"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Номен Квинтус (книга регистрации txt, fb2) 📗
— Так…
— Да не переживайте вы, Лаврентий Павлович ведь не переживает, а он персонально за всю секретность проекта отвечает.
— Ладно, в крайнем случае меня всего лишь расстреляют…
— Я приду посмотреть на это. А когда вас расстреляют, я вас быстренько оживлю, вылечу, и под чужой фамилией отправлю в Ковров, химию в школе детишкам преподавать. Ну, в чем дело-то?
— Ты ведь знаешь, что такое радиация…
— Это когда откуда-то лучики разные вылетают, слышала.
— Так вот, там несколько человек этой радиации, мне кажется, несколько лишку хватанули…
— Печально. Они уже померли или только собираются?
— И это все, что ты хочешь по этому поводу сказать?
— Я всего лишь пытаюсь из вас извлечь хоть сколько-нибудь полезную информацию. Ну, давайте, тужьтесь, тужьтесь сильнее, еще немного — и информация сама попрет.
— Вот ведь ты…
— Зараза? Есть такое. Но вы продолжайте, я вас слушаю.
— Врачи… я имею в виду тех, кто там работает, говорят, что положение их крайне тяжелое.
— Значит еще не померли. Облучение какое? Гамма, бета или альфы хватанули сверх меры?
— Я не знаю.
— Ладно, ждите здесь. Я где-то через полчаса сварю для них зелье, а вы пока позвоните в Ковров, вызовите мне самолет. Вот по этому телефону, просто наберите номер ноль-ноль-сто один, это диспетчерская. Скажете, что самолет мне нужен, «арку» закажете, но полетите на ней вы. Да, не забудьте Лаврентия Павловича предупредить, вот его номер… а то собьют мой самолетик наши доблестные защитники мирного неба на подлете к… к чему надо на подлете. Вон, пока чайку попейте, я новый китайский привезла, а вот в том шкафчике печенья вкусные… печенья вам минимум две штуки съесть обязательно, они лечебные. То есть после них те, кто у меня чарующих ароматов нанюхаются, даже не сдохнут…
Спустя чуть больше получаса она вернулась из соседней комнатушки с полулитровой бутылкой в руках:
— Вот, всем пораженным по столовой ложке. Вылечить их это не вылечит, но минимум на сутки разложение тел приостановит. Потом грузите всех в вагон и тащите ко мне в Ковров, в третий госпиталь — там я их починю. А еще тащите ко мне Харитона, Зельдовича, Хлопина… кого забыла? Ах да, Курчатова тоже можно. Этим сделаю прививку от радиации, чтобы они в случае инцидента успели ко мне приехать без вот этой вот бурды.
— Как врач, ты что, успела за полчаса сварить лекарство от радиации⁈
— Ну я же не волшебница, и просто взяла готовый препарат, только слегка его усилила. Зелье не от радиации, оно всего лишь заставляет организм посильнее с последствиями радиации бороться. И с последствиями отравлением тяжелыми металлами, фосфорорганикой и прочим дерь… не очень полезным химикалием. Тут, знаете, студент шустрый пошел, его только успевай откачивать, так что запасец в лаборатории у меня всегда наготове. Самолет-то вызвали?
— Вызвал. Там какая-то Светлана была, спросила, что еще взять, но я ответил что не знаю…
— Ничего не надо. Вам комбинезон меховой на аэродроме добудем, у них много. Куда лететь — мне не говорите, Свете скажете. И не волнуйтесь: я со Светой давно уже летаю, девочка свою работу знает. Хорошо знает, Красную Звезду за эту хорошесть на войне получила. И еще: обратно сами тоже на поезде возвращаетесь, нечего вам лишний раз рисковать. Да, Лаврентий Павлович-то в курсе?
— Можно я не буду пересказывать, что он мне сказал?
— Можно. А то мне захочется ему сказать еще больше… да, я еще пару дней тут буду, вы, когда в поезд грузить товарищей станете, позвоните: скажете, когда вас в Коврове ждать и хватит ли зелья на дорогу. Пораженным — по столовой ложке раз в сутки, желательно в одно и то же время. Ладно, едем на аэродром… если что — можете мне хоть из самолета звонить. Там рация специальная установлена, аэродромы АДД всегда доступны, а через них со мной соединят. Только на всякий случай: все такие разговоры слышат по крайней мере диспетчера Дальней Авиации…
— Как врач, может ты сама полетишь?
