S-T-I-K-S. Игры на выживание (СИ) - Собинин Николай (библиотека электронных книг txt) 📗
Похоже, этот поселок и впрямь еще не успели очистить после перезагрузки. Иначе, не объяснить то количество зараженных, появившееся на окрестных улицах и двориках из ниоткуда. И с окраин подтягиваются новые и новые потенциальные участники потехи. Вон в кустах мелькнула покатая спина лотерейщика, проскакавшего через один из участков. Может, тут отыщется кто-то еще более интересный, развитые зараженные стараются не мелькать на открытой местности, чтобы не выдать себя потенциальной жертве раньше времени.
Дела муров приняли скверный оборот. Если сначала Дикарь оценивал их шансы, как довольно высокие, то сейчас чаша весов явно склонилась в другую сторону. «Черти» отступили внутрь дома, выйдя из его зоны его видимости, но он прекрасно видел, как на подступах к коттеджу падают, подкошенные бесшумными выстрелами, тела зараженных, чем вызывают еще больший ажиотаж у своих «собратьев по оружию». Те явно смекнули, что это «ж-ж-ж» неспроста. И уже целенаправленно идут на приступ укрытия ренегатов. И, судя по количеству атакующих, надолго обороны «чертей» не хватит – либо патроны закончатся, либо их просто сомнут. А вот и тот самый лотерейщик, которого он видел чуть раньше, обозначил свое присутствие на участке. Он не стал переть напролом, как бестолковые пустыши, а подкрался с обратной стороны дома, явно примеряясь к широким панорамным окнам коттеджа. Чем продемонстрировал зачатки интеллекта и инстинкты охотника. Дикарь потерял его из виду на несколько секунд, а затем серое ядро с грохотом влетело в стеклопакет и повторно скрылось из глаз. А спустя мгновение внутри кто-то нехорошо закричал. Вероятно, теперь обороняющихся осталось всего двое, ведь над телом Фиксы уже вовсю пировали зараженные. Да и не факт, что те, кто засели внутри, смогли убить лотерейщика сразу. Возможно, он успел подпортить им жизнь еще немного.
От Дикаря теперь требовалось лишь терпение. Дождаться, когда мутанты прикончат оставшихся муров и разойдутся по своим делам, либо вызвать по рации Налима с Лунем и осторожно разобраться с зараженными самостоятельно. Собрать свое и муровское оружие и снарягу, а после покинуть этот недружелюбный поселок. Уходить отсюда с одним лишь ножом довольно паршивая перспектива.
И, кстати, насчет его соратников. Надо их предупредить о происходящем, не хватало еще, чтобы они в этот карнавал влетели как на параде. Он их покинул уже довольно давно, наверняка голову ломают, куда запропастился Дикарь.
– Налим, как слышишь меня, прием! Налим, ответь Дикарю!
Тишина, лишь шипение помех в ответ. Может, все дело в близости черноты? Доводилось слышать, что она может успешно глушить любые переговоры по радио. Если так, то это осложняет задачу. Ладно, остается надеяться на терпение и здравомыслие напарников.
Додумать свою мысль Дикарь не успел. Его снова, уже второй раз за последние полчаса, крепко приложило. Колокольный звон разломил голову напополам, и он провалился в темноту.
Глава 21. Жернова.
Еда спала внутри. Он слышал ровное дыхание людей, его чуткие ноздри щекотал запах застарелого пота, пороха и ружейной смазки. А это значит лишь одно — эти, спящие могут быть опасны, для него, Голода, ведь у них есть оружие. Такие всегда осторожны, они наверняка оставили одного из них охранять остальных, пока те спят. Он должен быть внимателен, найти и убить сторожа раньше, чем он поднимет тревогу.
Как бы ни был осмотрителен бодрствующий, он рано или поздно себя выдаст, Голод это знал. Он залег в небольшом, полуразвалившемся сарае и приготовился ждать. Трухлявый пол хорошо маскировал все звуки, когда он забрался внутрь, да и через полуразрушенную стенку был прекрасно виден покосившийся домик, внутри которого засела его еда.
Около часа ничего не происходило. Вечерние сумерки сменились ночной чернотой, которую лишь немного прорезал свет крупных звезд. Но Голоду тьма не помеха, он все прекрасно видит. Увидел и то, как в чердачном окне завозился караульный, заодно услышав и едва различимый скрип и шорох одежды и амуниции караульного. Он оказался прав.
