Ярость on-line - Романовский Александр Георгиевич (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
И действительно — «всадник» поднял оружие и вдавил гашетки. Из тупых стволов вырвались фонтаны синего пламени (да-да, именно синего, будто в капсюлях — существовавших, как и все остальное, сугубо абстрактно — сгорал не порох, а природный газ). Пули летели к цели густым, плотным потоком. Сие сомнительное богатство предназначалось главе Ордена и никому больше; Курта, падающего с выпущенными когтями, Старик пока не обнаружил.
И — напрасно. Ничто не вечно. Окончилось и падение. Волк обрушился на чудовище… В тот миг на расстоянии считанных килобайт/секунд Череп изворачивался, точно уж на раскаленной сковородке, пытаясь уйти от пуль. Черный плащ развевался, бился кожистыми крыльями, продырявленный тут, там, всюду; теснота «ущелья» сыграла с убийцами дурную шутку… Чувствуя себя опозоренным, Курт упал на противника и стиснул когтистые пальцы…
00:30…
«Всадник» пошатнулся от сильного удара, лишь чудом удержавшись на ногах. Курт схватил его за обе лапы и, по инерции падения, развернул на девяносто градусов. Пули вразнобой хлестнули по стеллажам. Вновь досталось ни в чем не повинным страницам. Вирусы пробили переплеты, обосновались на псевдо-пожелтевших листках, принялись глодать, разъедать и стирать… Изнутри, вероятно, процесс выглядел занимательно — символы и строки исчезали одни за другими, словно над ними трудился чей-то невидимый ластик…
Курт повис, уцепившись за лапы противника. Клыки блестели в опасной близости. Пулеметы гремели прямо над ушами. Курт и не надеялся вырвать их, — хотя бы один, — у Старика. Вместе этого он согнул колено и нанес коварный удар в живот. Затем, кулаком— в квадратный подбородок чудовища. «Всадника» это лишь разъярило. Волк чувствовал, что куда-то летит, и в последнее мгновение ударил раскрытой пятерней по шее монстра.
Брызнула «зеленка». А потом Курт понял, что вновь находится в свободном полете. Старик, не утруждаясь контратакой, просто отшвырнул его, будто невесомого щенка. Казалось, сил у монстра прибавилось на порядок.
Курт инстинктивно сгруппировался и, врезаясь в огромный стеллаж, отскочил теннисным мячиком.
Мгновение спустя он стоял на ногах. При других обстоятельствах, в иное время Волк отделался бы если не переломом, то множеством ушибов. Здесь же, в виртуальности, ни стеллаж, ни прочая мебель не могла причинить ему вреда. Мог лишь противник. По-привычке приняв боевую стойку, «штатный киллер» был вынужден вновь отскочить в сторону.
То место, где он стоял мгновение назад, превратилось в клокочущий ад. Пулемет исторгнул рой ядовитых снарядов. Тугие струи отравы — синей, напитанной электрическими разрядами, — врезались в стеллаж, растерзали фолианты, взорвали половицы. Там, в паркете, образовалось огромное пятно с неровными краями. Черная дыра, на дне которой копошилась некая чуждая, враждебная жизнь. Казалось, на паркет вылили пару литров кислоты (идеальной кислоты — происходившей из той же сферы, что и философский камень). Что бы это ни было, Курт не желал иметь с ним ничего общего.
00:25…
Боекомплект Старика превосходил все мыслимые пределы. Не успел Курт уйти с линии огня, как вновь понадобилось изображать кенгуру. Лишь прыгнув за очередной стеллаж, Волк оказался в относительной безопасности. Пистолеты-пулеметы громыхали еще несколько секунд (пули-вирусы в бессильной ярости бились о фолианты), после чего затихли. Тишине потребовалось всего мгновение, чтобы сгуститься вокруг топкой, бездонной пучиной.
Странно, но выстрелы звучали убедительно. Столь же пугающе, как и снаружи.
«Штатный киллер» затаился, вслушиваясь, сканируя тишину на предмет какой-либо активности. Неожиданно ему пришло в голову, что данное место — обитель «всадника» — его берлога, дом. Следовательно, он обустроил здесь все так, как хотел. Ввиду информационной сущности конструкта, его можно запрограммировать, как тот же тостер. Старик мог сделать так, что его перемещения не рождали ни единой условности, не задействовали ни одного алгоритма «действие: следствие». Таких, как звуковые файлы. Этим объяснялось и поведение паркета, невыносимо скрипевшего под шагами убийц, но хранившего непогрешимое молчание под поступью хозяина… Такие размышления не способствовали сохранению душевного равновесия.
Озираясь по сторонам, Курт начал отодвигаться в сторону. Паркет тут же издал несколько многозначительных скрипов. Курт мог лишь мысленно крыть его матом и — ничего больше. Скрипы сопровождали каждый шаг, покуда он не сменил убежище и не оказался в эдакой книжной лощине.
Ни Старик, ни Череп себя не выдавали.
Тишина.
Впервые за время пребывания в массиве «штатному киллеру» стало по-настоящему не по себе. Просто жуть брала. Не тот страх, какой испытывают жертвы маньяка, а леденящий кровь ужас, посещающий в кошмарных снах (когда знаешь, что сон, но все равно не можешь проснуться) и в голографических «пещерах безумия», особенно популярных в последнее время. Волк почти физически чувствовал, как спину царапают крошечные холодные коготки, точно по виртуальной коже галопом мчатся тысячи сороконожек…
Курт знал, что происходящее — не наяву. «Машинный» кошмар. Еще он знал, что досмотрит сон до конца. Иного способа выбраться отсюда попросту не существовало. Разум не спал, отнюдь, и все-таки чудовища рождались. Чтобы избавиться от кошмара, следовало убить, и тогда наступит реальность.
00:19…
Курт вздрогнул. Оставались считаные секунды… Еще столько оставалось сделать! Прикончить Старика; убедиться, что он не перезагрузится; отыскать «портал» и, соответственно, совершить побег. А для этого требовалось найти Черепа — куда, кстати, он запропастился? И — «всадника»…
Волк в отчаянии огляделся. Взгляд его лег на верхнюю полку. Конечно! Перебираясь по стеллажам, он не услышал ни единого скрипа. Пожалуй, Старик недоглядел. Не мог и подумать, что кто-то проявит подобную непочтительность к источникам знаний и мудрости. Его традиционная ошибка.
Цепляясь когтями за полки, Курт вскарабкался на стеллаж. Прильнул к поверхности и обозрел пространство (благо вид На лабораторию открывался великолепный). Ба, вот и Череп. Гангстер прижался к шкафу, затаился в тени. Он был «ранен». Из виртуального тела там и сям сочилась синяя субстанция. Она фосфоресцировала, как и когти Курта. Черный плащ превратился в лохмотья; изодранные полы безвольно волочились по полу. Бледная физиономия была рассечена: из правой щеки капала та же отрава.
