Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан (лучшие книги .txt) 📗
Я неопределённо пожал плечами, удивившись. Нет, результат, несомненно, был, и четверть букв я точно выучил. Но Зунар слишком многого хотел: вчера я только начал заниматься, а сегодня он уже хочет результат.
— Вы готовы? — окликнул Жадан, ставя на столик картину в рамке, изображающую орла.
Я кивнул.
— Тогда раздевайтесь, вас нужно для начала побрить, — он кивнул Сати, та будто только и ждала приказа, неизвестно откуда у нее в руке возникла бритва, пена для бритья.
Я озадаченно посмотрел на Сати. Она, что ли, брить собралась? Отобрал у нее бритву и пену, и зашагал в ванную. Еще не хватало, чтобы кто-то у моего родового органа лезвием орудовал.
Побрив лобок и приняв заодно душ, я накинул банный пушистый халат и вернулся. Зунара в комнате уже не было. Зато теперь в дверях, скрестив руки на груди, стоял Цай; Сати расставляла на столе тарелки с завтраком; а Жадан, натянув на руки резиновые перчатки, ждал меня у кровати.
У меня не было ни одной татуировки, да и как-то набивать их я никогда не собирался. К тому же был наслышан, что едва ли приятная процедура, и потому не понимал я этого акта мазохизма. Но родовая метка мне однозначно нужна, она, по сути, мой паспорт в этом мире.
— Будем делать в несколько этапов, — объяснил Жадан. — За несколько дней сделаем, а сегодня нанесем контур. Итак, вы готовы?
— Да, — сказал я, скинул халат, оставшись в трусах, улегся, оголил лобок.
Сначала Жадан долго и нудно перерисовывал герб рода на кожу, а затем, наконец, включил машинку. Я ожидал, что будет больно, но боль оказалась незначительной. Лишь слегка жгло и пощипывало. Единственное, что напрягало, что метку набивали на лобке. Это все же вызывало определённый дискомфорт.
Чтобы зря не терять время, я попросил Сати принести мне игрушечный ноутбук и снова принялся за изучение букв и слов. Наверное, в другой бы ситуации, при таком количестве людей в моей комнате, я бы постеснялся заниматься с этой розовой игрушкой. Раньше, когда был дома, это уж точно. Ну, потому что это как-то несолидно. Но теперь было плевать. Мне нужно учиться, а сейчас я как раз ничего не делал, а просто лежал и ждал, когда Жадан закончит.
Игрушка болтала, я жал кнопки и вдруг понял, что в высвечивающихся на экране символах под картинками вижу иногда слова и понимаю, как они звучат и как звучат буквы.
Краем глаза заметил, с каким любопытством смотрит на меня Сати, как пытается украдкой взглянуть на экран, как вслушивается в буквы.
— Ты тоже не уметь читать? — не сумев сдержать любопытства, спросил я.
Сати потупила взгляд, Жадан усмехнулся, продолжая водить по моей коже жужжащей иглой.
— Рабов не учат грамоте, — спокойно ответил Цай, заставив Сати глядеть перед собой еще печальней.
Джамир постучал в мою дверь ровно в час, как и договорились. К тому времени Жадан уже закончил набивать контур, а я, одевшись, уплетал невероятно вкусный суп-пюре из зеленого горошка и сырные гренки.
Скорее покончив с завтраком, мы поспешили на крышу. Сурират висел в полутора метрах от вертолетной площадки. Ребята из охраны тащили ящики с едой и прочими вещами, которые я попросил для Нэвы.
Весь путь к Меру я занимался с книгами, что принес мне Зунар. Это были детские яркие книжки с картинками, с простыми словами и несложными короткими предложениями. Я сидел с ноутбуком и книжкой и каждый раз, когда не мог вспомнить букву, находил ее на панели игрушки, нажимал, и дело шло дальше. К середине одной из книг я вдруг понял, что читаю. Со скрипом, иногда долго зависая на длинных или незнакомых словах, но читаю.
Мы высадились на южном утесе Меру. Джамир остался в сурирате. Вместе с Цаем мы вытащили ящики с едой для Нэвы. Я не знал, что там внутри, но был уверен, что наверняка управляющий Симара положил то, чему презренные будут рады.
Больше же меня, конечно, беспокоило то, как я отделаюсь от Цая и попаду к исходной точке.
— Где будем искать вашу девчонку? — спросил Цай.