А следом он почуял Другого. Другой пришел по следам еды, так же как и он сам чуть ранее. И этот другой тоже был голоден. Он явно слабее Голода, но если сейчас ворвется в дом, может испортить охоту и себе и ему.
Другой почуял его уже на подходах к дому и нерешительно замер рядом с сараем. Голод беззвучно ощерил клыки, ясно давая понять, что претендовать на его еду было глупой затеей. Судя по действиям Другого, тот и сам это понял и теперь пребывал в нерешительности, явно не понимая, что ему делать. Просто сдаться и отступить ему не давал сильный голод, а бороться за еду он был не готов, ибо понимал, что проиграет. Наблюдая за колебаниями конкурента, Голоду пришла в голову мысль о том, что Другого можно использовать в своих целях. Внутри слишком много людей, он не сможет в одиночку расправиться с ними бесшумно. А вот вдвоем им это под силу. Он убрал клыки и дал знать Другому о своем решении. Тот опустил голову и признал его право быть Первым.
В этот миг ухо Голода уловило скрип лестницы, ведущей на чердак дома, где спряталась еда. Караульному зачем-то потребовалось выйти на улицу. Голод приник к земле, приказав Второму сделать то же самое. Скрипнули подгнившие доски крыльца дома, и Голод бросил свое тело в длинный прыжок. Четко выверенный удар лапы оторвал голову человеку, которая упала в кусты, прошелестев травой. Голод приземлился на дерн не издав лишних звуков, а вот труп упал вниз, стукнув одной из железок по доскам. Он замер, приказав сделать то же самое Второму, подавляя его желание немедленно наброситься на мясо. Второй был очень голоден и с трудом себя сдерживал, он хорошо это ощущал. Голод замер, прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху. Похоже, еда ничего не заподозрила, дыхание спящих людей оставалось ровным.
Он запретил Второму трогать труп, и приказал ему следовать наверх, к спящей еде. Они спрятали когти и протиснулись внутрь, осторожно поднимаясь по скрипучей лестнице, прогибающейся под их весом. Люди наверху спали, не подозревая о том, что смерть приблизилась к ним вплотную. Голод снова ощерился, подобрался и прыгнул вперед. Пришло время насытиться.
Пробуждение было не из разряда тех, которые можно назвать приятными. Совсем не тот случай, когда ты просыпаешься счастливый и довольный, в своей теплой постели. Он снова проснулся с ощущением чужой крови во рту. Проклятые сны рано или поздно сведут его с ума.
Кое-как разобравшись со своими душевными конфликтами, Дикарь занялся проблемами телесными. А их, к несчастью, было предостаточно. Все тело жутко затекло из-за неудобной позы. И сменить ее не было никакой возможности. Потому что, как не повернись, плечи, спина или затылок упираются во что-то ребристое и холодное. Он открыл глаза, и обнаружил, что сидит в маленькой, квадратной клетке. Вокруг царил сумрак, и совсем немного света пробивалось из нескольких щелей над головой. Судя по гулу и покачиваниям, они ехали в тентованом кузове грузовика, по бортам которого стояло два ряда сварных клетушек. Вот в арматуру этих клеток и упирались части его тела. Места внутри было катастрофически мало, даже для обычного человека, а про Дикаря, с его габаритами, и говорить нечего. Спина дико ныла, трещала голова, уже дважды невинно пострадавшая за сегодня, болел копчик и ягодицы, от долгого сидения на жестком, деревянном полу. Кроме того, болели ребра и печень, на лбу пульсировала болью огромная шишка. Похоже, его затромбовали внутрь пока он был в отключке, и в процессе немного попинали ногами. Рядом кто-то завозился.
— Кто тут?
— Дикарь, очнулся?
— Лунь, ты что ли? Живой! А остальные как?
Тут их разговор был прерван самым грубым образом. Резиновая дубинка с силой врезала по арматуре, заставив загудеть всю сварную конструкцию.
— Так, петушары, говорю один раз. Кто хлебало не завалит, пусть потом не жалуется на перелом челюсти. Я предупредил.
Пришлось отложить все расспросы до более благоприятных времен. Правда, не похоже, что эти благоприятные времена вообще могут наступить. Его снова вырубили тем же самым неприятным даром, как раз в тот момент, когда он уже окончательно уверовал в успешный побег. Похоже, Буран не шутил, насчет того, что у Чертей полно завербованного народа с разнообразными умениями.
