Разборки третьего уровня - Головачев Василий Васильевич (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
– Да я же хотел как лучше, – притворно обиделся Василий.
Ульяна улыбнулась, чмокнула его в подбородок, глянула на Матвея смущенно, с каким-то грустным вызовом, но ни Котов, ни Матвей этого не заметили.
– Тогда в путь, – сказал Соболев.
И такова была вера в него, в то, что он знает путь, по которому надо идти, что никто не спросил, зачем они должны ичаться в Сергиев Посад сломя голову.
Где-то далеко послышался приближающийся стрекот – это летел вертолет наблюдения и поддержки «МИ-веллер», принадлежащий Федеральной службе безопасности. Летчик и два члена экипажа торопились выполнить мысленный приказ Матвея, хотя сами даже не подозревали об этом.
САМАЭЛЬ И ХАНИЭЛЬ
Троице-Сергиев монастырь был основан в сороковые годы XIV века Варфоломеем, сыном разорившегося ростовского боярина, получившим после пострижения в монахи имя Сергий.
Миру этот монах стал известен под именем Сергий Радонежский.
Расположен монастырь на горе Маковец, с двух сторон защищенной оврагами, образованными речками Кончура и Вондюга. Находится это место недалеко от села Городок, бывшего Радонежа.
Накануне Куликовской битвы 1380 года в Троице-Сергиев монастырь приезжал московский князь Дмитрий Иванович, где получил благословение Сергия.
Однако несмотря на то, что Куликовская битва закончилась победой русских, набеги татаро-монгол на Русь продолжались, и в 1408 году татарский князь Едигей сжег монастырь. Отстроен вновь он был в 1411 году.
Территория монастыря постепенно расширялась, достраивались приделы, церкви, башни, стены, превратившие его в неприступную крепость. В 1744 году монастырю было присвоено наименование лавры. По сути, это был типичный провинциальный ремесленный город, которому принадлежало шестьсот двадцать домов и строений. Правда, все они, кроме трех, были деревянными, и в 1746 году половина поселений во время крупного пожара сгорела.
К моменту описываемых событий Троице-Сергиева лавра представляла собой законченный архитектурный ансамбль, в который входили белокаменный Троицкий собор, построенный в 1423 году, Успенский собор, церкви – Духовская, Надвратная, Михеевская, Смоленская, Зосимы и Савватия, Надкладезная часовня, Чертоги, Митрополичьи покои, колокольня, Больничные палаты, одиннадцать башен на крепостных стенах, Успенские и Водяные ворота, множество уже вполне современных зданий и пристроек. Общая длина ее крепостных стен составляла тысячу сто двадцать метров, высота – от семи до пятнадцати метров.
С высоты птичьего полета лавра производила впечатление величественного ансамбля, прекрасно вписанного в окружающую местность.
Матвей посадил вертолет прямо во дворе лавры – между Успенским собором, колокольней и обелиском.
Еще в воздухе он и Парамонов взяли под ментальный контроль территорию монастыря и за время полета успели определить «очаги опасности», а также разработать план действий. По этому плану всем отводилась определенная роль, даже Кристине со Стасом, которые имели задание отвлечь внимание десантированного в лавру спецбатальона ФСБ. Для этого они должны были начать стрельбу в небо из контейнер-пулеметов, установленных на вертолете на кронштейнах.
Они понимали, что времени у них мало, опасность слишком велика, но Матвей все же не побоялся еще раз «сходить» в астрал и получить информацию, от которой волосы стали дыбом даже у Василия. Бабуу-Сэнгэ наметил ракетный удар по лавре: он уже запрограммировал для этого летчика и собирается поднять в воздух истребитель «СУ-35».
– У нас в запасе всего сорок минут, – сказал Матвей сквозь зубы, увеличивая скорость «МИ-веллера» до предела. – После высадки будет еще меньше, минут двадцать, и за это время предстоит отбиться от десанта федералов, от Посвященных и проникнуть в эйнсоф.
– Что за штука такая? – спросил Василий. – Слышу уже второй раз, но не знаю, с чем ее едят.
– Эйнсоф – это зона виртуального пересечения реальностей, – тихо сказала грустно-сосредоточенная Ульяна.
– Ну и что? Зачем она нам нужна? – Василий повернул голову к Матвею, сидевшему в кресле пилота. – Что ты собираешься делать, Соболь?
– Только он сможет инициировать эйнсоф, – тем же тоном произнесла Ульяна, – и разблокировать «Иглу Парабрахмы».
