Князь Вольдемар Старинов. Дилогия - Садов Сергей Александрович (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Однако Аливия жива. И если бы я оказался более расторопным, сумел бы спасти и её мать.
— Да, милорд. Но о таком варианте я не думал. В том лесу никто не живёт.
— Вам не кажется, что это немного рискованный вариант? Много допущений.
Володя видел, что купец очень хочет послать его в очень далёкое путешествие с его расспросами, но, во-первых, не решается по причине разности в социальном положении, а во-вторых, ради дочери согласен терпеть и этого нахального субъекта, сующего нос не в свои дела.
— Милорд… это дела купеческой гильдии. Я не понимаю, почему они вам интересны.
— Дела вашей купеческой гильдии мне совсем не интересны, но мне интересна Аливия. Потому прежде, чем она вернётся домой, я хочу быть твёрдо уверен, что там к ней будут относиться с любовью и что не будет никаких сюрпризов.
Купец покраснел от ярости, но опять сдержался, Мальчик твёрдо встретил его разъярённый взгляд.
— Вы всё-таки подозреваете меня в убийстве жены?
— Нет. Я хочу разобраться и понять.
— Хорошо. Выбор у меня был прост: либо новая женитьба, либо разрыв партнёрства, что для меня равносильно разорению. Риск был, потому я и начал привлекать старшего сына к делам, хотя он ещё не совсем готов. Ради детей я пошёл на этот риск.
— Похвально. — Осторн вздёрнулся, словно его ударили, но тут же сообразил, что милорд вовсе не издевается, а действительно его хвалит. — Только я всё равно не понимаю необходимость этого брака. Ведь у вас же остались дети. Руперт, Аливия…
— Руперт и Гонс от первого брака. Только Аливия дочь Илирии.
— Кхм… Аливия ничего не говорила про это.
— А она не знает. Там сразу всё не сложилось, выскочил по молодости наперекор воле родителей, решил, что всех умнее, ну а потом началась реальная жизнь, а не сказания менестрелей. Руперт — первый ребёнок, второй умер сразу после рождения… дочь… третий сын прожил полгода, а ещё через два года родился Гонс, ему сейчас одиннадцать, после чего Донна сочла, что с неё хватит прозябать вместе с таким неудачником, как я, и сбежала с одним моим конкурентом.
— Сбежала?
— Думает, что сбежала. Вроде как обманом завлекла меня в храм и произнесла формулу развода при трёх свидетелях. Я не люблю о ней вспоминать. А Аливия считает, что Руперт и Гонс её родные братья.
— Гм… — Володя удивился, но тут же вспомнил, что до встречи с ним девочка не умела ни считать, ни писать. И даже знай она, что её мать живёт вместе с отцом всего десять лет, ничего бы ей это не сказало. Да и вряд ли она даже задумалась бы над этим.
— Так что с гибелью Илирии и Аливии мои партнёрские отношения с… одним человеком оказались под угрозой. Дело такое, что без полного доверия никак, а доверять можно только своим.
— Контрабанда, значит. Да не бледнейте вы так, честно говоря, мне совершенно всё равно, чем вы там торгуете… не людьми, нет? Ну и слава богу. К этому виду бизнеса у меня стойкое отвращение по моральным причинам. Ну и по личным воспоминаниям кое-каким.
Осторн счёл за лучшее не уточнять по поводу этих воспоминаний.
— Я прекрасно оценивал риск. И это был мой сознательный выбор.
— Осталось только уговорить Аливию принять вашу жену как свою новую маму.
— Розалия души не чаяла в Илирии. Они с детства дружили. Помню, когда уже договорились о моей женитьбе на Илирии и я приехал в дом, Розалия… ей тогда лет десять было, подкараулила меня и предлагала свои сбережения, только бы я оставил любимую сестрёнку с ней.
— И много предлагала? — не сдержал улыбки Володя.
— Грошей десять или двенадцать, — тоже улыбнулся Осторн. — Я не считал. Первое время она часто к нам ездила, всё не верила, что я не обижаю её сестру.
— Вроде бы вы говорили кузина?
— Розалия рано потеряла мать, и они с Илирией жили вместе. Когда родилась Аливия, Розалия практически поселилась у нас. Постоянно нянчилась с малышкой почти до двух лет. Жаль, что нам пришлось переехать. Думаете, милорд, Розалия сможет причинить какой-то вред дочурке обожаемой ею сестры?
