Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн - Бахрошин Николай (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
А ему как жить после этого? Хоть кто–нибудь об этом подумал, как ему теперь жить? После такого? Потому что он, Женька Осин, чувствует себя теперь полным дерьмом, словно тоже угодил под собственный движущийся танк…
«Однако сантименты в кулак и сопли вожжами!» — как любит говорить комбриг Тупичков. Пора бы, наконец, осмотреться и понять, куда его занесло на этот раз.
Универсальные защелки отщелкнулись, и он почувствовал, что снова может двигаться.
«Между прочим, он опять выбрался живым–здоровым из ситуации со знаком минус!» — думал сотник, потихоньку выцарапываясь из кресла. Ай да Женька, ай да сукин сын! Почти такой же сын, как сам Александр Сергеевич, отец–основатель русского литературного языка, разъедрит кочерыгу…
Пытается развеселить сам себя?
Выскочил! Да! «Женька Осин — везучий малый!» — сказал себе сотник. По привычке сказал, как не раз уже говорил. И тут же поморщился. Не звучит потому что, на этот раз — не звучит. Не слова на языке — кислятина какая–то. Если бы не забрало шлема — так и сплюнул бы.
Выскочил, потому что вместо него погиб другой. Спас его, закрыл собственной броней, как последнего желторотика.
Эх, Алешка, Алешка…
Что ж ты наделал, парень?! Зачем ты это сделал?!
Планета Казачок. 9 ноября 2189 г.
САУП на оборонительных позициях пластунов.
13 часов 32 минуты.
Вскрыв четырьмя мазками пластида тяжелый люк, мы с Кривым обнаружили в конце перехода отсек со сдвигающейся плитой вместо потолка и двумя станинами, приспособленными под крепления танковых катапульт.
Одна из них только что отстрелилась, увидели мы, второе стальное яйцо все еще стояло на месте, поддерживаемое вертикальными полозьями. Если бы не оно — сразу не сообразить, что за хитрая механика.
Ай да казаки! Мастера!
Использовать для эвакуации из «супа» танковые катапульты — это они хорошо придумали. Даже здорово придумали, чего уж тут говорить. А мы–то с Кривым рты раззявили…
— Ладно, хорош глазеть, давай работать! — коротко распорядился Вадик. — Надо бы зачистить все их «аптушки»…
— Есть, сэр! Слушаюсь, сэр!
— Вот и слушайся, — невозмутимо подтвердил Кривой.
— Может, еще кто есть в бункерах? — предположил я.
— Не похоже.
— Пойдем прошвырнемся на всякий случай. Если людей нет, мины наверняка есть.
— Как скажешь, командир…
— «Ромашка–11», я — «Первый», прием, — вызвал я.
— Слушаю, «Первый»! — мгновенно отозвалась Игла. — Как там у вас?
— Прекращайте атаку, мы на месте, здесь чисто.
— Есть! Понял! А мы уже прекратили, — сообщила она. — Я уже поняла, что вы внутри, отвела людей.
— А… То–то я смотрю, пулеметы смолкли.
— Наблюдательный ты, аж завидки берут, — хихикнула она.
— Разговорчики!
* * *
Шлепая по коридору, мы с Вадиком возвращаемся обратно в центральные отсеки.
Погибший казак так и лежит у стены, куда его отбросило моей очередью. В тихом полутемном бункере его вытянутое тело почему–то сразу бросается в глаза.
Массивная фигура, закованная в непроницаемую, обезличивающую броню. Неподвижная, как сломанная кукла. Почти целая, почти хорошая кукла, только небольшие отверстия на груди. Ровная строчка небольших аккуратных отверстий с обожженными краями и треснувшей вокруг броней. Почти незаметно, если не приглядываться…
«Мертвецы выглядят на удивление мертвыми», — как было сказано давным–давно. Именно так! Мертвецы выглядят, словно никогда не были живыми, это я подтверждаю. В принципе, достаточно просто посмотреть на мертвое тело, чтобы поверить в существование души, вдруг пришло мне в голову. Просто посмотреть на любое мертвое тело, похожее на брошенную, ненужную вещь…
На мгновение у меня даже появляется странная мысль — вскрыть забрало и глянуть, кого я убил. Молодой или старый, красивый или некрасивый, он или она, в конце концов? Хотя, нет, у казаков женщины почти не служат в боевых частях, тем более в пластунах…
Значит — он.