Я пожал плечами. Если следовать логике, тогда в пещеру Нэва забежала спрятаться от ливня, и наверняка она жила где-то неподалеку.
— Идти к презренным здесь и спрашивать, — сказал я.
— Если вы встретили ее здесь, то наверняка она местная, — сказал Цай. — Там внизу вход в ущелье, вот в этом ущелье и находится ближайшая деревня.
— Хорошо, идти туда, — согласился я.
Мы шли к деревне презренных, взбираясь по тропе. Я вглядывался в скалистые выступы, один из них и должен быть исходной точкой. На середине каменного утеса был выступ, к которому вела наклонная тропа. Очевидно, это и есть тот самый выступ, который мне нужен. Я точно помнил, что он не слишком далеко от берега.
Исходная точка была близко, но я пока не представлял, как избавиться от охраны. Решил, что сначала отправимся всё-таки в деревню, а там уже попробую улизнуть. К тому же я надеялся на помощь Нэвы.
С тропы, которая вела к исходной точке, мы свернули на другую тропку, которая вела вниз. Впереди завиднелся проход между скалами, это, видимо, и оказался вход в ущелье.
На узком входе стояла импровизированная застава, от скалы до скалы высокие ворота, довольно хлипкие, латанные не один раз, и, очевидно, здесь больше для виду, чем для защиты. Прямо под воротами протекал ручеек или очень узкая речушка.
Только мы подошли, как дверца в воротах отворилась и в проходе возникли настороженные и неприветливые мужские лица.
— Вы с благотворительностью или к кому-то пришли? — спросил один из них, неотрывно глядя на ящики в наших руках.
— Мы ищем девчонку, — ответил Цай.
Он повернулся ко мне.
— Как ее зовут?
— Нэва, — сказал я.
— Пропускайте уже, — велел раздражённо Цай. — Сколько мы здесь топтаться будем? И какого ракшаса вы закрыли эти трухлявые ворота?
— У нас конфликт с лесными, — хмуро ответил один из них, пропуская нас внутрь. — Утащили десяток наших овец на прошлой неделе.
— А мы им поле подожгли, — добавил второй.
Деревня оказалась большой. Она располагалась в широкой зеленой ложбине между двумя скалами. Узкая речка перечерчивала все ущелье, видимо, когда-то это была широкая бурная река. Я бы сказал, деревня больше напоминала поселок, заставленный разномастными бамбуковыми и деревянными хижинами.
— Нэва должна быть у реки, — крикнули нам вслед. — Бабы сегодня стирку затеяли.
Я даже оглянулся на него, потому что слово "бабы" он произнес по-русски.
Вдали у ручья суетились женщины. Мы зашагали туда, я оглядывался, в поисках возможностей и вариантов избавления от Цая. Пока что в голову не приходило ничего.
Местные поглядывали на нас с опасливой заинтересованностью. Я же разглядывал их с любопытством. Интересный народ. Большинство презренных имели какие-нибудь физические нарушения, или, как говорила Латифа, деформацию. Хромые, горбатые, кривые — практически все в какой-то степени имели отклонения. Вот шагал мужчина с непомерно огромной грудной клеткой и скошенным подбородком, а у хижины неподалеку женщина-карлица чистила рыбу огромным ножом, на полянке играли дети с собакой, один из детей повернулся, и жутко уставился на меня двумя парами маленьких глаз. Были среди презренных люди и без отклонений, причем таких было довольно много, треть точно.
Женщины у ручья, завидев, что мы шагаем прямиком к ним, застыли настороженно.
Нэву я увидел практически сразу, она стояла за грузной женщиной, нет, скорее она трусливо пряталась за ней и таращила округлившиеся глаза. Значит, узнала, что ж, это хорошо. У меня была надежда, что именно она мне и поможет избавиться от охраны.
— Нэва, — позвал я, улыбаясь во весь рот, когда мы подошли ближе.
Все женщины удивлённо уставились на нее, а Нэва, сконфуженно улыбаясь и неуверенно поглядывая на меня, вышла из своего укрытия.
— Я здесь. Зачем я вам нужна? — неуверенно сказала она.
— Идем, хочу говорить, — дружелюбно ответил я.
Нэва, то и дело оглядываясь на женщин, прихрамывая заковыляла к нам. Подошла, ссутулилась и, стараясь не смотреть мне в глаза, спросила:
