Конец эпохи - Марышев Владимир Михайлович (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Хотя принцип работы зеркала не поддавался рассудку, пришелец, несомненно, находился за спиной Родриго. Однако обернуться и разглядеть его не было никакой возможности. Оставалось ждать… Наконец фигура замерла, словно дойдя до намеченной заранее невидимой черты. Со времени своего появления она выросла более чем вдвое, но очертания странного гостя оставались расплывчатыми, как будто он принадлежал миру сему лишь наполовину.
«Гостя? – подумал Родриго. – С какой стати? Это же я тут гость! А тот, кто стоит у меня за спиной, – конечно же…»
– Мак! – закончил он вслух. – Это ведь ты?
– Да, – послышалось сзади, и Родриго вздрогнул: голос походил на его собственный. – Я не думал, что мы еще когда-нибудь встретимся. Но ты вернулся. Для этого должна быть важная причина. Я пытаюсь понять ее, но твой органический мозг не приспособлен к невербальной передаче информации. Только к приему. C равным себе я бы мог обмениваться мыслями напрямую, а от тебя жду словесных формулировок.
– Легко сказать… – Родриго с трудом заставлял повиноваться деревянный язык. – А не хотел бы ты для начала… – Он больше не мог говорить.
– Извини. Это состояние причиняет тебе неудобства, но оно было необходимо, чтобы наш контакт состоялся. Сейчас твой организм придет в норму.
В норму Родриго пришел быстро. И сразу же, вскочив, повернулся к Маку. Черная сюрреалистическая фигура, пришелица из мира теней… От одной мысли, что можно подойти поближе, становилось жутко. Наверное, подобную жуть испытывали суеверные люди прошлого, заночевавшие в «замке с привидениями» и среди ночи узревшие Нечто…
Мак молчал, и Родриго пришлось заговорить первым:
– Я вижу, и ты перешел на… вербальный способ. А раньше только посылал мне свои мыслеграммы.
– Я совершенствуюсь, – без ложной скромности сообщил Мак. – Вернее, приспосабливаюсь к твоим привычкам. Освоить языковое общение нетрудно, просто в прошлый раз на это не хватило времени.
«Точно, не хватило, – вспомнил Родриго, – мы могли бы еще о многом потолковать. Что, если и сейчас разговор прервется на несколько дней? А может, даже недель, ведь Мак допускал и такую возможность?»
– Кстати, как у нас сейчас со временем? – спросил он. – Могут быть проблемы? Тогда, насколько я помню, помешала активность планетного ядра…
– Уже не помешает, – заверил Мак. – Устройство, с помощью которого мы общались, было примитивным, созданным только для одного сеанса связи. Я не был уверен, что оно мне еще когда-нибудь понадобится, но однажды, посчитав задачу любопытной, усовершенствовал систему. Сейчас мы можем беседовать неограниченное время.
– Хорошо, – сказал Родриго. – Теперь… Знаешь, Мак, твой облик… я, конечно, понимаю, что это только маска… но не мог бы ты подобрать что-нибудь более привычное? В прошлый раз мне хотелось видеть тебя таким, какой ты есть… я очень благодарен, что ты пошел на затраты энергии… но сейчас ведь это не потребуется, правда? Просто, когда разговариваешь лицом к лицу…
– Понятно, – перебил его Мак. Он явно не любил, когда собеседник принимался долго и нудно разжевывать мысль. – Это легко. Перед тобой временная визуальная форма, которую ничего не стоит изменить. Я так и задумал. Осталось узнать, каким ты хочешь меня видеть.
– Ну… – Родриго замялся. – Мужчиной, конечно – иначе я тебя не представляю. А детали… Даже не знаю. Придумай сам – ты ведь можешь?
– Я поступлю иначе, – сказал Мак. – Законченные мысли извлекаются из твоего мозга с трудом, но зрительные образы – очень хорошо. Обернись!
