Треллисанская конфронтация - Дворкин Девид (Дэвид) (лучшие книги txt) 📗
– Эй! Минуточку!
Оставшись безучастными к крику Маккоя, они тихо вынесли свою ношу из столовой.
– Кто позвал этих ребят? Как они узнали, что надо прийти?
Он в гневе осмотрел сидящих. Ответа не последовало.
Боль. Острая боль, ноющая боль, тупая боль.
Что-то болит. Почему?
Почки. Не справляются. Другие органы тоже.
Почки? Что это?
Поясничный сепаратор. Не справляется. Они умрут. Один умрет. Сначала боль, а потом смерть. Отбросьте одного. Отбросьте одного!
Отбросить? Бессмыслица. Мы и есть один.
Отпустите меня! Отпустите!!!
Сознание ее кричало, и этот сгусток ненависти и страха громом прокатился по всем нервам существа. Онктилианец в ужасе сжался, и Чэпел откатилась в сторону, замерев на полу и тяжело дыша.
Наконец, силы понемногу стали к ней возвращаться; держась за стену, она поднялась на ноги и несколько минут простояла без движения. Кристина Чэпел, многообещающий исследователь-биолог, уже успевшая многого достигнуть, по личным причинам завербовалась в команду «Энтерпрайза» медсестрой. Вместе с инстинктивным желанием оказать помощь раненому, она понимала, что сейчас ее профессионализму брошен вызов, что по сложности своей он ничем не уступает тем проблемам, с которыми ей приходилось сталкиваться раньше, и что на Энтерпрайзе до сегодняшнего дня она ни с чем подобным еще не встречалась.
Все еще дрожа, она сделала себе прививку с метаболическими и блокирующими веществами. Медсестре предстояло не только обдумать нынешнее положение. Пусть в какой-то дымке, но все же она помнила ощущение огромного, ясного интеллекта, тайное знание чужеродных биологических процессов, их соединение с ее собственными. Она помнила флюиды существа, она знала их функции и их опасность, она помнила об угрозе ее разуму. То, что она себе ввела, должно было, по крайней мере, защитить ее тело.
Проанализировав это, Чэпел снова подошла к обмякшему онктилианцу. Она собралась и решительно положила руку на темнеющее тело мертвого существа. Немного постояв так, она набрала полные легкие воздуха и задержала дыхание. А потом, твердо, но осторожно, Кристина снова запустила руку в истекающую плоть и нащупала нервное соединение.
– Я вернулась. Я здесь.
Лейтенант Чехов медленно приходил в себя, лежа на столе. Правой рукой он накрыл глаз. Веко уже подергивалось, заставляя его открыться. Простонав, он сквозь зубы спросил:
– Зачем… ты это сделала?
Женщина посмотрела на него, ее глаза были на одном уровне с его.
– Тебе повезло, ты еще жив, – прошипела она. – Больше таких номеров не выкидывай, или я забуду о том, что ты нам нужен.
«Грубый просчет, – подумал он, пытаясь одновременно внушить себе, что он спокоен и собран. – Попробуем сыграть в невинность».
– Боже, я ничего не понимаю, – сказал он тоном оскорбленной добродетели. – Я думал, ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал. Я ошибался?
– Ошибался!
Она хрипло рассмеялась, хохот ее был каким-то лающим, но при этом все же успокаивающим.
– Ты – безобидный дурак. Меня никто не целует, кроме моей подруги. Но и она не делает этого во время войны, как сейчас.
– Она…
Наконец, озарение снизошло на Чехова: «Вторая женщина на мостике, ну конечно. Это не та ошибка, которую я так часто совершал раньше. Что бы сделал Кирк в таком положении?»
– Извини, – сказал он, пытаясь смотреть прямо на нее. – Я этого не знал, а иначе не стал бы ничего делать. Послушай, давай просто забудем о том, что случилось, и продолжим собирать подносы.
Они находились в большом помещении рядом с капитанским мостиком, принимая блюда, которые были заказаны по настенному переговорному устройству. Морл решил пойти навстречу этой маленькой слабости персонала, подумав о том, что немного еды убережет людей от разного рода глупостей. Чехов и женщина добровольно вызвались делать эту работу. К великому удивлению лейтенанта, Морл сначала от души рассмеялся, а потом согласился без всяких возражений. Вернувшись к подносам с едой, которые на время были забыты в связи с провалившейся попыткой совращения, Чехов сказал:
– Этого должно хватить. Думаю, мы с ними как-нибудь справимся. Послушай, мы ведь не враги так? Я думаю, мы заодно.