– Ты хочешь сказать… он станет… сможет провести коррекцию? Как тогда, полтора года назад? – с сомнением спросил Василий.
Ульяна кивнула, а Парамонов, успокаивая, похлопал Василия по плечу.
– Это единственный выход из положения. Шанс дается только раз. Хотя последствия включения эйнсофа непредсказуемы.
– А почему другие Посвященные, из Союза Девяти, его не включили раньше?
– Матвей остался включенным в контур «саркофага»…
– Еще с тех времен?!
– И только он может остаться в живых после контакта с эйнсофом. Другим Посвященным это не дано.
– Приготовьтесь, – отрывисто бросил Матвей. – Садимся.
Вертолет нырнул вниз, в овраг, взмыл над крепостной стеной монастыря и без примерки сел возле колокольни, едва ие задев ее винтом. Неподвижность обрушилась на людей, как удар.
– Пошли!
– Матвей! – слабо вскрикнула Кристина.
Соболев, готовый выпрыгнуть наружу, остановился, прижал к себе жену, Стаса, секунду посидел так, с закрытыми глазами, потом поцеловал обоих, улыбнулся и, проговорив: «Все будет хорошо, Кристя, я тебе обещаю! Стас, береги ее!» – выскочил из вертолета в проем распахнувшейся дверцы.
Высадка Посвященных и Котова прошла нормально и практически незаметно. Двигались они со скоростью, значительно превышающей реакцию нормальных тренированных людей. Но все же их здесь ждали.
Надкладезная часовня, конечная цель пути беглецов, была окружена двойной цепью парней в камуфляже, вооруженных «вепрями», «волками», «никоновыми», снайперскими и штурмовыми винтовками, а у дверей в часовню стоял, никем не видимый, кроме Посвященных, настоятель Храма Гаутамы, координатор Союза Девяти Неизвестных, Бабуу-Сэнгэ с «нагрудником справедливости» на цепи и «глушаком» в левой руке.
Матвей, предусмотревший внезапное появление главного противника, замедлил шаг, держа свой «глушак» в правой руке. Этот гипноиндуктор они по совету Парамонова забрали у мертвого Юрьева, чтобы использовать в качестве отвлекающей контрмеры. Бабуу-Сэнгэ вряд ли знал, что Юрий Бенедиктович использовал оба оставшихся у него кодона, и вряд ли мог поверить, что у Соболева есть чем ответить.
«Остановись! – передал ментальную раппорт-фразу Бабуу-Сэнгэ. – Даже воин должен знать, что всякий конфликт не имеет смысла. Предлагаю договор. Я снимаю блокаду, заказ на разрушение лавры – самолет уже готов к вылету, а лететь ему всего семь минут, отпускаю ваших друзей живыми, а ты прекращаешь этот ненужный штурм и вместе со мной включаешь эйнсоф».
«Нет!» – ответил Матвей мысленно в том же временном диапазоне.
«Это не ответ. Точнее, для всех ищущих знания не может быть дан один определенный ответ, а тем более отрицательный. Ты ищешь знания, я тоже».
«Не правда. Союзы Неизвестных давно перестали выполнять функции регуляторов поиска и хранения знаний, скатившись до уровня адхамадхама, хотя Посвященные I ступени не могут считать себя карма мукга».
«Мы свободны в выборе цели и Пути ее достижения. Человек, наметивший себе целью кайвальявастху, достоин уважения, почему мы должны отговаривать его? Дай и нам возможность управлять миром – для его же блага».
«Благими намерениями устлана дорога в ад! Средства, которые вы избираете для достижения своих целей, давно перестали быть справедливыми».
«К чему эти споры, Посвященный? Ты получишь все, что хочешь. Я только буду присутствовать при твоем взаимодействии с эйнсофом».
«Еще раз – нет!»
«Тогда я вынужден буду применить кодон».
«Я отвечу».
«У тебя только Эхейх-Гамчикот – если это кодон, который я передал Юрьеву. У меня же полный пяти-уровневый кодон силы Элохим Гибор! Ты понимаешь?»
Матвей уже прошел первую цепь десантников и приближался ко второй. На это – и на весь разговор с Бабуу-Сэнгэ – ему потребовалось всего две десятых секунды. Парамонов и Ульяна немного отстали, заходя вправо и влево. Вася Котов смог удержаться в сверхтемпе и был недалеко, успев свалить на землю двух крепышей в пятнистой форме. Он жил в своей стихии и не думал о смерти, хотя жить ему осталось совсем немного. И только он был объектом помощи эгрегора Собирателей, потому что один из них наметил его себе в ученики.