— А лекарства кто готовить будет?
— Я, конечно, позвоню…только в Ковров их, скорее всего, уже завтра привезут.
— Значит, Саров… ладно, посижу ночку, завтра к обеду буду там. Их и без меня встретят, я распоряжусь…
— А в госпитале тебя послушают?
— Ах да, вы же не в курсе. Вообще-то меня с должности главного врача третьего госпиталя так и не уволили, так что послушают и всё в лучшем виде сделают. Все, приехали… самолет минут через пятнадцать сядет, пойдемте пока вам кухлянку добывать…
Спустя двое суток Николай Николаевич в тихом кабинете докладывал, стараясь сохранить хотя бы видимость спокойствия, о происшествии:
— Должен признаться, я действительно инструкцию нарушил… там же мой ученик был, один из лучших…
— Этот вопрос мы рассмотрим отдельно… когда-нибудь. Но вы сказали, что вас кое-что сильно удивило, причем в прямой связи с проектом. Вы имеете в виду то, что у нее оказалось готовое лекарство?
— Это не лекарство, это, как она сказала, зелье, позволяющее просто не сдохнуть некоторое время. Оно действительно сработало, всех троих в Ковров доставили в полном сознании и сопровождающие врачи меня заверили, что самочувствие у них стало заметно лучше. Еще меня, признаться, удивило, как в госпитале исполнялись ее распоряжения. Подозреваю, что если бы она приказала врачам всем в окна выпрыгнуть, они бы молча выпрыгнули.
— Вы тут не правы, они бы спросили в одежде прыгать или все же раздеться перед прыжком чтобы санитарам не пришлось трупы раздевать… говорят, она всех врачей и сестер очень больно била, если те ее распоряжения не выполняли, так что у них это уже рефлекс. Но это лирика, а если по существу вопроса?
— Она мне назвала всех физиков-участников проекта, и потребовала их всех доставить к ней в госпиталь для, как она сказала, проведения прививок от радиации. Мне кажется, что о проекте она знает слишком много. Но, по ее же словам, никаких подписок она не давала и давать не собирается…
— Это мы знаем. Собственно, и вопросы, которые вы ей задавали, связаны с тем… я теперь абсолютно уверен, что Юлий Борисович работает по методике, которую она лично и расписала. А подписки — она делом доказала, для чего она работает по двадцать часов в сутки вот уже почти три года. А чтобы вы больше не переживали из-за пустяков, сообщу: то, что вы ей рассказали об… инциденте… вы тоже поняли, почувствовали, что ей можно полностью доверять. А врач она действительно уникальный. Для вашего полного успокоения сообщаю: она стала первым кавалером ордена Пирогова, и на этом настоял товарищ Бурденко, которому Иосиф Виссарионович предполагал орден за номером один вручить. Эта девочка в войну, бывало, по сорок и больше часов у операционного стола без перерывов стояла, она провела больше девяти тысяч операций — и ни один из ее пациентов не умер. Честно говоря, когда мне стало известно об инциденте, у меня тоже первой мыслью было к Серовой обратиться, но вы просто успели раньше. Да, сегодня вечером будет небольшое совещание у товарища Сталина, вам, наверное, тоже стоит соприсутствовать. Это по поводу Сталинских премий за сорок шестой год, и, вероятно, вручать ей премии Иосиф Виссарионович снова вас попросит.
— Не могу удержаться от вопроса: а в этом году сколько?
— Скорее всего, на одну больше, чем думает товарищ Сталин. Ваши слова полностью меня убедили, что материалы для Юлия Борисовича она же и подготовила, а за такое никаких наград не жалко. А если окажется, что она и лекарство от радиации…
— Надо и на следующий год что-то оставить, нет?
— Вы правы, мы тут слишком спешим. Но она в любом случае в этом году на премии наработает, и, мне кажется, не на одну и не на две. Чем она сейчас занимается, вы не знаете?
— Мне тут одну забавную историю рассказали, — насыпая сахар в чашку, поделился Станислав Густавович. — На девушку одну, агронома Наталью Мелентьевну Попову, пришло представление на «Знак почета».
— И что тут забавного? — лениво поинтересовался Иосиф Виссарионович, в столовой на даче у которого чаепитие и происходило. — Наверное, неплохой агроном, раз ей орден вручить хотят.
