Земля лишних. Исход - Круз Андрей "El Rojo" (читать онлайн полную книгу .txt) 📗

– Mi Corazon, у нас осталось меньше двух часов, – заявила Бонита. – Мистер Питерсон не потерпит надругательства над вечеринкой.

– Без ванны никаких действий предпринимать не намерен, – запротестовал я. – На мне пыль всех степей этого мира. После того, как помоюсь, согласен делать что угодно.

– Так не получится, – решительно заявила она.

– Почему? – не понял я.

– Потому что я не чище. И делать «что угодно» тебе придется раньше, под душем. Пошли.

В общем, мы почти не опоздали. Я даже успел погладить брюки и рубашку, a Mi Bonita просто взяла одежду с вешалок. Ей проше. Когда уже выходили за дверь, Мария Пилар остановила меня и сказала, что я одет неправильно. Я осмотрел себя, но никакого непорядка не нашел – в Аламо кроме джинсов и подобных брюк, и простых рубашек, ничего другого не носили.

– Что бы ты без меня делал? Пис-то-лет! Ко-бу-ра! – с каждым произносимым слогом она тыкала меня указательным пальцем в грудь. – Без них здесь неприлично, как голому ходить. И куда? В-Стрелковый-Клуб!

Да, забыл я о местных порядках. У Марии Бониты на поясе обтягивающих коротких шортов висела кобура с неизменным «глоком». Она уже приобрела привычный для Аламо вид Марии Пилар Родригез – топ с бездонным декольте, шорты и те самые сапожки из кожи убиенной ею гигантской ящерицы. Ну почти голая, зато с пистолетом, и все приличия соблюдены. А я, лопух, чуть не опростоволосился. Побежал обратно, расстегнул пояс и подвесил на него кожаную кобуру с парабеллумом. Парабеллум – это консервативно и стильно, как галстук от Geeves amp; Hawks.

Выбрали мы, какая из машин захламлена меньше, и она оказалась пикапом. И на ней мы поехали в клуб – время уже поджимало, и из-за пешей прогулки даже по такому крошечному городу, как Аламо, мы могли неприлично опоздать. А так почти вовремя успели.

Мистер Питерсон расстарался. Во дворе и ресторане столы были расставлены a la buffet, [55] висели гирлянды, как на Новый год. Интересно, а Рождество здесь празднуют? А если празднуют, то когда? Спросить надо будет.

Во дворе, возле сцены для музыкантов, стояла трибуна. Значит, будут речи. Ладно, послушаем, куда денешься. Народу во дворе тоже было множество. Работало несколько маленьких баров в разных углах двора, где молодые ребята и девушки, видимо взявшиеся подработать, разливали напитки желающим. Желающие были: над толпой витал эдакий дух готовности к празднику. Впрочем, помимо спиртного там были и лимонад, и какие-то соки. Кому что.

Едва мы прошли на середину двора, как к нам подлетела Джей-Джей. Выглядела она совсем не так, как еще с утра сегодня, испачканная в пыли, с изорванной о кусты одеждой, растрепанными волосами. Сейчас она почистила перышки и в обтягивающей майке с открытыми проймами, коротких шортах и высоких ботинках выглядела как персонаж из фильма про девушку, решившую стать морским пехотинцем и ставшую им, напинавшую в задницы всем отрицательным персонажам мужского пола, а потом пришедшую это дело отпраздновать. Стриженные таким загадочным игольчатым ежиком волосы хорошо сочетались с ее немного детским, но очень сильным лицом с коротким прямым носом, упрямым подбородком и немного выпяченной нижней губой. Фигура у нее была хорошей, разве только запястья и щиколотки немного толстоваты, на мой взгляд. Но это гармонировало со всем остальным – было видно, что Джей-Джей любительница погреметь тяжестями в спортзале.

Почему я вдруг так подробно ее описываю? Потому что, подбежав к нам, она очень приветливо поздоровалась со мной, а вот Марию Пилар расцеловала так, что у меня челюсть отвисла.

– Я так могу взревновать, – шепнул я Боните на ухо.

– Джей-Джей – не слишком сильное испытание для верности, – хихикнула Мария Бонита.

– А что, все же испытание?

– Если честно, то я сама не пойму, – покачала головой Бонита. – Иногда она меня пугает, но слишком далеко не заходит. А вообще она чудесная девочка. Замечательная.