Родриго послушался и увидел на зеркальной стене… нет, уже не отражение, а просто свой голографический портрет. Он продержался не дольше секунды, затем его сменил другой, на месте того немедленно возник третий – и пошло-поехало! Бесчисленные лица мужчин всех возрастов и оттенков кожи, объемные и плоские, натуральные, рисованные и явно синтезированные с помощью компьютера, округлые и вытянутые, украшенные прическами разнообразных фасонов, усами, бородами, изредка даже бакенбардами… Все эти лица он, безусловно, когда-то видел – в реальной жизни, на картинке, на экране визора… Вот только мелькали они настолько быстро, что распознать удавалось максимум одно из полутора-двух десятков. Скоро у Родриго зарябило в глазах, но он заставил себя смотреть: сам же доверил выбор Маку, а тот плохого не придумает!
Хозяин Оливии действительно позаботился о нем – прервал красочную чехарду уже через пару минут, хотя мог, по-видимому, продолжать долго. Чудо-зеркало очистилось и не отражало больше никого и ничего.
– Выбор сделан, – сообщил Мак. – Надо было только выявить, какое из лиц вызвало у тебя в подсознании самые положительные эмоции. Конечно, твой мозг хранит еще множество образов, но я решил, что этой выборки достаточно.
«Ну и где же ты, несравненный Аполлон Оливийский?» – иронично подумал Родриго, но, оглянувшись, никого не увидел. Тем временем зеркальная поверхность пошла волнами, ослепительно сверкнула – и вдруг исчезла. Одновременно по периметру поляны заструился воздух, размывая древесные стволы. Несколько мгновений – и они бесследно растаяли, а вслед за ними ушла из-под ног и сама поляна. Родриго висел в полной пустоте, его окружал только свет – чистый, белый, немигающий и не режущий глаза. Этот свет дарил невесомому телу такое удивительное блаженство, что в нем хотелось купаться и купаться, но внезапно настала ночь – на целую секунду, а может, на полторы. Словно кто-то закрасил мир широченным черным мазком! А когда следующим мазком этот неведомый титан смыл черноту, Родриго вновь ощутил привычную тяжесть.
Он стоял над рекой – величавой и неторопливой. Казалось, ей мешает погрузиться в царственную дрему только галдеж мечущихся у самой воды чаек. На этом берегу, высоком, росли лишь трава да кудрявые кусты, похожие на отары зеленых овец, а вот противоположный, пологий, до самого горизонта покрывал лес. Над головой сияло старое доброе Солнце (оливийское имело тот же спектральный класс, но спутать их было невозможно!), под ногами топорщилась самая обычная земная растительность. Родриго даже мог, хотя и очень приблизительно, назвать место: Восточная Европа, вероятнее всего – средняя полоса России.
Залюбовавшись великолепным пейзажем, Родриго не сразу заметил, что он не один. Мак стоял чуть позади, держа руки в карманах длинных, почти по колено, голубоватых шорт. Он был на полголовы выше Родриго и атлетически сложен. Особенно впечатляли могучие плечи, обтянутые белой футболкой. Лицо тоже впечатляло – недаром Мак выбирал его так скрупулезно. Обаятельный брюнет с короткой аккуратной прической, твердым подбородком и бесстрашными стальными глазами – настоящее воплощение мужественности! При взгляде на него Родриго еле удержался от улыбки. Конечно же, брюнет, способный сводить с ума грезящих о героях девчонок, в действительности не существовал. Родриго увидел его в каком-то виртуальном боевике много лет назад, еще постигая азы ратной науки в стенах Эдинбургского училища, и мгновенно захотел стать таким же неотразимым для слабого пола, беспредельно уверенным в себе и несокрушимым, как скала. Позже, хлебнув досыта настоящих, а не придуманных приключений, он напрочь забыл об этом полностью высосанном из пальца персонаже. Кто бы мог предположить, что виртуальный брюнет до сих пор вызывает у него «самые положительные эмоции»! Но, видно, так оно и есть – Мак врать не будет…
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, затем Мак приглашающе повел рукой: «Пройдемся!» Голос у него оказался под стать облику – сильный и уверенный. «Давай!» – согласился Родриго и с любопытством оглядел себя. На нем был тот же легкомысленный наряд, что и во время недавней прогулки по Копакабане, причем рубашка расстегнута до пупа. Солнце ласкало кожу, но жары не ощущалось – от реки тянуло приятной свежестью.
Они медленно шли вдоль берега, глядя, как под ногами разлетаются пушистые головки одуванчиков. «Июнь, – подумал Родриго. – Хорошо-то как – даже разговаривать не хочется! Но надо…»