И что еще я собираюсь увидеть? Это сверху, на броне — ровная строчка аккуратных отверстий. А там, под панцирем, наверняка месиво, пули взрывались уже внутри.
Я же говорю — очень странная мысль. Совершенно незачем знать, кого ты убил. Совершенно необязательно это знать… Потому что — война! Ты стреляешь, в тебя стреляют, все равны как в бане перед шайкой с водой. В конце концов, или — ты, или — тебя, сегодня — ты, завтра — тебя… Кому–то — везет, а кому–то — нет.
Нехитрые оправдания, конечно. Но я ведь давно уже не оправдываюсь. Как кому повезет! И точка.
Этому неизвестному казаку не повезло. Здесь и сейчас.
«Нет, сегодня совсем не мой день!» — как сказал пленный пират после гибели своего брига, когда ему накидывали петлю на шею.
Анекдот. Тень мимолетной улыбки…
А что, на войне люди вообще много смеются. Часто смеются, любая грубоватая шутка способна целый взвод довести до желудочных колик. Смеются и воюют, люди вообще странные существа. Похоже, там, наверху, в гипотетическом руководстве мирозданием кто–то закисает от смеха, глядя, как внизу все уже обхохотались…
— Кир, ты что там застыл? — окликает меня Кривой.
— Да иду, иду…
* * *
Позиции у казаков действительно оказались впечатляющие. По сути, целая цепь бункеров, соединенных между собой крытыми переходами. Бугры многослойных пласто–бетонных накатов снизу были почти не видны, только здесь, на высоте, видишь, как здорово у них все оборудовано. Когда осмотришься, тем более видишь.
Да, если бы пластуны сами не отошли, штурмовать бы нам и штурмовать. Не один взвод, весь батальон можно положить, понимали мы с Кривым, переглядываясь. Теперь можно, не страшно глазеть. Только времени на это опять не было…
Все, как я и предполагал! Конечно, бункера были заминированы. Как и подходы к ним. Минимум три неактивированные «гайки», «думающие» мины, «прыгающие» мины, вакуумные заряды замедленного действия — чего только не было! Хорошо, что второй казак усвистел слишком быстро, не успел активировать все это изобилие. И хорошо, что «лангуст» посшибал своими залпами все датчики движения, иначе был бы нам детский крик на лужайке. Пронзительный и последний…
«А так — ничего, очень даже ничего», — приговаривал я. Пусть даже ничего хорошего, но мы и с этим справимся…»
Быстрое разминирование — основа основ подготовки бронедесанта. Когда–то и мне, и Кривому хорошо преподали эту науку. Раз живы до сих пор, значит — хорошо, тут все просто. Иначе последнюю оценку за саперную практику выставит похоронная команда, на глазок насыпая в капсулу горсть праха для захоронения. Гробы на современной войне вообще нужны не так уж и часто. После попадания ракеты или близкого разрыва тяжелого вакуумного снаряда понимаешь, что гроб — слишком обширная емкость по сравнению с объемом оставшегося праха. Поэтому для удобства и мобильности ритуальщиков Министерством обороны давно предусмотрена так называемая «похоронка», стандартная капсула с гербом СДШ и штампом вооруженных сил, объемом шесть на шесть сантиметров. В большинстве случаев места хватает с избытком…
На глазок, конечно, все на глазок, на грани возможного и на скорую руку… С замиранием сердца и спертым дыханием в нижнем выхлопном отверстии организма… Нет, это я уже не про похоронщиков, это про наше разминирование…
Главное, чтобы руки поменьше тряслись! Не так это просто, когда подступаешь, например, к неактивированной «гайке». Живое воображение слишком услужливо подсказывает, что будет, если она активируется. Живость воображения, с точки зрения саперных работ, — тот самый бес под руку…
Общесетевая независимая газета
«Пионеры вселенной» № 620 от 9 ноября 2189 г.
(Экстренный выпуск.)
Из статьи обозревателя Джона Заворски
«Плоды победы!»
Поздравляю вас, дорогие сограждане и соотечественники! Сегодня, ровно в 13 часов по общегалактическому временному стандарту, делегациями СДШ и Свободных Миров был подписан двусторонний договор о прекращении боевых действий на территории и орбитах планет всех типов, а также в ближнем и дальнем космосе. Наша великая, кровопролитная, наша долгая освободительная война закончилась!