Неожиданно амазонка ему улыбнулась:
– Гандер все время нам об этом говорит, но я что-то не верю. Посмотри, как ведут себя ваши люди по отношению к нам и нашему делу.
– Возможно, остальные не понимают вашу задачу так ясно, как я, – предположил Чехов.
Он подошел к соседнему столику и опустился в кресло.
– Да ладно, не торопись. Почему бы тебе не рассказать, что вы действительно хотите сделать? То, что я пока слышал, – это версия вашего капитана, которая просто смешна. Расскажи мне правду.
Со всей страстностью фанатика, носом учуявшего возможность новой вербовки, она поставила кресло рядом и начала свою жаркую лекцию. Для разминки она сообщила полный курс истории Объединенной Колонистской Партии. Время шло.
Гандер, стоявший на мостике, начал волноваться. Он прилагал все силы к тому, чтобы его эмоции не отразились на лице. Чем могут заниматься эти двое? Морл не осмеливался послать к ним своего телохранителя, поскольку тогда на мостике останется только два охранника. Он боялся, что этого будет слишком мало, чтобы держать под контролем голодных, не выспавшихся людей. Персонал «Энтерпрайза» постепенно становился все более несдержанным и раздражительным, и одновременно с людьми напряжение нарастало и у троих мятежников.
«Если кого и, послать, то ассассина», – размышлял он. Женщина эмоциональней, но в то же время она будет действовать очень решительно, если прозрачный замысел Чехова удался. Лейтенант был нужен Морлу, он это знал. У него ничего не должно было получиться. Только не с нактернской амазонкой! Морл вдруг заметил, что нервно обкусывает ногти, и быстро вынул руку изо рта.
… Никакой из хирургических аппаратов пока не подошел под особенности организма онктилианца. Чэпел была вынуждена обходиться компактным переносным оборудованием. Возможности его были достаточно ограничены, вот почему сейчас ей так не хватало полноценных аппаратов. А еще ей приходилось работать только одной рукой, притом левой, в то время как правая находилась в теле пришельца, осуществляя связь между ней и его ослепленным болью разумом.
Флюиды были привиты, и они немедленно начали свое действие, останавливая влияние разлагающих веществ мертвого организма на его здоровую часть. Чэпел сосредоточилась на показаниях оборудования, и, послушное ее действиям, оно посылало импульсы в многочисленные трубки и капельницы, перекачиваюшие жидкость. Даже с учетом того, что сейчас рука человека лежала на нервных окончаниях онктилианца, требовался контроль за физическими процессами со стороны машины. Что до Кристины, то сейчас она чувствовала себя неудобно, даже пристыженно оттого, что вторглась в святая святых мироздания – чужой организм, и, более того., состояла с ним в очень тесном, почти интимном общении. Но делать было нечего, и в конце концов, она надеялась на успех.
Главной задачей стало спасение жизней троих оставшихся существ. В обычных условиях все четверо давно уже были бы мертвы. Возможно, причиной приостановки разложения стала нормальная, земная гравитация, созданная на «Энтерпрайзе». А может быть, физическими процессами раненого управляла его фанатическая приверженность партии колонистов, достаточно необычная для онктилианцев, в большинстве своем политикой не интересующихся. В любом случае, что бы там ни лежало в основе процессов, управлявших его организмом, – чудо было налицо: с гибелью четвертого остальные трое выжили, пусть даже их состояние и было близко к смерти.
Смерть неминуема, они это знали. Онктилианцы владели тайными знаниями того, как разговаривать с собственным организмом, как управлять его внутренними функциями, и это отличало их от всех существ, населявших галактику. Однако они имели мало средств и возможностей для влияния на эти процессы, протекавшие в такой критической обстановке. Онктилианцы могли знать, что происходит внутри их тел, но им отводилась роль пассивных наблюдателей. С вмешательством Кристины положение изменилось. Профессионализм, опыт и современные технологии были ее самым мощным оружием. А кроме того, огромное значение имела психофизиологическая связь с онктилианцем: она знала, что он собой представляет, что чувствуют его составляющие. У нее не было сомнений на тот счет, что если в ее распоряжении будет достаточно времени, и при этом ей никто не помешает, она спасет эту жизнь. Более проблематично стоял вопрос о том, что делать дальше.
