте представление на обеих, мы, я думаю, его поддержим. Ну а ей, мне кажется, об этом сообщать…
— Да если она узнает, что я вам об этом рассказал, со мной здороваться скорее всего перестанет.
— А мы так не думаем, — почему-то эти слова академика опять развеселили Сталина, — но проверять наши подозрения не будем. А чем товарищ Серова сейчас занимается? Выдумывает какие-то новые катализаторы?
— Я знаю чем она занимается, но совершенно не представляю зачем. В ее лаборатории в Коврове, насколько я понял, несколько человек занимаются извлечением из угольной золы нескольких редких металлов и металлоидов, а в лаборатории университета несколько студентов с физфака, по сути сманенных Серовой на, как она говорит, «летнюю подработку», выращивают кристаллы этих веществ, их солей, окислов и интерметаллидов. И она за это ребятам платит вполне приличные деньги… но мне она сказала, что как раз к катализаторам эта работа никак не относится. К полупроводникам имеет, но, насколько я понял ее пояснения, к идеям Кенигсберга ее исследования вообще никак не относятся.
— Значит, узнаем, когда она эти исследования завершит, — флегматично подвел черту обсуждению Берия. — А что она ответила на ваши вопросы по урану?
— Что-то странное. Сказала, что уран слишком тяжелый и что про изотопный обмен можно даже не думать. А потом — что она не готова ответить на вопрос, а ответит, скорее всего, весной…
— Я так и думал! Ладно, пусть занимается чем хочет. Лично я, получив такие деньги, поехал бы домой, спал бы до обеда и ел бы шашлыки из осетра. Но мне столько денег не дают… да и не надо. Все же работать интереснее, чем брюхо набивать: работа — она каждый день новая, а даже лучший шашлык когда-нибудь приедается…
В середине августа закончилось строительство узкоколейки от Владимира до Судогды и далее до Коврова. Правда во Владимире лишь в конце августа началось строительство моста через Клязьму для этой узкоколейки, так что пока все грузы отправлялись через Ковров — но строительство завода стиральных машин и жилья в городке пошло ударными темпами. Втройне ударными, ведь в Судогду решили перебраться еще две артели: крошечная артель «Старт», выпускающая свечи зажигания для моторов и артель «Радиоприбор». Переезжать они решили по совершенно обоснованным причинам: в Коврове с местом для расширения производственных площадей стало совсем плохо.
Еще, после долгих обсуждений, в Судогду было решено переместить к следующему году производство электрогенераторов, но под это дело «артель» была учреждена более чем серьезная: «членами артели» стали Ярославский, Рязанский и, конечно же, Владимирский обкомы партии, а так же ЦК Белоруссии. Однако юридически это новое предприятие было оформлено именно как артель инвалидов, что давало участникам определенные преимущества. И главным было то, что артель работала без ценных указаний со стороны Госплана на тему кому отправлять готовую продукцию. Было, конечно, и недостатков такой организации немало, и в первую очередь это выражалось в том, что Госплан не предоставлял артели требуемого сырья, а вторым — что «артельщики» не могли обеспечить артели ни финансов, ни оборудования: полномочия местных властей ограничивалось выдачей разрешений на строительство (и выделение земли под такое строительство) и — иногда — передачей в аренду готовых помещений…
Во владимирской области это производство решили разместить по трем причинам, и первая заключалась в том, что в Коврове уже умели делать небольшие генераторы, так что новая артель стала «укрупнением старой». Вторая — что «экспериментальная химлаборатория завода номер два» производила довольно много смол, из которых делалась изоляция проводов, но тары для их перевозку куда-либо практически не было, да и «срок хранения» химиката исчислялся сутками. А третья — для небольших электростанций мощностью киловатт под тридцать использовались газогенераторные «тракторные» моторы, тоже производимые в Коврове.
Тане (точнее, полковнику Мерзликину) удалось заказать довольно дорогой станок, с помощью которого (теоретически и когда-нибудь в будущем) можно было делать генераторы аж до шести мегаватт. Но даже самый расчудесный станок — это всего лишь одна из десятков (если не сотен) нужных в производстве машин. Еще несколько станков ей удалось заказать на механическом заводе у Миши Шувалова, но обошлось ей это «очень дорого». Не в деньгах, летом девушке пришлось чуть ли не половину времени проводить в «химлаборатории», изготавливая для механического завода ведра и бочки «взбодрителя» и «тормозухи». Основная проблема этого производства заключалась в том, что реальную технологию синтеза Таня Ашфаль никому раскрывать не собиралась, так что уже почти полсотни сотрудников (то есть главным образом сотрудниц) этой, уже выделенной в отдельное предприятие, лаборатории подготавливали лишь прекурсоры ценных эликсиров. А на попытки других, главным образом фармацевтических, предприятий, наладить выпуск чего-то такого же у себя все сотрудники лаборатории отвечали просто:
— Татьяна Васильевна определяет качество продукции на вкус. А мы сами не знаем, почему иногда получается хорошо, а иногда — вообще отрава. Может быть, на синтез влияет даже состав стекла? Татьяна Васильевна как раз в стекле очень хорошо понимает, на ощупь отличает натриевое стекло от борного и оба — от кварцевого.
«Волшебные эликсиры» выпускались, конечно, и без прямого Таниного вмешательства. То есть без ежедневного вмешательства: в огромные бочки травяных и хвойных отваров и настоек лаборанты строго по расписанию вливали по полстакана «базового прекурсора», который Таня Ашфаль делала лично где-то раз в месяц. Но вообще-то этот «прекурсор» был, как правило, различный в зависимости от того, куда его отправляли. А самым «ядреным» был тот, которым Таня поила ковровцев. Причем всех: на заводах рабочие принимали «тормозуху» со спецдобавками, в школах и детсадах детишкам наливался «витаминный компот» с несколько другими «дополнениями». И то, что в городе (и вообще в районе) резко сократилась смертность, не смогли не заметить не только в области, но и в Москве…