Володя задумался.
— Что ж… полагаю, я узнал всё, что хотел. Позаботьтесь об Аливии, и, поверьте, лучше не сдерживать её стремлений, а помочь развиться.
— И вам, милорд, спасибо за то, что вернули мне дочь.
Володя поднялся и отправился в дом. Говорить не хотелось, чтобы не выдать себя. Снова одиночество… Но он его переживёт, как уже переживал раньше… Как-нибудь справится.
Глава 21
Аливия переехала к отцу на следующий день ближе к обеду. Всё утро крепилась, делая вид, что всё нормально, но утром занималась так, словно это последняя в её жизни тренировка. Даже нелюбимой ею ранее локхерской грамотностью она занималась с похвальным усердием вместе с Володей. Правда сам Володя считал, что лично для него эти занятия большой пользы не принесут, поскольку Джером не отличался большой грамотностью и частенько одно и тоже слово в разные дни писал совершенно по-разному, а о запятых он где-то слышал, но что это за зверь, не знал совершенно. Так что когда Володя выучил алфавит и более-менее научился читать, сразу понял, что большего этот «учитель» дать ему не сможет. Занимался только из-за того, что без него отказывалась учиться и Аливия.
После всех уроков Аливия хвостиком таскалась за Володей, бросаясь помогать в случае малейшей нужды. К отцу в коляску она тоже села внешне спокойной, но когда дом скрылся из вида, спрятала лицо в ладонях и разревелась. Осторн немного озадаченно и растерянно смотрел на дочь, не зная, что сказать или сделать. На помощь пришёл Руперт.
— Тебе действительно нравится этот странный князь?
— И ничего он не странный! — тут же взвилась Аливия. — Он добрый… и очень несчастный… мне кажется. Он говорит, что я очень похожа на его погибшую сестру… по характеру… А что значит похожа по характеру?
— Ну, если его сестра действительно похожа на тебя, тогда понятно, почему он ушёл из дома, — притворно нахмурился Руперт. Аливия сердито засопела.
— У него всю семью убили на его глазах… предал друг. И он один уцелел и долго скрывался.
Руперт неожиданно для себя почувствовал себя неловко. Сестра последнее сказала как-то… странно. Будто то горе каким-то образом затрагивало и её. Посмеяться сейчас значило смертельно обидеть сестру и разрушить только-только установившиеся отношения.
— Извини, не хотел тебя обидеть. Я же не знал.
— А эту… эту… вашу… — Аливия никак не могла подобрать слова и замолчала, потом выдохнула. — Всё равно не приму!
— А ты не помнишь тётю Розалию? — поинтересовался отец. — Хотя откуда, ты же совсем маленькой была, когда она приходила к нам в гости.
— Я рассказал про неё Аливии…
— Не помню, — буркнула девочка, перебив брата.
Отец обнял дочь и прижал к себе.
— Розалия была очень близка к твоей маме. Любимая сестрёнка. Вы поладите.
Розалия встречала их у ворот, очевидно, заметив коляску в окне. Шагнула к девочке, но та, подхватив свой рюкзачок, не доверив его слугам, гордо прошла мимо в дом, словно не заметив.
— Ну это уже… — рассердился Осторн, но был остановлен женой, которая положила руку ему на плечо и покачала головой.
— Ей сейчас и так тяжело, не надо, пожалуйста. Постепенно всё наладится.
Розалия осторожно поднялась к комнате девочки, откуда доносился какой-то непонятный шум. Заинтересованная девушка осторожно постучала, а потом заглянула внутрь — Аливия бродила по комнате и скидывала все вещи в одну большую кучу. Заметив гостью, она отвернулась.
— Тут ужасно грязно!
Весь день, никого не допуская в комнату, девочка наводила порядок. Одевшись в старый спортивный костюм, она закатала рукава и штанины, велела слугам принести несколько вёдер горячей воды и, вооружившись тряпкой, принялась старательно вычищать комнаты, безжалостно выбрасывая многие свои старые вещи, которые когда-то ценила. На это зрелище сбежался смотреть весь дом. Хмурый купец наблюдал за дочерью, с трудом сдерживая гнев, удерживаемый только Розалией, которая чуть ли не висела у него на руке, заставляя стоять на месте. Аливия, словно не видя никого, продолжала уборку. Разобрала постель и выволокла, морща нос, матрас с соломой и подушку в коридор.
