Эпизод III: Месть ситхов - Стовер Мэтью Вудринг (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗

Позади тень, в нескольких метрах, Маc Амедда, чагриан, спикер Галактического сената, услышал шепот Палпатина. Беги.

Он так и поступил.

Ни свет, ни тень не посмотрели ему вслед.

— Убить Оби-Вана не так просто.

— Как и вас, очевидно, но все меняется. Тень сделала еще один шаг и еще.

Возник луч меча, зеленый, как свет солнца в лесу.

— Проверка тому сегодня будет.

— Даже капля темной стороны сильнее, чем полагаете вы в своей джедайской гордыне. Живя на свету, не увидишь глубин темноты.

Тень распахнула руки, широкие рукава раскрылись черными крыльями.

— До сих пор.

Из раскинутых рук сорвались молнии, открывая сражение.

Падме упала в объятия Анакина.

Глаза у нее покраснели от слез. Оказавшись на корабле, она утратила контроль над чувствами и рыдала всю дорогу до Мустафара — плакала от ужаса, и сейчас ее губы распухли, все тело вздрагивало, а сама она была так благодарна, так неистово благодарна судьбе, что из глаз хлынули новые слезы. Благодарна за то, что он жив, благодарна, что вприпрыжку бежал через площадку к кораблю, что по-прежнему силен и прекрасен, что руки его по-прежнему теплые, а губы мягкие.

— Анакин, мой Анакин… — она прижалась к его груди. — Я так испугалась…

— Ш-ш, все хорошо, — он гладил ей волосы до тех пор, пока дрожь не утихла, затем взял ее за подбородок и поднял к себе ее покрасневшее лицо.Тебе никогда не нужно беспокоиться обо мне. Разве не понимаешь? Никто меня не обидит. Никто не обидит нас обоих.

— Дело не в этом, любимый мой… ох, Анакин, он говорил о тебе такие страшные вещи!

Он улыбнулся.

— Обо мне? Кто это посмел говорить обо мне плохо, а? — он хмыкнул. — Кто осмелился?

— Оби-Ван, — Падме размазала слезы по щекам. — Он сказал… он говорил, что ты обратился к темной стороне, что ты убивал джедаев… даже маленьких детей…

Она выговаривалась, и ей становилось легче; теперь нужно всего лишь затихнуть в его руках, пока Анакин обнимает ее, баюкает и обещает, что никогда больше не будет так ее пугать. Падме уже начала улыбаться.

Но вместо света в глазах любимого человека увидела отражение расплавленной лавы.

Он не сказал: «Я никогда не обращался на темную сторону».

Он не сказал: «Убивать детей? Я? Ты с ума сошла?»

Он сказал:

— Так Оби-Ван жив?

Голос его понизился на целую октаву и был холоднее, чем ледяные мурашки, которые поползли у Падме по спине.

— Д-да… он, он говорил, что ищет тебя…

— Ты сказала ему, где я?

— Нет, Анакин! Он хочет тебя убить. Я ничего ему не сказала, как я могла!

— Плохо.

— Анакин, что…

— Он — предатель, Падме. Враг государства. Он должен умереть.

— Прекрати, — сказала она. — Прекрати так себя вести… ты пугаешь меня!

— Это не тебе следует бояться.

— Это как… это как… — слезы опять прорвались. — Я даже не знаю, кто ты теперь такой…

— Я — человек, который тебя любит, — сказал он, но сквозь стиснутые зубы. — Я — человек, который сделает все, чтобы уберечь тебя. Все, что я сделал, я совершил ради тебя.

— Анакин…

От ужаса она едва шептала, голос был хрупкий, тоненький, почти детский.

— …то, что ты сделал?

— То, что я сделал, чтобы принести мир Республике.

— Республика мертва, — прошептала Падме. — Ты убил ее. Ты и Палпатин.

— Ей надо было умереть.

Покатились новые слезы, но они не имели значения; ей не хватит слез оплакать смерть идеи, которой служила.

— Анакин, можно нам просто… улететь? Пожалуйста. Давай улетим. Вместе. Сегодня. Сейчас же. Пока ты… пока еще что-нибудь не случилось…

— Ничего не случится. Ничего не может случиться. Пусть Палпатин называет себя Императором. Оставь его в покое. Он будет делать грязную работу, чем объединит всю Галактику — против себя. Его будут ненавидеть больше всех остальных. И когда придет время, мы сбросим его…

— Анакин, прекрати…

— Не понимаешь? Мы станем героями. Вся Галактика будет любить нас, и мы будем править. Вместе.

— Прекрати, пожалуйста, Анакин, прошу тебя, остановись, я не выдержу…

Он не слушал ее. Не смотрел на нее. Он смотрел мимо ее плеча.

В глазах его горела холодная радость, а лицо больше не было человеческим.

— Ты…

За ее спиной раздался спокойный голос с суховатым корускантским акцентом:

— Падме, отойди от него.

— Оби-Ван? Нет!

Девушка повернулась. Да, это Кеноби стоял на опущенном трапе.

— Ты… — пророкотал голос, который должно быть, принадлежал ее любимому. — Ты привезла его сюда…

Падме снова повернулась, и вот теперь Скайуокер смотрел уже на нее.

Глаза его были полны огня.

— Анакин?

— Отойди, Падме, — настойчивость в голосе Кеноби очень походила на страх. — Он не тот, кто ты думаешь. Он может тебе повредить.

Анакин оскалился.

— Я бы благодарил тебя, будь это дар любви. Дрожа всем телом, качая головой, Падме начала отступать.

— Нет, Анакин, нет…

— Палпатин был прав. Иногда не видят лишь самые близкие. Я так любил тебя, Падме.

Он сжал кулак, и Падме задохнулась.

— Я слишком любил, чтобы видеть! Чтобы видеть, какая ты!

Мир подернулся кровавой вуалью. Падме царапала пальцами горло, но там не было ничего, к чему можно было бы прикоснуться.

— Отпусти ее, Анакин.

Ответом был рык хищника над телом добычи.

— Ты ее у меня не отнимешь!

Падме хотела кричать, умолять, выть — нет, Анакин, прости меня! Прости меня, я люблю тебя… — но не сумела выдавить ни слова через сдавленное горло. Дымка, заволакивающая мир, из красной стала черной.

— Отпусти ее!

— Никогда.

Земля ушла из-под ног, а затем белая вспышка удара отбросила Падме в ночь.

На Сенатской арене с ладоней ситха сорвались змеистые молнии и отклонились по небрежному жесту джедая; Красные плащи повалились без сознания, приняв удар на себя.

И тогда их осталось только двое.

Сражение перешло на новый уровень. Когда ударила новая молния, это не Палпатин сжигал Йоду своей ненавистью, это повелитель ситхов превращал магистра Ордена в дымящуюся кучу одежды и зеленой плоти.

Тысячи лет скрытной жизни победно ликовали.