Вот как. Было у меня такое впечатление, что Джей-Джей ревнует Марию Пилар ко мне. Впрочем, неважно. Как бы то ни было, Джей-Джей нам помогла, и благодаря ей мы так ловко управились с нашим дорожным происшествием. А поводы для ревности могут быть разными. Может быть, она решила, что я отбираю у нее самую лучшую подругу. Или просто она считала, что Мария Бонита достойна лучшего, чем сорокалетний мужик, неведомо откуда свалившийся на их голову.

Тем временем Джей-Джей подошла ко мне и сказала:

– Папа рассказал, что вы потребовали разделить премию еще и со мной. Я очень благодарна, честное слово. Мой квад сгорел с пикапом Джонни, мне не на чем выступать в Порто-Франко. А теперь с тем, что есть у меня, и тем, что я получу из премии, я куплю и построю себе новый. Единственное, что я могу сделать, – это написать на нем название ваших магазинов. И объявить спонсором. Между прочим, эту гонку показывают сразу по двум каналам.

Ну талант. Одно слово – талант! Как мне потом рассказала Мария Пилар, Джей-Джей умеет писать картины и расписывать кузова, умеет чинить, переделывать, настраивать и водить машины, она выступает в гонках квадов, которые строит сама, и принимает участие в соревнованиях по дзюдо, в которых побеждает. Она стреляет ненамного хуже своего папаши и водит самолет – правда, от полетов ее временно отстранили за склонность к хулиганству. Внушительный список достоинств для восемнадцати лет. А главное – очень типичный для девушки. Не находите?

Тем временем народ все прибывал и прибывал. Почти все здоровались с Марией Пилар, но меня удивило и то, что многие, кого я даже не знал, подходили поздороваться со мной. Здоровались тепло, хлопали по плечу. Многие поздравляли с женитьбой на самой красивой девушке Техаса, хотя к Техасу, если быть честным, Мария Пилар Родригез имела очень опосредованное отношение. Впрочем, в Аламо ее явно считали своей и ею гордились, так что в чем-то они и были правы.

Главное, чего они сумели добиться, – это моих сожалений, что на самом деле мы не женаты. Может, исправить это дело, а? Я там что-то говорил о том, что быть женатым на Марии Пилар Родригез – это как вечная каторга под каблуком, и что-то там еще? А вы мне не верьте. Далека от меня тогда была Мария Пилар Родригез, недоступна, вот я и придумывал себе оправдания.

Так мы и ходили под ручку среди доброжелательных людей, время от времени подходили с тарелками к буфетным столам, навещали и бары, где нас потчевали все тем же местным бурбоном «Одинокая звезда», который наливали на дно забитых льдом бокалов.

Затем возле сцены началась какая-то суета, было слышно, как включился микрофон, потом в динамиках зашуршало, затем завыло акустической детонацией, отчего все сморщились как от лимона. Затем все наладилось, и на трибуну вышел невысокий упитанный дядька с лысиной, в белой сорочке и наброшенной сверху серой жилетке. В некоторых концах двора захлопали, засвистели. Он постучал по микрофону, улыбнулся:

– Леди и джентльмены. Сегодня в нашем городе праздник. Мы должны благодарить Всевышнего за то, что были чудесным образом спасены наши сограждане, наши соседи, наши родственники. Захваченные в плен с помощью сатанинской подлости и хитрости, они могли лишь уповать на Него и молить о чудесном спасении!

– Это кто? – шепнул я на ухо Боните.

– Мэр Куимби, – тоже шепотом ответила она. – Он же преподобный Куимби, лучший евангелист Техаса, как его называют.

– Здесь мэр – духовное лицо? – удивился я.

– Проповедник. Он вообще хороший человек, но теперь понимаешь, почему в этом городе лучше быть женатым? Здесь вся власть Территории из таких, как он.

– Теперь точно понимаю, – кивнул я. – Пошли срочно жениться.

– Прямо сейчас? – хихикнула она.

– Ну давай завтра.

– Я тебе дам завтра! – незаметно толкнула она меня локтем. – У меня гостей в списке знаешь сколько? Где я их в Аламо всех возьму? Не здесь и не завтра.

– А вообще согласна?

– Дурак. Согласна, конечно, – и крепко меня поцеловала.